Геополитика мирового порядка

Желтов Виктор Васильевич

Новая американская геостратегия предполагает создавать необходимые усилия для того, чтобы Южный Кавказ и Центральная Азия оставались бы независимыми, поддерживая тесные отношения с Индией, Японией, Китаем. Следует содействовать сохранению стабильности в Турции и Иране. Бжезинский настаивает на том, чтобы США «использовали бы свое влияние в Европе с тем, чтобы поддержать включение Турции в состав членов Евросоюза, при условии, что внутренняя политика этого государства не приведет к исламизации политической жизни страны. В том, что касается Ирана, Бжезинский настойчиво рекомендует развивать и дальше всесторонние отношения с этой страной. Правда, справедливости ради, нужно сказать, что это является крайне трудным делом, т. к. настойчивая линия руководства Ирана на развитие ядерной энергетики, не исключающей, как считают специалисты, перспективы создания ядерного оружия, непримиримая позиция этой страны в отношении Израиля, делают маловероятным осуществление геостратегии США в этом пункте.

Значительная поддержка, в соответствие с геостратегией

США, должна уделяться Индии и Японии. Особую важность, по Бжезинскому, представляет тот факт, что Индия как демократическая страна своей политикой опровергает расхожие утверждения некоторых политологов о том, что демократия как форма правления и реальной практики – это порождение Запада. Что касается Японии, эта страна была и остается основным партнером США в Тихоокеанском регионе. К тому же союз между США и Японией позволяет сдерживать некоторые агрессивные проявления китайской политики, в частности в вопросе об исторической судьбе Тайваня.

Геостратегия США включает в себя и шаги в отношении России. В частности, ставится задача отделить от России Украину, заставить нашу страну отступить с Кавказа и Центральной Азии.

В долгосрочной перспективе все вышесказанное должно постепенно привести к образованию мирового центра «по-настоящему совместной политической ответственности» [107] .

Неоконсерваторы и вильсонизм

Неоконсервативное течение, используя термин М. Харрингтона (1973), представляет собой движение, в котором объединены определенные лица, представителями которых можно назвать Вильяма Кристола, Дэвида Горовица, Роберта Кейгана, Нормана Подгореца, Ричарда Перла или Пола Вулфовица.

107

Бжезинский З. Великая шахматная доска. – С. 235.

Данное интеллектуальное течение, которое оказывало сильное влияние на политику президентов Р. Рейгана и особенно Д. Буша младшего, сформировалось в 1970-е гг., когда представители интеллектуалов Восточного побережья, порвав с либерализмом и демократической партией, под верглирезкой критике внешнюю политику США.

Доктрина этого течения политической мысли сформировалась внутри «think tank» в рамках фондов и таких исследовательских центров, как American Enterprise Institute (AEI), Heritage Foundation, Defense Policy Board, Project for the New American Century (PNAC). Основные идеи по итогам дискуссий и исследований, проведенных этими структурами, были опубликованы в журнале Foreing Affairs виде манифеста 1996 г., подготовленного PNAC. Суть положений манифеста можно представить следующим образом:

• отказ от идеи утраты экономического могущества страны, т. к. США – это первая по могуществу демократическая страна в мире;

• утверждение на практике моральных принципов и попустительства по отношению к диктатурам;

• осуществление гегемонии, позволяющей препятствовать подъему соперников и основанной на военной мощи.

Неоконсерваторы, подобно З. Бжезинскому, убеждены в превосходстве американской политической модели и в ее универсальном характере.

Однако, будучи сторонниками «вильсонизма» [108] или «вооруженного кантизма» [109] , они, исходя из факта неэффективности ООН, а также беспорядка и коррупции в ней, полагают, что Америка должна вернуться к осуществлению своей «мессианистской» миссии распространения демократии во всем мире и поддержанию мирового порядка, даже если для этого потребуется применение военной силы.

108

Вильсон Томас Вудро (1856 – 1924) – 28-й президент США. В январе 1918 г. выдвинул программу мира, так называемые 14 пунктов, о чем речь пойдет впереди.

109

Кант Иммануил (1724 – 1804) – основатель немецкой классической философии. Выдвинул идею формирования идеального порядка, основанного на правовых отношениях между государствам. Основная черта такого порядка – исключение войн, гостеприимство, вечный мир между народами.

Как тут не вспомнить о том, что, кроме ключевых концепций односторонность, постоянная патриотическая мобилизация, превентивная война, формулы типа миссия, определяющая коалицию, лежали в основе развязывания войны в Ираке. Эта вой на представлялась прелюдией демократического переустройства Ближнего и Среднего Востока, она должна была, подобно эффекту домино, способствовать развитию демократии во всем мире.

