Георгий Седов
Шрифт:
Седов покачал головой. «Хороши, — подумал он. — На востоке броненосцы топят, а здесь — кончили службу и по домам! Нечего удивляться, что проспали врага».
Дома он с большим вниманием прочитал газету. Долго ходил по маленькой комнате. И в тот же вечер решил: не дожидаясь мобилизации, проситься в действующий флот.
Седов получил назначение в Николаевск-на-Амуре — командовать маленьким миноносцем.
Захолустный городок. Население — одни военные, казаки и ссыльные. Небольшой гарнизон, обслуживающий форт и батареи. Товарищи по дивизиону миноносцев, начальник порта и
О службе военного времени Седов рассказывал немного. И относились его рассказы не к тоскливому сидению в городке, а к какой-то длительной командировке на Камчатку. Ехал зимой на собаках и хорошо познакомился с этим способом передвижения.
Друзья слыхали от него еще рассказы о его переживаниях в дни первой вести о Цусимском бое.
Как ни странно, в Хабаровске о разгроме эскадры Рожественского узнали впервые от китайцев — прачек и слуг. Много позже пришли официальные телеграммы: «Гибель флота. Сдача командующего. Спуск флагов на судах эскадры Небогатова!» Никто не верил..
В эти дни Седов не находил себе места.
«Как! Сдать врагу еще боеспособную эскадру! Спустить флаг, когда крюйт-камеры еще полны!.. Нет, это не адмиралы, а бабы. Штабные трусы! Разве не могли обмануть врага? Он ничем не стесняется. Обмануть, сблизиться, повернуть всем фронтом, бить в упор из всех орудий и пулеметов… Выпустить мины, ударить таранами. Да просто взять на абордаж, умереть, но не сдаться! Пусть потонет несколько судов, но остальные, при счастье, увлекут на дно и противника, его штаб, командующего. Тогда не было бы безраздельного господства на море!..»
Георгий Яковлевич плакал от ярости и жалости к погибшим товарищам. Жизнь тысяч смелых моряков — вот жертва за нерешительность, за трусость одного. Седов был близок к безумному решению: выйти в море на маленьком своем миноносце, добраться до первого японского порта и атаковать его. Пусть не думают враги, что запугали нас!
Одно желание заполнило эти страшные дни — нанести удар по торжеству врага. Первой пришла мысль об оружии слабых — о брандере. Взять полный груз взрывчатых веществ на быстроходный пароход. Команда — охотники. Направиться полным ходом на главные силы врага. Пока неприятель будет расстреливать брандер, он подойдет достаточно близко. Тогда — боевые флаги на стеньги. Прибить гвоздями. Руль закрепить. Команду — в море. И самому включить рубильник. Страшный взрыв. От детонации должны взорваться пороховые камеры ближайших судов.
Он долго обдумывал этот проект.
Нет, не годится. Едва ли после решительной победы японцы будут посылать в море свои броненосцы. Крупные суда теперь стоят в Сасебо, не опасаясь нападения. Туда бы пробраться! Но брандеру в порт не пройти. Конечно, есть охрана и батареи. Заметят крупное судно. Другое дело — маленькая шлюпка. И вот возникла новая мысль: снарядить эскадру боевых шлюпок, загримировав их под японские рыбачьи лодки, пробраться темной ночью в Сасебо и с первыми лучами рассвета выпустить десяток самодвижущихся мин в лучшие японские броненосцы.
«Да, это мысль! Команда — тоже охотники. Весь успех — в секрете».
Хорошо обдумав все детали этой операции, Седов подал проект по начальству. Прошло порядочно времени, пока морские власти в Николаевске рассмотрели дерзкий проект поручика по Адмиралтейству и переслали в штаб командующего во Владивостоке. Полежал проект и в штабе. И, наконец, попал на письменный стол командующего флотом Крылова. Адмирал одобрил проект и разрешил операцию. Началось обсуждение ее деталей штабом. Когда приступили, наконец, к подготовке, в Портсмуте был заключен мир.
Седов говорил впоследствии: «И слава богу! Быть бы мне на дне морском. Проект слишком долго валялся в штабах и канцеляриях. Случилось бы чудо, если бы всюду сидевшие японские шпионы не пронюхали об этой операции!»
Мир. Нужно решать, что делать дальше. Остаться на военной службе? Перейти в Добровольный флот, плавать по океанам? А Север? А старая мечта о полюсе?
Георгий Яковлевич решил вернуться в Петербург. Подал рапорт. Около года ждал приказа о переводе на прежнюю службу. Приехал в Петербург ко дню рождения. Исполнилось в этот день тридцать лет.
В Гидрографическом управлении оказалось много перемен. Экспедиция Северного Ледовитого океана перестала существовать. Охрана прибрежных вод на Севере осуществлялась стареньким посыльным судном «Бакан». Хищников-норвежцев тихоходный «Бакан», конечно, не пугал. Он приходил из Ревеля на один-два месяца летом. Но видимость охраны соблюдалась.
В Управлении занимались неспешной работой. По-прежнему чертили и гравировали карты. Готовились к новой экспедиции, забыв, что материалы предыдущей не обработаны. Новая экспедиция — на Каспийское море. Добыча нефти на бакинских промыслах увеличивалась. Его величество капитал требовал безопасной доставки нефти водным путем. От гидрографов ждал установки маяков и мореходных знаков.
Весна и осень 1907 года для Седова прошли незаметно. В 1908 году, с начала июня по сентябрь, он работал в экспедиции Каспийского моря под начальством старика Дриженко.
Глава XII
ЗАВИДНОЕ НАЗНАЧЕНИЕ
В конце декабря 1908 года начальник Главного гидрографического управления Вилькицкий вызвал к себе Седова.
— Господин штабс-капитан, я пригласил вас для обсуждения важного дела. Мною получено разрешение организовать экспедицию для описи устья реки Колымы и подходов к ней с моря. Экспедиция очень, очень ответственная. Не скрою — трудная. Но край весьма интересный. И самое трудное в этом деле — преодоление огромных пространств, очень длинный путь. Почти десять тысяч верст до места работы. Их нужно проехать в очень короткий срок, до начала навигации на реке Колыме. В дальней дороге будет немало хлопот и путевых лишений. И еще осложнение — времени в обрез. Мне нужен человек энергичный, выносливый и знающий дело.
Вилькицкий помолчал, переложил с места на место карандаши на бюваре и поднял глаза на Седова:
— Предполагаю назначить начальником этой экспедиции вас. Можете что-нибудь возразить?
Седов стоял навытяжку. Забилось сердце. О предстоящей экспедиции слухи ходили давно. Гидрографы гадали: кого же пошлют в это трудное путешествие через всю Сибирь к устью далекой северной реки? Он больше всех мечтал попасть в экспедицию хотя бы простым производителем работ. Даже прочел несколько книг о северной Сибири и Колымском крае. Теперь мечта осуществилась. И — начальником! Чудесно! Вот счастье!