Гавань разбитых ракушек
Шрифт:
— А мы тебе не подчиняемся, насколько я знаю.
— Да, а про погоду кто обещал докладывать?
Вот и вспомнили о ней. Обещание не привлекать Родионова, конечно, проигнорировали. Резко понадобилась погода, и прислали именно его. Самолично.
— Уж, во всяком случае, обещала докладывать не тебе, — скривилась она.
— А это как начальство решит. И решение, госпожа Панова, не в пользу вашей просьбы. Придется докладывать мне.
Она скрестила руки на груди и склонила голову набок.
— Ну хорошо. Докладываю — сезон дождей подходит к концу, жара нарастает. Все?
— Ты меня пустишь или нет, в конце концов? Ответа он не стал дожидаться. Сам прошел в комнату.
Огляделся, посмотрел на бокал вина на столе и компьютер. Снял рюкзак, осторожно поставил его на пол и по-хозяйски прошелся по комнатам. Ольга взбесилась. Еще и от того, что представила, как отвратительно она, должно быть, выглядит после сна в кресле.
— Ты как у себя дома, Родионов. На каком основании?
— Проверка обстановки. Матрас есть свободный?
— Ты же вечером уезжаешь, зачем тебе матрас?
Он весело посмотрел на нее. Ольга вспыхнула.
— Даже если бы и был, для тебя места не оказалось бы. Как ты вообще сюда приехал? Дороги же отвратительные сейчас, мокрые, не проехать.
— Заказали чартерный рейс на частном вертолете. Он меня сбросил недалеко здесь, вечером заберет.
— Богатенькое у тебя начальство, коли так деньгами швыряется.
— Не жалуюсь. Ты уже завтракала? Похоже, что нет. Кофе сделай, будь другом! Тебе тоже не помешает. Ты во сколько на работу идешь, как придется?
Она пожала плечами и поплелась на кухню варить кофе. Посмотрела на часы. Всего семь утра. Небось всю деревню переполошил, пока нашел ее дом. И что они подумают?
— А ты что, со мной на работу собрался? Тебя прямо в кабинет врача посадить, будешь наблюдать за осмотром женщин или как?
— Сдались мне твои женщины. Мы поедем в лагерь беженцев.
— Кто это — мы?
— Ты, я и твой водитель.
— И в качестве кого ты поедешь?
— Скажешь, что приехал представитель доноров. Хочет посмотреть, как идут дела.
Ольга усмехнулась. Это проглотят, конечно. Только вот при Ларе надо быть поосторожнее, она ведь понимает по-русски, хоть и наотрез отказывается на нем разговаривать.
— А почему ты не спрашиваешь, как у меня дела? — спросил он равнодушным тоном.
— А мне неинтересно.
— Нет, интересно.
Он что, издевается? Приехал сюда, взбаламутил тихую воду, поднял на поверхность осевший песок и еще вопросы задает. Да как он вообще смеет? Что он хочет услышать? Как дела у его пассии? Когда родится ребенок? Или уже родился? Женился он или нет? Что она должна спрашивать?
— Ну ладно, сама-то как? Приспособилась?
— Как видишь.
— Ожидания совпали с реальностью?
Она в упор посмотрела на него.
— А вообще бывает, чтобы они совпадали?
— Не у всех.
— Ни у кого.
— Не суди за других.
— Чепуха какая-то. Ты приехал учить меня жизни?
— Нет. Давай завтракай, и поедем в лагерь. Как сотрудники, кстати? Слушаются?
— Я не дрессировщиком работаю.
— С кем-нибудь подружилась?
— Это тоже входит в рамки моих отчетов тебе?
— Скорее нет, чем да. Но могу и затребовать.
— Не можешь. И вообще не можешь ничего. Если хочешь — выкини меня отсюда, уволь, но в душе моей копаться я не позволю, ясно?
Ее голос задрожал, она встала и вышла в спальню. Постояла у окна, успокоилась и вернулась.
Он продолжал спокойно завтракать, наполняя разрезанный пополам батон тушенкой.
— Ты такими словами не кидайся. Если захочешь испортить отношения с моей организацией, то потом вообще никуда не устроишься. Но это не угроза. Просто хочу предупредить — зря не порти себе нервы. Тебя никто не насилует. И вообще ни о чем не просят. Просто свози меня в лагерь беженцев, и все. Разве трудно?
— А почему сам не хочешь поехать?
— Так меньше вопросов. Тебя уже здесь знают.
Перед тем как они заехали в клинику, она предупредила насчет Лары. Он не удивился. Уже знал и об этом.
— Как тебе с ней работается?
— Нормально, — сухо отрезала Ольга.
Ей неожиданно пришла в голову шальная мысль. А вдруг Лара тоже на них работает? Может, поэтому и не хочет показывать, что знает русский, скрывает, боится подозрений Ольги?
— Она тоже из ваших?
Денис усмехнулся и прищурился.
— Я смотрю, ты не очень-то ее любишь?
— А я не обязана ее любить. Я обязана с ней работать, не более.
— Ну так и работай. Не из наших она, не волнуйся. Но я бы посоветовал тебе с ней сблизиться. Она — надежный помощник тебе в этой глуши.
— Все прямо как сговорились, только об этом и твердят.
— Кто все?
— Какая разница. Уж как-нибудь сама разберусь, кто мне помощник, а кто нет. Так что тебе здесь понадобилось, Родионов?
— Разведка обстановки. Не более.
В клинике он неожиданно предложил и Ларе поехать с ними. Она согласилась, хотя продолжала разговаривать на английском и сохранять нейтральное лицо, когда Ольга с Денисом разговаривали по-русски. Впрочем, много они и не переговаривались. Ольга не выказывала никакого желания что-либо объяснять, так что про беженцев и общую обстановку объясняла в основном доктор Виера. Родионов расспрашивал обо всем — сколько их, какие ходят слухи о политической обстановке, что говорят сами беженцы о своем будущем.