Гера
Шрифт:
– А когда ты убивал... тоже не тяжело было? – спрашивает она вдруг.
Он молчит. Вертит в руках зубную щетку.
– Иногда, чтобы спасти одну жизнь, нужно принести в жертву другую, – говорит наконец. – Бывают очень строгие... жесткие обстоятельства... как это случилось с тобой.
– Бывает и иначе?
– Никто не застрахован от ошибки.
– Ты обещал... рассказать мне о ключе...
Фраза дается ей непросто. Он отвлекается от своих
– Конечно, я расскажу. Даже более того – я не прошу тебя ничего рассказать мне первой. Не спрашиваю о твоем воскресшем и снова сгинувшем парне, не прошу делать выбор, не зову никого к барьеру.
– Я это оценила! – обрывает она резко.
Кажется, фраза должна задеть его, но он пропускает ее мимо ушей.
– Поедем к тебе. Неудобно говорить, глядя на медицинские инструменты.
Они вместе выходят из клиники. Аня ступает на ледяной тротуар своими осенними, легкими ботинками и торопится к машине. Садится за руль, и Влад внимательно всматривается в нее.
– Соскучился по тебе...
– Это хорошо. Я замерзла немного, нужно согреться, поужинать... оттаять.
– Ты готовишь?
– Нет, не готовлю. Я же одна – кому мне готовить?
– Мюсли ешь?
– Да, мюсли. Иногда просто чай пью.
– Без мюслей?
– Очень смешно!
Он улыбается.
– А ужинать что будем?
– Закажем что-то.
– Пиццу хочешь? – он достает из кармана рекламу какой-то пиццерии и делает заказ, четко называя ее адрес.
И вдруг снова, как уже бывало с ним наедине, мир начинает казаться Ане очень неестественным. Когда-то она даже не верила, что этот парень реально существует, звонила в «Интерстар» и узнавала, есть ли у них такой сотрудник. А потом ради нее он убил человека...
Неужели после этого она не может ему доверять? Даже реклама пиццерии в его руках кажется ей какой-то фикцией.
– Где ты взял эту рекламу? – спрашивает она зачем-то.
– Мальчишка раздавал на перекрестке. Пиццерия «Бэлла».
– А где ты оставил авто?
– На стоянке перед твоей стоматологией. Не помнишь?
– Мне кажется... это все твоя матрица...
– На тебя еще пережитый стресс действует, – он пожимает плечами.
Теперь уже она всматривается в его лицо.
– Когда тебе в последний раз говорили, что ты очень красив?
– В последний раз? В косметическом салоне. Я делал татуаж бровей.
– Татуаж бровей?
– Совсем легкий, чтобы изменить линию.
– Зачем?
– Некоторые линии со временем нужно менять.
– Например?
– Линию жизни.
–
– Может. Но у меня этого не получилось. Поэтому я и сказал: некоторые линии, не все...
Они входят в ее квартиру, он сбрасывает пиджак... И она вспоминает, как он пришел к ней впервые... Как дерзко себя тогда вел... как выключал свет. Как она вдруг почувствовала, что ее прошлое стирается.
А потом все обрушилось с новой силой – воскрешение Герасимова, преследование сумасшедшего, убийство, допросы следователей, ухаживание Колоса, осведомленность Шубина...
Она всматривается в его сине-фиолетовые глаза...
– Поговорим о ключе от счастья?
Он усмехается.
– Пошлость на ум приходит, когда ты спрашиваешь меня о ключе. Но если ты так серьезно настроена – поговорим…
18. ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ
Влад некоторое время молчит. В комнате тихо. Даже часы не тикают: остановились во вчера. Если судить по ним, Новый год никогда не наступит. А на самом деле – четыре дня до Нового года.
– Я понимаю, о чем ты хочешь спросить, – говорит он Ане. – Но я не отвечу прямо. Это сложно. Прямые ответы не всегда бывают понятны, как это ни парадоксально. Вместо этого, я, как Шахерезада, расскажу тебе три истории. Не тысячу, правда, а всего три. Только одно условие: ты будешь слушать молча, не перебивая, не комментируя и не задавая вопросов. Даже если тебе будет казаться, что то, о чем я говорю, тебя не касается, ты будешь молчать, договорились?
– Договорились, – она пожимает плечами.
Влад выключает свет и садится в кресло. Аня опускается напротив, едва различая его лицо в темноте.
– По традициям жанра – темнота без всяких спецэффектов, – объясняет свои действия Влад и еще несколько секунд молчит. – Итак. История первая. Без названия, без точных имен и дат, как, впрочем, и другие. Но герой их – один и тот же. Это молодой человек. В первой истории он очень молод – ему семнадцать лет.
Ему семнадцать лет... Он влюблен в свою одноклассницу. Все банально. У него еще никогда не было женщины, и даже онанизмом он занимался не очень активно. У него ломается голос и потеют ладони. В ночь после выпускного бала он оказывается вместе со своей любимой в квартире друга. И... не может к ней прикоснуться. Он предлагает ей «руку и сердце». Девочке же этот суповой набор совсем ни к чему. Ей тоже семнадцать, и у нее большие планы на жизнь – отдельные от него планы на отдельную от него жизнь, на свою собственную.