В отличие от Бжезинского, неоконсерваторы пренебрегают альянсами, в частности союзами со странами Европы, геополитика которых существенно отличается от геополитики США. Получается так, что у этих стран разные подходы к решению геополитических проблем. Видимо, это связано с тем, что, по замечанию Р. Кейгана [110] , «американцы прибыли с Марса, а европейцы – с Венеры». В своих геополитических приоритетах Америка и Европа расходятся по самому главному вопросу: о силе, ее эффективности, морали и желательности. Европа испытывает отвращение к силе или обходит ее стороной, вступая в самодостаточный мир законов, правил, международных переговоров и сотрудничества. Она стоит на пороге постисторического рая, в котором господствует мир и относительное процветание, – своего рода воплощение идеи Канта о «вечном мире». США, напротив, по-прежнему живут в истории, используя свою силу в анархическом гоббсианском мире, где нельзя полагаться только на нормы международного права. Именно поэтому у американских и европейских геополитиков сегодня мало точек соприкосновения, и они понимают друг друга все хуже и хуже. Американские и европейские интеллектуалы утверждают, что у них нет больше общей «стратегической культуры». Европейцы изображают Америку как страну, где господствует «культ смерти», правит смертная казнь и у каждого есть пистолет. При этом европейское видение мира намного сложнее и богаче нюансами. Европейцы пытаются оказать влияние на других с помощью искусной политики маневров, они более терпимы и гуманны, предпочитают дипломатию и убеждение. Правда, Кейган не видит в этих различиях американской и европейской стратегий социокультурных разногласий Америки и Европы, он склонен рассматривать их в конкретно-историческом плане – как проявление силы и слабости военно-экономического потенциала [111] .

110

Кейган Роберт (1958 г.р.) – старший научный сотрудник фонда Карнеги за международный мир (Carnegie Endowment for International Peace), эксперт по вопросам безопасности США.

111

Кейган Р. Сила и слабость // Внешняя политика нового века. – 2002, осень. – С. 130.

Эту тему Кейган продолжает в своей новой книге «Возвращение истории и конец мечтаний» [112] . В условиях экономического кризиса вопрос о разногласиях европейцев и американцев он ставит еще острее, чем несколько лет ранее: сможет ли «слабая» Европа и дальше участвовать в политической жизни XXI столетия? Он весьма скептичен в своих оценках европейских политиков и не находит в Европе сильных легитимных лидеров: Гордон Браун слишком слаб, Ангелу Меркель интересует лишь положение в Германии, фигура Сильвио Берлускони устраивает лишь тех европейцев, которые проживают в Италии, Николя Саркози не удовлетворяет Германию и Великобританию.

112

Kagan R. The Return of History and the End of Dreams. – N.Y., 2008.

Кейгана не устраивает и то, что Европа чересчур озабочена иммиграцией и поисками некой общеевропейской идентичности. По его мнению, европейцы замыкаются на собственных проблемах, и этот эскапизм [113] уводит их от реальных проблем: «Слабость Европы – это своего рода «нирвана»… Я бы предпочел, чтобы в XXI столетии мировым лидером была Европа, а не Россия Владимира Путина или Китай Ху Цзинтао… Но Европа, к сожалению, сильной становиться не хочет» [114] .

113

Эскапизм (от англ. Escape – бежать, спастись) – стремление личности уйти от действительности в мир иллюзий, фантазий.

114

Kagan R.Op.cit. – P. 21–24.

Можно, вероятно, полагать, что американских геополитиков раздражает не столько иной, нежели американский, социокультурный код осмысления и реализации политики, сколько нежелание европейцев покорно следовать в фарватере американского курса. Геополитики по обе стороны Атлантики все острее чувствуют глубокие идеологические разногласия по вопросу о кардинальных целях и принципах геополитики. Гуманистический курс Европы вызывает у американцев чувство раздражения. Более того, американские геополитики не хотят видеть в этом серьезные различия культур Европы и Америки, а именно то, что принципы гуманизма, законности и международного права были во многом выстраданы европейцами в ходе войн, в том числе и мировых.

Обращает на себя внимание и оценка Кейганом новой геополитической ситуации. Он приходит к выводу о том, что мир вновь стоит перед призраком нового «железного занавеса», с одной стороны которого пребывают автократы (в том числе Китай и Россия), а с другой – прогрессивные демократы во главе с США. Фактически, он предрекает новую глобальную конкуренцию «двух миров», поскольку «Запад теряет свою монополию на процесс глобализации». Такой расклад сил стал сюрпризом для демократического мира, который искренне верил, что конкуренция закончилась с падением Берлинской стены.