Генрих VIII и шесть его жен. Автобиография Генриха VIII с комментариями его шута Уилла Сомерса
Шрифт:
– А высок ли он? Такой же, как я?
– Да. Вы с ним примерно одного роста.
Невероятно. Я ведь считался необычайно высоким.
– А не странно ли он… У него длинные ноги?
Мне хотелось узнать, как Франциск сложен, каково его тело: мускулистое и крепкое, слабое и вялое или же пухлое и жирное? Хорош ли он собой?
– Мне не представился случай оценить их, – ответила она.
– Но вы, конечно, могли заметить…
– Модные и элегантные наряды ловко скрывают физические недостатки, – сказала Мария. – Таково предназначение одежды.
На палубу уже бросили канаты. Времени для откровенного
– Что он собой представляет как мужчина?! – вскричал я.
Сестра озадаченно глянула на меня.
Баркас слегка ударился о сваи пристани. Мы причалили.
– Все мужчины одинаковы, – пожав плечами, бросила она, – более или менее.
25
Сразу после отъезда герцога и герцогини Суффолк Уолси получил кардинальский титул. Пожалованная ему Львом X шапка прибыла в Дувр в роскошной упаковке вместе с освященной золотой розой – дар королю за преданность католической вере. Уолси позаботился, чтобы драгоценный головной убор с надлежащей почтительностью доставили в Лондон и торжественно вручили настоятелю Вестминстерского аббатства. Затем шапку перенесли в главный алтарь собора Святого Павла, где прошел ритуал возложения, весьма театральный и помпезный. Новая алая сутана Уолси сияла на фоне древних серых камней. В ознаменование торжественного момента хор певчих вознес хвалу Всевышнему.
– Видите, какую змею вы пригрели на груди, – проворчала стоявшая рядом со мной Екатерина и чопорно поджала губы. – Он блестит, как змей-искуситель в райском саду.
Яркая метафора. Атласная мантия Уолси действительно переливалась в мерцании свечей. Но излишняя тучность лишала его сходства со змеем. Я сказал об этом супруге, зная, что церковное пение заглушит мой тихий голос.
– Тогда как демон, – не сдавалась Екатерина. – Сатана тоже гладкий да откормленный, а некоторые из его подручных прожорливы, как их двойники на земле.
– Ах, Екатерина.
Она относилась к Уолси с безрассудной ненавистью, обвиняя его во всех происходящих со мной переменах, а на самом деле он просто потворствовал их развитию; ведь зарождались они во мне самом.
– Интересно, скоро ли вы назначите его лорд-канцлером? Может, преподнесете ему эту должность в качестве рождественского подарка?
Будь проклята ее проницательность! Я действительно собирался для приличия выждать пару месяцев и устроить в декабре церемонию канцлерского назначения. Архиепископ Уорхем постарел, ему пора на покой. Кроме того, никто больше не слушал его советов в политических делах и не считался с его мнением, поэтому оставлять его на прежнем посту было бессмысленно.
– При чем тут подарок? Он заслужил это.
Екатерина промолчала, но одарила меня испепеляюще презрительным взглядом. Я не посмел спорить. Мне хотелось сдержать данное себе обещание никогда не ссориться с ней, не обижать и не огорчать ее больше. Очередная беременность должна пройти совершенно спокойно, даже если это означало потворство выходкам и капризам желчной, взбалмошной и обидчивой женщины. Сосуда, в коем росла новая жизнь.
К февралю 1516 года у нас с новым лорд-канцлером накопилось много тем для обсуждения. Давно остались позади чудесные рождественские праздники. Архиепископ Уорхем, любезно сдав государственный
Сожалел ли он когда-нибудь, что потерял Джоан Ларк и своих сыновей? Или счел это вполне приемлемой жертвой? Прошло всего три года с того дня, когда я приехал в гостиницу «Веселое утро» и Уолси принял такое решение. Как и подобает тактичному человеку, он никогда не упоминал о том эпизоде. Он жил сегодняшним днем. Валлийская мечтательность была чужда его натуре. Отчасти по этой причине я завидовал ему.
– Король Франциск показал себя, – лаконично сообщил он промозглым зимним утром, когда мы разбирали бумаги за огромным письменным столом итальянской работы.
Я понял, что он имеет в виду. Он намекал на то, что королева Клотильда ждет ребенка. Франциск с пугающей силой проявил не только свою плодовитость, но и воинственность. Через считаные месяцы после вступления на престол он собрал войска и выступил в поход на Мариньяно, где одержал ошеломляющую победу в сражении с папскими войсками. Французский выскочка решил отхватить Северную Италию и уже многого достиг на пути к своей цели.
– Возможно, младенец не выживет, – с надеждой предположил я.
У меня не было детей, и это терзало мою душу.
– Создается впечатление, что замыслы Франциска жизнеспособны, они сразу пускают корни и пышно разрастаются. В самом деле, похоже, ему сопутствует необычайная удача.
Уолси сей факт раздражал. Можно предугадать разнообразные хитрые маневры, но не везение.
– Все только и говорят о его проклятом дворе! О его манерах, его ballet de cour, о chateaux [42] , которые он намерен строить.
– К нему просто еще не привыкли, ваше величество. Пока что Франциск – самый новый король в Европе. Это преходяще.
42
Придворных балах с участием короля; дворцах (фр.).
Уолси изящно втянул воздух, приложив нос к серебряному футлярчику с ароматическим шариком. Эту безделушку он с недавних пор стал таскать с собой.
– Ну, его уже опередили!
В подтверждение своих слов я достал письмо, полученное нынче утром, и передал его Уолси. Он цепким взглядом впился в строчки.
– Фердинанд умер. – Он машинально перекрестился. – И теперь Испанией правит Карл Бургундский!
– Да. Самым новым и самым молоденьким королем Европы стал шестнадцатилетний Габсбург.
– И сие обстоятельство говорит о том, что вы в сравнении с обоими мальцами – хитрый старый лис, – улыбнулся Уолси. – Славно, что мы избавились от Фердинанда. Он был бесполезен для нас и, более того, для всех. Ну а Карл юн, неопытен… Какие возможности открываются перед нами!
– Для маневров?
– Мы хорошо понимаем друг друга.
– Именно поэтому вам пожалованы столь важные должности.
Пришлось напомнить Уолси, что именно я возвысил его, а не сам он достиг почетного положения. Без меня он прозябал бы в ничтожестве.