Героический режим. Не для героев
Шрифт:
— Мне тоже так показалось, но кто сказал, что я не хуже их?
Манх пожал плечами.
— Поведение Гаи. Их она отправила на хер, когда они попросили помощи, а ты сейчас с нами.
— Рад слышать.
— Что собираешься делать?
— Кое-кого убить и выжить.
— А. — Скальд замялся. — Мне тоже… хотелось бы знать, чего я хочу.
— А у тебя что-то случилось? В чём проблема? Ты призывал всех уходить, а теперь, когда все с тобой согласились, ты в чём-то засомневался?
Манх улыбнулся.
— Да нет. Просто… когда мы уйдём, жизнь опять станет спокойной. Знаешь, работай, строй дом, найди жену или двух — мужиков погибла куча, нарожай детей. Это не по мне.
Я слабо рассмеялся.
— Ты чего?
— Думаю о том, что если бы у меня было так же… то есть, если бы у меня всё было хорошо, я бы сейчас думал о том, как взять… построить дом, как прокормить детей. И знаешь, что?
— Что?
— Я был бы счастлив.
Манх вскинул брови.
— Да брось. Ты же как герой легенд. Убиваешь врагов отрядами. После предательства друзей решил им отомстить. А после мести сделаешь ещё много чего хорошего… ну, убьёшь злого царя или кого-нибудь в этом духе. А когда постареешь, когда старые раны начнут тебя донимать, лет через пять-шесть, в общем, уйдёшь на покой, откроешь таверну у дороги или в порту и будешь долгими зимними вечерами рассказывать о своих подвигах путешественникам и куче собственных детей.
Я расхохотался, а скальд насупился.
— Я бы хотел спеть о тебе пару песен, — буркнул он. — У меня уже одна почти готова.
— Спой лучше, как я убил ни в чём не повинного паренька. Я не знал, что так случится, но парень мёртв. Спой, как пытался убить несчастную девушку, которая не знала, как выразить свои чувства. Спой, как собирался прикончить парочку людей из своих пати, а теперь хочу перебить всех, хотя жил с ними столько времени. И знаешь, что хуже всего? Я думал, что это правильно, всё, кроме того парня. Я и до сих пор так думаю.
— Ты ошибаешься. То есть, ты же не плохой человек. А так… звучит, будто ты не герой, а убийца.
— Возможно, все герои — убийцы. Не думал о таком?
Манх надул губы.
— Да иди ты к чёрту, — буркнул он. — Я всё вижу по-другому. Зачем петь песни про обычных убийц?
— Возможно, ты тоже прав.
Но я прав тоже. Я знаю это.
По морю шла лёгкая рябь. Меня на вёсла не пустили — слишком это большая честь, которую можно было доверить только знакомым людям, показавшим себя в бою, братьям, равным. Пусть Заг и говорил о моей полезности, всё-таки я оставался приблудой, чужаком. Манх, кстати, тоже, но он старательно держался от меня подальше. Гая же сидела где-то в трюме. Ни поговорить, ни поработать, оставалось только сидеть на корме и глотать тошнотворные комки, поднимающиеся к горлу.
Мы плыли уже несколько часов, а пираты, вроде бы, не появлялись. Возможно, я переоценил шаблонность игрового сценария. На сером горизонте, застланном туманом, пару раз маячили паруса, но команды тех кораблей и не собирались сближаться. Может, такие же беженцы или торговцы. А если пираты — они теряли не хилый куш.
Или спасали свою жизнь. Я случайно увидел пару или тройку горшков, которые очень аккуратно обкладывали соломой и тряпками, чтобы те не разбились. Их так боялись разбить, что даже оставили на земле последними, дабы они всё время были на виду. На вопрос, что это, Гая ответила потоком отборной ругани и советом не лезть не в свои дела. Пораскинув мозгами, я решил, что это нечто вроде греческого огня. Наверняка, его использовали во время штурма, из-за него сгорела деревня. Я вспомнил чудовищный вопль боли во время штурма и невольно содрогнулся. Спечься в своём собственном доспехе — не лучшая смерть.
Но и не худшая.
— Корабль. Корабль!
Мы чуть не столкнулись с ним в тумане. Мачта сломана, в борту пара пробоин, фигура на носу обгорела. Он медленно дрейфовал в сотне-другой шагов по левому борту.
— Что с ним случилось? — пробормотал кто-то из островитян.
— Проверим? — крикнул я Загу, возвышающемуся на носу драккара.
— Не нравится мне это, — мрачно ответил тот.
— Я сам проверю, — предложил я. Это лучше, чем сидеть без дела. — Может, там есть что-то ценное.
Заг думал недолго.
— Ладно, поворачиваем. Это, скорее всего, пираты постарались… Но и они могли что-нибудь пропустить. Да и если он до сих пор держится на плаву, повреждён он не сильно, а драккары лишними не бывают. Давай, ребята, быстрее, пока никто не появился.
Рулевой что-то неразборчиво проворчал, но повернул, гребцы налегли на вёсла. Мы догнали корабль-призрак довольно быстро, тройка островитян с левого борта забросили крюки и притянули борта.
Я поднялся, почувствовав, как комок поднимается к горлу, но сдержался.
— Не облажайся, — буркнул мне Заг.
— Там же пусто, сам сказал, — хмыкнул я, натягивая маску.
— Да хрен его знаешь… что там, — тихо шепнул сын Гаи так, чтобы не услышали другие. — Если призраки… беги, как можно быстрее.
Я улыбнулся. Суровые викинги такие суровые. Пираты и мертвецы им не помеха, а вот суеверия внушают ужас.
С другой стороны, здесь есть магия, почему бы не быть и призракам? Поняв это, я сам ощутил некое беспокойство. Но деваться уже некуда. Набросив Невидимость, я шагнул на борт мёртвого корабля.
Туман будто бы сгустился. Он стал таким плотным, что казалось, будто его можно резать ножом. Я представил, как мой тесак вонзается в туман, тот облепляет его и не отпускает. Стало действительно жутко.
Палуба была практически пуста. Целые и сломанные вёсла валялись вперемешку, нескольких не достаёт. У люка на нижнюю палубу валяется меч, короткий и широкий. Ни крови, ни каких-либо других следов драки. Даже меч чист. И его никто не пытался даже поднять.
Открыв люк, я осторожно заглянул внутрь. Темно. И, чёрт возьми, туман обосновался и там. Стараясь не шуметь, хотя под Невидимостью меня и так никто бы не услышал, я спустился. Планировка нижней палубы выглядела странно — я оказался посреди узкого коридора с несколькими боковыми ответвлениями и плотно закрытыми каютами. Тесно, и никакой эргономичности, коридоры вообще к чертям собачьим не нужны, это же не каравелла XVIII века, места в драккаре для этого слишком мало.
Переведя дыхание, я двинулся по коридору. Чуть не наступил на что-то. Мне показалось, что этого человеческая голова, но, наклонившись, я понял, что это оторванная голова чучела. Одна из дверей оказалась открыта. Облизнув пересохшие губы, я зашёл.
Посреди каюты располагался лежак, занимающий почти всё пространство. Рядом валялись окровавленные тряпки, а на лежаке покоилось тело крупного мужчины с чудовищной раной под грудной клеткой. Странно… знакомо.
Выйдя, я принялся блуждать по коридорам. Там валялось ещё три трупа, все изуродованы до неузнаваемости. У всех широкие глубокие раны. Рядом с каждым валялось оружие. Одной из погибших была женщина. Другой… негр.