Герцоги налево, князья направо
Шрифт:
— Какая неудача, — прошептала Поппи.
— Случается в любое время, — сказал Николас. — Давай повернем…
Они прошли мимо десятка домов по улице, повернули направо и свернули в грязный проход, который, как рассчитал Николас, вел к задней двери дома номер пятнадцать по Вайн-стрит. В конце прохода обнаружилась клетка с цыплятами, и те приветствовали незваных гостей встревоженным квохтаньем. Перышки у них торчали дыбом от ветра, который заметно усилился.
Ветер растрепал прическу Поппи, волосы в беспорядке упали ей
Никто не отозвался на стук, видимо, в доме никого не было.
Николас попытался отпереть дверь каким-то маленьким инструментом, и ему удалось повернуть дверную ручку. Однако дверь осталась закрытой.
— Заперто изнутри на засов, — прошептал он.
Запрокинув голову, он осмотрел крышу дома. Через нее проникнуть внутрь здания не было возможности. Поппи тоже пришла к такому заключению. Николас повернулся и присмотрелся к чему-то позади них. Поппи последовала его примеру. И увидела небольшой чуланчик без двери, на полу которого было нечто вроде загородки, и оттуда доносилось слабое попискивание.
— Что это за звуки? — спросила она.
— Давай посмотрим.
Они оба вошли в чуланчик, и Николас шагнул в отгороженную его часть. Цыплята ринулись врассыпную от его ног.
— Тут имеется фальшивая стенка, — сообщил он. — Загони, пожалуйста, цыплят обратно на место.
О Господи, да как это можно сделать?
Поппи старалась изо всех сил, подталкивая цыплят ногами, пустила в ход и руки, а Николас тем временем обследовал перегородку.
Когда Николас кончил что-то передвигать, — Поппи не имела представления, что именно это было, — он вышел из чуланчика и затолкал свой сверток и вязанку дров за какие-то пустые бочонки.
— Спрячь туда же свое ведерко, — велел он Поппи. — И подожди у задней двери дома. Я выйду к тебе через минуту.
Поппи пришла в ужас, когда он вернулся в чулан, а потом исчез в загоне для цыплят. Она спрятала ведёрко за бочками и почувствовала величайшее облегчение, когда Николас вышел к ней из двери черного хода.
Он увел Поппи с собой внутрь дома и задвинул засов.
Поппи кинулась к нему в объятия.
— Так это был туннель?
— Да. За фальшивой стеной.
Шум, который поднимали ребятишки у парадного входа в дом, уже не был слышен. Николас взял Поппи за руку, и они вошли в опрятную комнату, где стояли дубовый стол, два совершенно не соответствующих ему кресла и аккуратно застеленная кровать. В камине висел на крюке большой черный котел.
— Идем скорее, — сказал Николас. — В нашем распоряжении всего несколько минут.
Он провел ее под занавеску, за которой они обнаружили рабочий стол с аккуратно разложенными на нем стопками бумаг, тут же находились маленькая круглая печать, гусиное перо и чернильница, связка ключей и какой-то шарф, а на полу стояло несколько ящичков с бумагами. Пестрый плетеный коврик был единственным украшением
— Помилуй Бог, — заговорила Поппи. — Мы не сможем просмотреть все это за несколько минут.
Николас уже был на полу.
— У него должна существовать система.
Он принялся перебирать папки в одном из ящичков.
— Что за странная манера распределять материал. Номера поставлены в правом верхнем углу. Вроде бы соблюдается логическая последовательность, но вместе с тем имеются большие провалы, явные пропуски. И некоторые номера совпадают. На первый взгляд разумный порядок отсутствует.
— Это потому, что он не хочет, чтобы кто-то разгадал его систему подбора папок.
Николас немного помолчал, потом очень поспешно перебрал папки и выхватил одну из общего количества. Открыв ее, он задержался на несколько секунд на первой странице.
В глазах у него вспыхнуло удовлетворенное выражение.
— Я сообразил, — произнес он. — В каком году, в каком месяце и какого числа родилась твоя мать?
Поппи сказала ему.
Он немного помолчал, потом предложил:
— Просмотри номер тридцатый во втором ящичке, а я пока поищу здесь.
С этими словами он начал перебирать материалы в первом ящичке.
— Во втором ящичке ничего нет, — сообщила она ему минутой позже.
— У меня тоже ничего.
Они вдвоем работали над материалами третьего ящичка, как вдруг услышали за окном громкий разговор нескольких мужчин, сопровождаемый грубым хохотом.
— Это они возвращаются домой из паба после тяжелого рабочего дня, — сказал Николас. — Он взял еще одну папку и принялся ее перебирать. — Проклятие! Я думал, что нашел нужное. Но это ошибочный тридцатый номер.
Они занимались поисками еще секунд пятнадцать.
— Еще одна тридцатая.
Поппи выдернула папку и бросила ее перед Николасом.
Он полистал ее.
— Скажи, имя твоей матери Марианна?
— Да! — воскликнула Поппи, едва не сорвав голос.
Однако почти в ту же секунду у нее замерло сердце — до нее донеслись крики с улицы:
— Мистер Харлоу, как вы чувствуете себя сегодня вечером?
— Харлоу, вам следует почаще выходить!
Еще несколько мужских голосов начали выкрикивать громкие приветствия.
Видимо, у парадного входа в дом голос с заметным йоркширским акцентом возвестил:
— Прочь отсюда, сорванцы! Можете помочиться где-нибудь под другим деревом!
Позади дома принялись квохтать цыплята. Поппи схватила Николаса за руку. Она не могла выговорить ни слова от волнения. Николас невозмутимо сложил бумаги и вручил ей.
— Спрячь как можно лучше, — прошептал он.
Она сделала, как было велено. Засунула листки себе за корсаж. Сердце у Поппи бешено колотилось.
Человек, который жил в этом доме, подходил к парадной двери по мощеной дорожке. Она слышала достаточно громкий топот его башмаков.