Гаяна
Шрифт:
– Как хорошо! Сегодняшний вечер вы непременно проведете у нас!
– По какому случаю?
– спросил Андрей.
– Так просто…
– Не хитрите. Я же вижу, что не «так просто». Говорите начистоту.
– У нас… - девушка замялась.
– Свадьба?
– сделал страшные глаза Петушок.
– Что вы!
– испугалась девушка.
– Просто сегодня мой день рождения.
– И вы называете это «так просто»?!
– пожурил Андрей.
– В таком случае мы будем обязательно!
– воскликнул Петушок.
– Поедем, командир?
– Конечно. Теперь, если Нина Константиновна и отменит свое приглашение, - засмеялся Андрей, - мы все равно приедем в ней!
На Арбате они расстались. Друзья задумались. К ним подошел милиционер и козырнул:
– Вам куда пройти или проехать?
– Нам нужно купить подарки молодой, красивой женщине.
– Рад помочь: от вас налево магазин ювелирторга «Самоцветы».
В магазине у них разбежались глаза - так много заманчивых вещей лежало под зеркальными стеклами прилавков Петушок остановился возле изящных шкатулок палешан и задумчиво осмотрел их. Сделав знак продавщице, тихо попросил:
– Заверните, пожалуйста, вот эту.
– Что ты выбрал?
– полюбопытствовал Андрей.
– Отойди.
– Петушок загородил собой прилавок.
– Девушка, пожалуйста, не показывайте ему!
– Хорошо, хорошо, - засмеялась продавщица.
– А я ума не приложу, что взять, - с досадой сказал Андрей.
Он долго осматривал часы, кольца, браслеты, не внимая ничьим советам, и искал чего-то еще.
«Придется идти в другой магазин», - решил он, но тут его взгляд упал на тонкую статуэтку чугунного литья, изображавшую девушку-купальщицу с длинными волосами и лицом, вскинутым кверху. Андрей оживился:
– О, это из Касли!
– Да, это работа каслинских мастеров, - подтвердила продавщица.
– Неудобно девушке преподносить нагую купальщицу - отсоветовал Петушок.
– Пожалуй, ты прав, - ответил Андрей.
– А еще что-нибудь каслинское есть?
– Сколько угодно. На верхней полке…
– В самом деле, слона-то я и не приметил. Вот это мне нравится… Заверните Ивана царевича на Сером волке!
Петушок и продавщица странно переглянулись, в голубых глазах юноши мелькнула растерянность, девушка же едва сдержалась, чтобы не рассмеяться.
– Возьмите чек и уплатите в кассу, - сказала она, опуская глаза.
На улице Андрей заметил, что Петушок чем-то расстроен и спросил:
– Ты что это, Петушок?
– Так…
– Да я же вижу тебя насквозь! В чем дело?
Петушок хмуро молчал. Лишь когда они проходили мимо художественной мастерской, он вдруг усмехнулся и глаза его вновь озорно загорелись.
– Подожди здесь, я сейчас.
Он пробыл в мастерской недолго и вышел повеселевший.
– Что ты там делал?
– встретил его Шелест.
– Ничего особенного. Попросил краски и кое-что написал.
– Ясно. Давай поищем гравера, и я сделаю надпись.
– Это нетрудно, найдем, - весело сказал Петушок.
2
В уютной гостиной академика Константина Павловича Тверского к приходу летчиков, кроме него самого и дочери, были биохимик профессор Русанов - друг детства Константина Павловича, и ростовчанин профессор Дарсушев - видный специалист по кожным болезням. Нина познакомила вновь прибывших с ними.
– Заставляете ожидать себя, молодые люди?
– шутливо-строго заметил Константин Павлович.
– А знаете ли вы, что за это положено по русскому обычаю…
– … штрафную, - продолжил Андрей.
– Лично я не откажусь, тем более что нам представляется возможность посвятить этот тост здоровью вашей дочери, Константин Павлович…
– Мне положительно нравятся эти юноши, - сказал Русанов, лихо закручивая серебристый ус.
– Нуте-ка, позволь, Ниночка, взглянуть на твои подарки… Тэк-с! Прекрасная работа. Из Касли! Я помню, - он повернулся к академику, - мне однажды пришлось видеть в Париже большую часовню, отлитую из чугуна уральскими умельцами. Шедевр! Дальше что? Шкатулка из Палеха. Однако… Два одинаковых сюжета - не много ли для одной девушки? В свое время мы были изобретательнее.
Андрей посмотрел на шкатулку, на Петушка и порозовел.
– Такое совпадение свидетельствует о том, что они не сговаривались, - заметил Дарсушев.
– Вот только это несколько извиняет их. Посмотрите, какая чистота красок, - восхищался биохимик.
– Но… Па… па… звольте… Что же это такое?
– Что там?
– заинтересовался академик и склонился над шкатулкой.
Его примеру последовал и Дарсушев.
– Где это видано, - удивился Русанов, - чтобы Иван-царевич носил летные очки?
– Да, в самом деле, - согласился Дарсушев.
– Это летные очки.
Петушок едва сдерживал смех. Андрей с недоумением посмотрел на приятеля.
– А-а, - повернулся к академику Русанов, - я все понял… Мой дорогой Константин Павлович, это предупреждение тебе, несчастному отцу: «Берегись! Твое чадо, милый папа, собирается похитить летчик!»
– Ну и придумали!
– захохотал Константин Павлович.
– Однако в письмах своих вы, Андрей Иванович, были скромнее.
– В письмах?
– теперь пришла очередь Петушка удивляться.
– Не сердитесь, - объяснил академик.
– Мы с Ниночкой живем вдвоем, без матери, и она привыкла делиться со мной даже самым сокровенным.
– Как хотите, друзья, - сказал Русанов, - но будь я сейчас хотя бы капельку моложе, скажем лет на сорок, я бы… Теперь, разумеется, моя особа может представлять ценность лишь с точки зрения биохимической, но были времена, уверяю вас, когда я вызывал к себе интерес и эстетический! Да-с, мои милые, эс-те-ти-чес-кий!
– Борис Павлович, - погрозила Нина Русанову пальцем, - вы скромничаете!