Гера
Шрифт:
– Меня кто-то преследует. Я наняла детективов. Один из них убит. Мне звонят снова. Я не боюсь. Я знаю, что это всего лишь компьютерная игра. Но я не знаю, сколько жизней у меня осталось…
Он молчит.
– Ты не можешь мне подсказать?
– Могу. Только слушай меня внимательно. Закрой дверь на все замки. Закрой окна. Отключи телефоны. Я сейчас приеду. Ты откроешь – только мне. Поняла меня?
– Да, – кивает она в каком-то дурмане.
– И, кроме меня,
– Да.
– Я уже еду.
Она осторожно кладет трубку и отключает телефон. Замыкает дверь. Ничему не удивляется. То, что Влад решился приехать сразу же, принимает как должное. Сознание мутится от напряжения. Может, это всего лишь переход на новый уровень опасности, который она должна пройти.
13. НЕНАСТОЯЩАЯ КРОВЬ
– Аня, открой! Это Влад… Аня! Аня!
Она открывает дверь. Похоже, что все-таки напряжение зашкалило. В этот момент она соображает не больше, чем тогда, когда сидела на лавочке в Татилии и смотрела погасшими глазами на развлекающихся туристов.
Она едва узнает Влада. Врезается в сознание четкость его черт, запах его сигарет, его знакомый голос.
– Анна… как ты?
Аня смеется.
– Я договорилась с агентством. Все время какие-то люди, мужчины, которые мне неприятны. Я не бываю одна. Но я одна – одну меня он хочет убить!
– Кто он?
– Я не знаю.
Влад не подходит к закрытым окнам и не осматривается в квартире. Он просто прислоняется спиной к дверному косяку и смотрит на нее.
– Ты не в себе… Когда ты мне позвонила, я понял это по голосу.
– Я тебе звонила?
– Разве ты не помнишь?
– Я помню, как набирала твой номер, но не помню, что говорила…
– Ты должна прилечь. Я сейчас позвоню в милицию, и они быстро его найдут.
– Нет! – она вдруг хватает его за руки, словно хочет помешать ему достать мобильный. – В милицию звонить нельзя! Нельзя ни в коем случае!
– Почему?
– А вдруг Герасимов захочет прийти ко мне?
– Кто? Герасимов? Этот твой воскресший парень? Он еще не вышел на связь? И ради него ты готова рисковать своей жизнью?
Она молчит и отпускает его руки.
– Ради него? Чем в таком случае я могу тебе помочь?
– Влад, я… мне очень тяжело. Я не понимаю, что происходит. Не понимаю, почему я.
– Я тоже не понимаю.
– Когда я была ранена и умирала, не думала, почему я. А теперь я постоянно думаю об этом: почему я, а не кто-то другой? Почему?
Он подводит ее к постели и усаживает.
– Тебе нужно уснуть…
–
Теперь звонит ее мобильный. Аня берет телефон и смотрит на Влада.
– Ты прогнала своих гостей, я знаю, – говорит знакомый голос. – Ты очень правильно сделала. Ты должна ждать только меня…
Влад молчит. Похоже, что Роман не знает о его присутствии. Он знает только, что «фоксы» покинули ее квартиру. Может, он только их знает в лицо. Но, так или иначе, это значит, что он рядом, следит за ее подъездом, за ее зашторенными окнами. Он совсем близко…
– Я не могу бороться с этим, – говорит она Владу.
– Ты не должна с этим бороться. Это не зависит от тебя, понимаешь? Тебе не по силам это побороть. Ты не виновата в том, что он выбрал тебя. В этом никто не виноват. Он больной подонок, и все, – говорит Влад как можно более внятно.
Почти по слогам. Она смотрит на него, и видит не того парня, который пришел к ней в кабинет с больным зубом, а что-то давнее-давнее, далекое-далекое. Чью-то прошлую жизнь. Может, его, а может – свою собственную. Но додумать некогда. Входная дверь открывается. Влад, войдя, не закрыл ее за собой…
«Кто-то из «фоксов» вернулся», – успевает подумать Аня и видит перед собой Романа. Влад успевает отступить за шкаф, сделавшись невидимым для вошедшего.
– Здравствуй, моя куколка, – говорит гость, останавливаясь в дверях и прищуриваясь. – Твои женихи бросили тебя на произвол судьбы. Я им позвонил и сказал, что назначил тебе свидание на Почтовой площади. И что ты пообещала прийти в полночь. Уже почти полночь…
Снова звонит телефон, и Аня понимает, что это кто-то из агентства. Но ответить она уже не может.
– Зачем ты это делаешь? – спрашивает у него.
Он приближается. Аня уже четко видит его тонкие влажные губы, видит, как подергиваются его обвисшие щеки, как подскакивают от дрожи руки. Слышит его сиплое, прерывистое дыхание…
– Зачем? Затем, что никто не должен смотреть на тебя, гладить твои волосы, наслаждаться тобой. Ты должна быть безобразной для всех, кроме меня. Иначе я не оставлю тебя живой…
– А твоя девушка разве не красива?
На миг он задумывается.
– Ее больше нет. Этой сучки больше нет! Теперь она не сможет изменять мне и смеяться надо мной! И ты тоже – изменщица, рыжая шлюха!
Он делает рывок к ней, вытянув вперед руки, надеясь схватить ее за волосы или сдавить горло. В этот момент она уже не помнит о Владе, она бросается к окну, пытаясь – чего бы это ни стоило – спастись от его прикосновения.