Геополитика мирового порядка
Шрифт:
Без сомнения сильной стороной является то, что теория Гумилева основывается на огромном историческом и историографическом материале, что практически исключило использование в обобщениях недостоверных сведений и непроверенных фактов. Теория позволяет объяснить многие «темные» места истории. Она применима к любому «жанру» истории – истории культуры, политической истории, истории климата, этнической истории и т. п. Теория Гумилева являет собой удачный синтез различных наук – географии, экологии, психологии, социологии, истории и т. д.
В то же время геополитики отмечают и слабые стороны в теории Гумилева. Прежде всего следует сказать о том, что, к сожалению, теория не нашла своего систематического изложения: отсутствуют строго разработанные дефиниции, нет четкого
Кроме того, Гумилев ставит историю людей в сильную зависимость от истории идей, разделяя последние всего на две группы – жизнеутверждающие (оптимистичные и теистические) и жизнеотрицающие (пессимистичные и атеистические). Тем самым он упрощает историю религий и, соответственно, обедняет свою собственную теорию [135] .
В 1990-е гг. в России формируется новая геополитическая идеология. Она получила наименование неоевразийства, которое имеет несколько разновидностей. Первым их них назовем идеологию национальной оппозиции, которая сложилась в 1990 – 1994 гг. вокруг газеты «День» (позже «Завтра») и журнала «Элементы».
135
См. подробнее: Тихонравов Ю. В. Указ. соч. – С. 240–243
Это неоевразийство основывается на идеях П. Н. Савицкого, Г. В. Вернадского, кн. Н. С. Трубецкого, а также идеолога русского национал-большевизма Николая Устрялова. Национальная идеократия континентального масштаба этого геополитического направления противопоставляется и либеральному западничеству, и узко-этническому национализму. В их исследованиях Россия – это ось геополитического «большого пространства».
На социально-политическом уровне это направление однозначно тяготеет к евразийскому социализму. Советский период истории рассматривается как форма традиционного русского национального стремления к планетарной экспансии и «евразийскому антиатлантистскому универсализму». Здесь берет истоки прокоммунистическая тенденция этой версии. Теория пассионарности Л. Н. Гумилева сопрягается у сторонников этого направления неоевразийства с учением о «циркуляции элит» [136] итальянского социолога В. Парето (1848 – 1923). Европа в проекте неоевразийцев данного направления рассматривается как потенциально континентальная сила. Тем самым как бы извлекаются уроки из недавнего прошлого: поражение СССР в «холодной войне» стало во многом результатом разделения Европы.
136
См. подробнее, например: История теоретической социологии. В 4-х т. – Т. 2. – С.22–41; Желтов В. В., Желтов М. В. История западной социологии: этапы, идеи, школы. —М., 2010. —С 361–372.
Идеи традиционалистов – «кризис современного мира», «деградация Запада», «десакрализация цивилизации» и т. д. – входят важным компонентом в неоевразийство, дополняя и развивая те моменты, которые были представлены у русских авторов лишь интуитивно и фрагментарно.
Следует со всей определенностью подчеркнуть, что неоевразийцы признают стратегическую важность Европы для геополитической законченности и полноценности евразийского «Большого пространства».
Другой особенностью неоевразийства является выбор исламских стран (особенно континентального Ирана) в качестве важнейшего стратегического союзника. Идея континентального русско-исламского альянса лежит в основе антиатлантистской стратегии на юго-западном побережье евразийского материка.
Одним из видных представителей неоевразийства является Александр Гельевич Дугин (1962 г. р.), в настоящее время являющийся зав. кафедрой Московского государственного университета.
А. Г. Дугин в 1990-е гг. неизменно находился в оппозиции правящему режиму. В последние годы избегает крайностей, позиционируется центристом и сторонником президента. Является советником председателя Государственной думы. Основал идейное течение неоевразийства, создав на его основе политическое движение, а затем и политическую партию «Евразия» (2002), которая пока не имеет большого политического веса.
Главным социально-философским методом неоевразийства, по Дугину, является цивилизационный подход. В своих исследованиях Дугин ссылается на представителей германской консервативной революции (О. Шпенглер, В. Зомбарт, К. Шмитт, Э. Юнгер, Ф. Юнгер, Э. Никиш), европейского традиционализма (Р. Генон, Ю. Эвола, Т. Бургхарт, Ф. Шуон), критиков западного капитализма (Ж.-П. Сартр, Г. Дебор, М. Фуко, Ж. Делез), «новых правых» (А. де Бенуа, Р. Стойкерс и др.). Общим моментом в подходах таких разнородных по взглядам авторов является критика западного общества как с «левой», так и «правой» точек зрения. При этом своеобразным общим знаменателем указанных теорий и направлений является критика либеральной политической философии и рыночного капитализма, попытка найти альтернативу доминирующим тенденциям окружающей действительности, направить поток событий в иную сторону.
А. Г. Дугин озадачен поиском «третьего пути», т. е. пути между капитализмом и коммунизмом. Для этого надо найти не только привлекательную идеологию, но и мощную общественную силу. Такая сила может опираться только не неисчерпаемые ресурсы и огромное геополитическое пространство, противостоящее морским, торговым, либеральным державам. В этом Дугин согласен со своими европейскими единомышленниками, далее создавая философию неоевразийства на базе собственных мировоззренческих установок [137] .
137
См.: Исаев Б. А. Указ. соч. – С. 329–331.
По существу Дугин создал идеологию крайне правых для России, а геополитику использовал как один из основных методов (наряду с другими) обоснования крайне правого политического сознания.
Что же лежит в основе геополитических представлений А. Г. Дугина в отношении России? Он, в частности, выделяет пять уроков для России:
• Шмиттовское понимание истории – «почвенное», «укорененное», «органическое»; наличие «воли единого народа»;
• Определенность поляризации российского общества на «друзей» и «врагов», включая «врагов народа»;
• Признание «исключительных обстоятельств» и необходимости принятия Решения;
• Ясное осознание, что «врагом» для России являются США и Англия;
• Необходимость «партизанских действий» («только фигура русского Партизана показывает нам путь к русскому будущему через крайнюю форму сопротивления, через переступание искусственных юридических норм, не соответствующих истинным канонам Русского права» [138] ). Авторпишет: «Но наиболее полным и тотальным воплощением (хотя надо признать, что и не самым ортодоксальным) Третьего пути был германский национал-социализм» [139] .
138
Дугин А. Г. Консервативная революция. – М., 1994. – С. 67–68.
139
Там же. – С. 14.