Герои русского броненосного флота
Шрифт:
А бои продолжались почти ежедневно. В январе 1855 года контр-адмирал Истомин, командовавший левым флангом обороны, писал Бутакову: «…прошу опять Вашего огненного содействия. Французы опять начали строить редут недалеко от той пятипушечной, оставленной неприятелем, батареи, которая так часто отведывала Вашего чугуна и у коменданта которой Вы беспрестанно портили обеденный суп: попробуйте дальность Ваших сокрушительных бомб на этот редут».
В начале февраля Бутакова ждало новое назначение. По представлению Нахимова князь Меншиков утверждает его в должности начальника штаба находящихся в Севастополе судов и частей Черноморского флота, но с оставлением в основной должности командира «Владимира». И хотя к этому времени численность флота поубавилась до нескольких пароходов и вспомогательных судов, дел у Бутакова сразу прибавилось. Прежде всего Нахимов поручил ему затопить вторую линию наших кораблей на входе в бухту, так как за время зимних штормов первая уже не представляла непреодолимого заграждения. Поэтому капитан 2-го ранга принял временное командование линейным кораблем «Двенадцать Апостолов», который быстро и тайно приготовил к затоплению. В ночь на 13 февраля корабли «Двенадцать Апостолов», «Святослав» и «Ростислав», фрегаты «Кагул» и «Месемврия» были затоплены между Николаевской и Михайловской батареями, чтобы окончательно преградить неприятелю прорыв на рейд.
В марте 1855 года Бутаков становится капитаном 1-го ранга «за отличие». Тогда же по поручению Нахимова Бутаков возглавил комитет, распоряжавшийся выдачей пособий раненым.
Так как союзники все чаще обстреливали рейд ракетами, Бутаков предложил свой способ борьбы с их попаданиями. В рапорте 7 апреля он писал: «Дав зажигательной части ракеты разгореться большим пламенем, достаточно было одной кружки воды, чтобы совершенно потушить ее».
— Дельно-с! – согласился Нахимов, бутаковскую бумагу прочитавши, обернулся к адъютанту: – Немедленно известить о сем бастионных и судовых начальников!
С бастионов пришло горькое известие о гибели бывшего старшего офицера «Владимира» капитан-лейтенанта Лесли. Бутаков пишет отцу погибшего офицера: «Судьба свела меня с Евгением Ивановичем Лесли в самом начале службы на тендере “Поспешный”, которым я тогда командовал. Благородный юноша, будущий прекрасный офицер. Плавал потом с ним у Румелийских берегов, прекрасный помощник, умный, добрый, веселый. Был на “Владимире” в бою, распоряжался орудиями носовой батареи. Назначен старшим офицером парохода. В деле 3 июля 1854 с 2 английскими и 1 французским пароходами был слегка контужен и в частых и дальних рекогносцировках заслужил лучшую репутацию всех владимирцев…»
«Владимир» вместе с другими кораблями не раз огнем артиллерии прикрывал фланг укреплений. 26 и 27 мая 1855 года он помог удержать наши передовые позиции. Под вечер 26 мая после сильной бомбардировки французы атаковали Селенгинский, Волынский редуты и Камчатский люнет. Нахимов приказал пароходам развести пары. Вскоре «Владимир», стоявший между Павловской батареей и Аполлоновой балкой, открыл огонь; затем к нему присоединились другие пароходы и линейный корабль «Храбрый». Палили до наступления темноты.
В шканечном журнале «Одессы» записано: «26 мая 1855 года в 10 часов (вечера) по словесному приказанию капитана 1-го ранга Бутакова снялись с якоря и следовали обстреливать неприятельский берег и Селенгинский и Волынский редуты, где мы и все пароходы держались под парами под выстрелами неприятельских батарей».
Всю ночь «Громоносец» обстреливал захваченные противником укрепления бомбами. На рассвете 27 мая все пароходы развернулись против фланга противника: «Владимир» и «Херсонес» у бухты Голландия, «Громоносец», «Бессарабия» и «Крым» – против Килен-балки. С 3.00 до 5.00 пароходы обстреливали неприятельские батареи. Однако силы противника были значительно большими, чем силы защитников, и вернуть передовые укрепления не удалось; пришлось оставить и Забалканскую батарею.
В начале лета Бутаков внедрил на своем корабле предложенное кондуктором Константиновым усовершенствование – продольные клинья в орудийных станках. Это позволяло увеличивать угол возвышения орудия без откренивания парохода. Благодаря этому новшеству уже 6 июля удалось вести огонь по берегу не на якоре, а прямо на ходу. Помимо этого жизненно важные части парохода начали закрывать металлическими листами и мешками с песком.
5 июня союзники начали бомбардировку укреплений, особенное внимание уделяя Малахову кургану. Бутаков обратился к Нахимову с просьбой перевести его на какой-нибудь бастион:
— Каждый день во множестве гибнут мои друзья и сослуживцы! За все мои заслуги перед флотом я прошу вас лишь об одном: перевести меня на одну из наших батарей!
Лицо Нахимова сразу посуровело.
— Нельзя-с, – покачал он головой. – Вас нужно сберечь для будущего флота! Поговорим лучше о другом. Вчера нами обнаружено движение неприятельской пехоты через Черную речку. Готовится, судя по всему, новый штурм-с! Поэтому будьте готовы в любую минуту поддержать своим огнем Малахов курган! Желаю удачи!
Штурм 6 июня был особенно яростен. «Владимир» вел огонь, маневрируя у Киленбалочной бухты. В какие-то минуты его бомбы разнесли в клочья штурмующую бригаду генерала Мейрана.
— Убейте меня! Я не желаю больше жить! – кричал в истерике Мейран, которого адъютанты под руки тащили в тыл по кровавому месиву из солдатских трупов.
В приказе от 9 июня Горчаков отметил особую роль пароходов: «Пароходы наши: “Владимир”, “Громоносец”, “Херсонес”, “Крым”, “Бессарабия” и “Одесса”, равно и батареи, устроенные в Северной стороне Севастопольской бухты, весьма много содействовали отражению атаки, поражая неприятельские колонны везде, где это было доступно».
За уничтожение бригады Мейрана командир «Владимира» был удостоен сабли с надписью «За храбрость».
28 июня 1855 года на Малаховом кургане Нахимов отдал приказания начальнику батареи и направился на вершину бастиона. Его догнали офицеры, пытаясь удержать. Но Нахимов отстранил их и взял подзорную трубу. Его высокая сутулая фигура в золотых эполетах была отличной мишенью. Офицеры и адъютант сделали последнюю попытку предупредить несчастье, убеждая хотя бы пониже нагнуться. Адмирал не отвечал, смотря в трубу в сторону французов. Просвистела пуля, явно прицельная, и ударила у локтя Нахимова в мешок с землей.
— Они сегодня довольно метко стреляют! – прокомментировал пулю Нахимов.
В этот момент грянул еще один выстрел. Адмирал упал на землю как подкошенный без единого стона. Штуцерная пуля ударила прямо в голову, пробила череп и вышла у затылка.
В сознание Нахимов уже не приходил. Утром 30 июня его не стало. Вокруг дома в молчании стояла толпа моряков и горожан. Вдали грохотали пушки.
Проститься с адмиралом пришел и Бутаков.
В те дни Бутаков готовил «Владимир» к новым неизбежным боям в августе. С пароходофрегата сняли мачты, орудия защитили тросовыми щитами, борта мешками с землей, руль прикрыли будкой из железных листов. Поменял Бутаков и тактику.