Герои русского броненосного флота
Шрифт:
Во главе эскадры
Если к 1860 году Черноморский флот давно лежал на дне Севастопольской бухты, то Балтийский стоял на приколе. Кампания 1859 года стала для него последней. Смысла в эксплуатации дорогостоящего, но ставшего небоеспособным в сравнении с европейскими паровыми флотами парусного флота больше не было. Большая часть кораблей и судов была обречена к разборке на дрова, но на нескольких из них были установлены купленные в Англии паровые машины. Так удалось создать небольшую паровую эскадру, которой предстояло стать зародышем будущего флота России.
Во главе этого соединения надо было поставить адмирала, имевшего
Вызвав контр-адмирала в Петербург, великий князь Константин был несколько смущен.
— Я прекрасно понимаю, что должность начальника Практической эскадры меньше по рангу, чем занимаемая вами сейчас. Согласитесь ли вы?
— Конечно, согласен! – не раздумывая, ответил Бутаков. – Эта должность как раз по мне, я же моряк, а не береговой кнехт! Наконец-то снова море и никакой тыловой сволочи перед глазами!
— Вот и ладно! – повеселел генерал-адмирал. – Для придания вашей должности соответствующего веса вы одновременно назначаетесь и младшим флагманом Балтийского флота. Эскадра, под вашу длань определяемая, прямо скажем, собрана с бору по сосенке. А потому ваша задача – это прежде всего подготовка кадров и отработка тактики ведения боя и маневрирования, а также организации службы на паровых судах. Имеются ли вопросы?
— Все предельно понятно и никаких вопросов более у меня не имеется! – закончил Бутаков беседу.
Эскадрами он еще не командовал, да и Балтийский театр знал плоховато и все же был счастлив. Теперь под его началом было все то немногое, что имела тогда Россия на море, – пять винтовых линейных кораблей: «Орел», «Константин», «Выборг», «Вола», «Ретвизан», винтовой фрегат «Громобой», корветы «Баян», «Калевала» и старый пароходофрегат «Камчатка».
— С чего будешь начинать? – поинтересовался у своего протеже адмирал Краббе.
— С организации службы! – ответил Бутаков.
— Ну а потом?
— Потом надо будет заняться отработкой маневрирования под парами. Для этого надобно, чтобы для согласованного действия паровой эскадры все суда описывали одинаковые круги в одинаковый промежуток времени. Посему здесь начну с того, что определю, во сколько времени каждый из вас может делать полную циркуляцию при обыкновенном ходу. Мы должны создать из отдельных судов единую боевую силу, и мы ее создадим!
— Что ж, тогда с Богом! – пожал Краббе руку Бутакову.
Осмотрев корабли и суда своей эскадры, контр-адмирал собрал к себе командиров.
— Я поставил себе задачу иметь возможность вращать в наименьшем пространстве линию эскадры нашей, в каком бы строе она ни находилась! И я эту задачу исполню! – объявил им Бутаков.
Командиры промолчали, понимая, что спокойная жизнь для них отныне закончилась.
Не слишком была довольна новым назначением мужа Амалия Арсеньевна. В Николаеве ей все было знакомо, к тому же она была там первой дамой. Теперь же предстояло жить в сыром и продуваемом ветрами Кронштадте, где и без нее адмиральш хватало. Да и маленьким детям в Николаеве было куда лучше. Но делать нечего, переехали.
О времени командования Бутаковым Практической эскадрой историк пишет: «На кораблях были введены офицеры-дальномерщики, приборы для измерения дальности, для передачи с мостика на батарею данных о прицелах, учреждены сигналы для сообщения на другие корабли о скорости. Экспериментируя, контр-адмирал добился того, что разнотипные корабли научились двигаться согласованно. 5 сентября 1860 года его за отличную службу наградили орденом Станислава 3-й степени с мечами. Назначенный весной 1861 года начальником Практической эскадры винтовых канонерских лодок, Бутаков использовал их для проверки своих идей. В приказе от 11 июля 1861 года он сформулировал основные задачи обучения: превратить эскадру в стройную силу и изучить все финские шхеры, в которых эскадре предстояло действовать. К концу кампании лодки хорошо держались в строю и совершали сложные маневры. Следующим летом Бутаков усложнил обучение, занявшись маневрированием при таранных ударах. За кампанию 1862 года моряки научились решительно действовать в шхерах, уверенно осуществляли все преобразования. Без преувеличения можно сказать, что плавание 40 канонерских лодок в 1861–1862 годах было для Балтийского флота своего рода событием».
На флагманском корабле Бутаков не засиживался. Легкий на подъем, он почти каждый день перебирался с одного судна на другое, чтобы обучать, наставлять, проверять.
— В каждом из вас должен царить дух соревновательности! – объявил Бутаков своим офицерам. – А потому отныне будем проводить гонки судов и шлюпок. Лучшие будут награждаться, худшие порицаться!
Помимо всего этого Бутаков теперь имел возможность всесторонне проверить свои исследования законов вращения винтовых судов. Применение паровой силы во флоте и замена деревянных судов железными влекли за собой и изменение тактики ведения боя. Именно этим вопросам он и посвятил свое очередное сочинение «Новые соображения пароходной тактики». Труд контр-адмирала был сразу же заметен и оценен Академией наук Демидовской наградой «за совершенно самостоятельное творение, обогащающее литературу и практику новыми фундаментальными открытиями и исследованиями».
В конце 1860 года Бутакова определили в комиссию по расследованию гибели клипера «Пластун». Клипер возвращался с Тихого океана и неожиданно взорвался в виду Кронштадта. До сих пор причина гибели клипера неизвестна, однако есть основание предположить, что судно взорвал доведенный до самоубийства старшим офицеров содержатель крюйт-камеры. Отрядом судов, куда входил взорвавшийся «Пластун», командовал товарищ Бутакова по Севастополю контр-адмирал Андрей Попов. Разумеется, Попов был против версии о доведенном до самоубийства содержателе, бросавшей тень на него самого. На этой почве между адмиралами произошло бурное выяснение отношений, и былой дружбе пришел конец.
В раздоры двух бывших друзей свою лепту внесла и своенравная Амалия Арсеньева, за что-то невзлюбившая Попова.
В июне 1861 год у Бутаковых родился сын Александр. От императора Александра II супруга контр-адмирала была пожалована бриллиантовой брошью с изумрудом.
— Он будет продолжателем нашей династии! – заявил жене контр-адмирал, прибивая над колыбелью первенца портрет своего учителя – адмирала Лазарева.
В кампанию 1862 года в состав эскадры вошел отряд новых винтовых канонерских лодок. На них контр-адмирал проводил испытания шестовой мины. По итогам испытаний он докладывал великому князю Константину: «Всеми этими опытами комиссия под моим председательством пришла к убеждению, что идея миноносных судов заготовляет нам возможность иметь самое сильное оружие из всех досель придуманных, а заряд в один пуд произведет страшное разрушение в неприятельском судне при совершенной безопасности от этого для минного судна».