Гаяна

Аматуни Петроний Гай

–  И уже следующий выпустил шасси и просит посадку, - весело сказал Петушок.

–  Ну что ж, посадку ему разрешаем!
– ответил Андрей.

ГЛАВА ВТОРАЯ

На острове. Знакомство с его обитателями

1

Первое, что Боб Хоутон испытал на острове, - это тропическая жара, в которую он окунулся, спланировав с прохладной высоты на четырехмоторном «Дугласе» с золотым крабом на фюзеляже. Затем ему пришлось подчиниться местным законам и подвергнуться тщательному медицинскому осмотру.

Врач Мелони оказался человеком словоохотливым.

–  С такими бицепсами, мистер Хоутон, - заметил он, - вы проживете долго, как баобаб. Не крутитесь… Мне еще необходимо подвергнуть испытанию ваше тело на самом терпеливом месте, пониже спины.

–  Что вы имеете в виду, док?
– спросил Боб, хватая одежду охапку.

–  Я вам сделаю укол, - пояснил Мелони, загораживая путь двери.
– Всего несколько кубиков жидкости.

–  Зачем?

–  Ну, допустим, от поноса… - уклончиво ответил Мелони.
– Прошу вас повернуться ко мне спиной и набраться мужества. Вот так… одну минуту! Не волнуйтесь: понос - враг бизнеса, ибо почти вся сумма, затраченная на питание организма, списывается вами в убытки.

Выслушав это изречение, Боб принялся так хохотать, что врач едва не сломал иглу.

–  Черт возьми!
– воскликнул Мелони, - Осторожнее, у меня шприц «Келли и сыновья».

–  О, это уважаемая фирма, - согласился Боб.
– Говорят, полмира пользуется ее медицинским оборудованием.

–  Еще бы, - проворчал Мелони, - даже с этого заброшенного клочка земли она снимает какую-то толику дохода… Итак, со всеми формальностями мы покончили, и вы можете считать себя островитянином, мистер Хоутон. Разве лишь денька два вам придется сидеть на половине стула, а затем все пройдет.

–  Что поделаешь, док! Я, видите, весь смирение.

–  Не оно ли заставило вас прилететь к нам?

–  Я журналист, док.

–  Ого!
– удивился Мелони.
– Несомненно, первый в этих местах. Насколько мне известно, вашего брата здесь не жалуют.

–  Давно так?

–  С тех пор как кто-то написал в газетах, что наш остров заражен.

–  Можете считать, док, что это написал я!

–  Вы?
– произнес Мелони.
– Это не шутка?

–  Сущая правда, док. Поэтому мне и не терпится поскорее увидеть Пито-Као в натуральную величину. Справлюсь ли я без проводника?

–  Я могу быть вашим гидом.

–  Тогда в путь!
– обрадовался Боб.

–  Хотя мы и не избалованы здесь дамским обществом, - спокойно сказал Мелони, - я все же не советую вам выходить на улицу без брюк…

–  Простите, док, я непременно оденусь.

Вскоре Мелони и Хоутон углубились во владения рыбного короля Бергоффа.

Боб свободно ориентировался в каменных джунглях больших городов и любил шумные бесконечные улицы, украшенные лианами световых реклам. Природу же он привык видеть лишь в подстриженных газонах, ровных аллеях городских парков, маленьких озерах и прудах с игрушечными мостиками и искусственными гротами, всегда аккуратную, как бы причесанную. И сейчас, шагая в обществе доктора Мелони по тропинке, ослепительно блестевшей под высоким солнцем хрустким коралловым песком, вдыхая влажный воздух тропиков, Хоутон с любопытством смотрел на густой темно-зеленый лес, к которому они подходили.

–  Вы, наверное, чувствуете себя здесь смотрителем природоведческого музея, - пошутил он.

–  Музейным чучелом, вы хотели сказать?
– уточнил Мелони.
– Надо заметить, что мне осточертело удручающее однообразие местного климата. Все одинаково, нет смены времен года, если не считать периода дождей.

Над ними пролетела пара зеленых голубей, огромный жук сдуру ударился о грудь Боба, и журналист совершил такой прыжок, что Мелони не удержался от смеха.

–  Ого, мистер Хоутон, - заметил он, - вы можете стать неплохим учителем танцев у туземцев.
– Перестаньте шутить, док, - взмолился Боб.
– Ведь это жук!

–  А то, на чем вы стоите сейчас правой ногой, мистер Хоутон, называется ящерицей. Учитесь наблюдать!

–  Б-благодарю вас, док. Может быть, мы изберем другой путь?

–  Эта тропинка исхоженная, и не имеет смысла прокладывать новую. Кстати, не угодно ли взглянуть на идиллию. Тише… Вот сюда, за мной. Говорите вполголоса. Видите птичку? Вон на той ветке?..

–  Совсем крохотную, зеленую? Не больше спички?

–  Да. Это самка. А перед ней жужжат еще две.

–  Вижу, с голубоватыми грудками и изогнутыми клювами.

–  Это самцы, они соревнуются. Тому, кто окажется ловче, самка отдаст предпочтение.

Боб тут же окрестил «невесту», назвав ее Бетси. Один из претендентов на ее «руку» получил имя Сэм, а другой - Джек. То поочередно, то оба вместе, словно вертолеты, они повисали перед Бетси в воздухе и вдруг наперегонки бросались за мошкой.

Бетси кокетливо склоняла головку и наблюдала за их виртуозными полетами. И Сэм и Джек так увлеклись соревнованием, что не замечали присутствия Боба и Мелони.

Вот Джек приблизился к ярко-красному цветку и, не опускаясь на лепестки, на лету стал что-то выискивать своим длинным клювиком в глубине цветка.

Тогда Сэм, сделав два-три отличных глубоких виража, на мгновение замер в воздухе и в головокружительном пике устремился вниз. Лишь у самой земли он задержал свое па-де-де и, быстро лавируя в зарослях, показал такое незаурядное мастерство бреющего полета, что Бетси теперь все внимание уделяла ему.

–  Давай, давай, Сэм!
– прошептал Боб.
– Победа на твоей стороне, молодчина…

Попискивая от возбуждения, Сэм то мчался на предельной скорости, то замирал на месте, выделывая круги и восьмерки, ни разу не задев за ветки и листья кустарника. Все шло как нельзя лучше, как вдруг с Сэмом что-то случилось. Он странно накренился вправо, метнулся в сторону, но тут же, будто притянутый невидимой резиной, вернулся к исходному месту. Движения его стали судорожными, испуганными, было заметно, что с ним стряслось несчастье.

Бетси и Джек кинулись к нему, но, сделав круг, умчались, оставив бедного Сэма на произвол судьбы.