Гезат
Шрифт:
Я как раз пришел посмотреть, как мою идею претворяют в жизнь, и — слаб человек! — надавать не менее ценных советов, в которых, скорее всего, никто не нуждался. Первым делом понаблюдал, как стаскивают в воду очередной плот, уже имеющий палисад и башенку, но пока не засыпанный землей и камнями. Рядом обтесывали бревна и сколачивали их в два слоя, чтобы сделать следующий. Воздух был наполнен запахом сосны. У меня этот запах с детства ассоциируется со смертью, потому что гробы делали из сосновых досок. Может быть, из-за него накатило тревожное, неприятное чувство, а может, почуял, что скоро рядом со мной начнут погибать люди. Зазвучавшим вскоре сигналам тревоги не удивился и даже вздохнул облегченно. Неопределенность и ожидание сражения сильнее выматывают,
Наши враги попробовали решить вопрос нахрапом. Разделившись на три пары, галеры пошли в атаку. Две пары таранили плоты, одна у ближнего ко мне берега, вторая у дальнего, а третья, которой не хватило места для атаки, прошла посередине, развернулась и попробовала ударить с тыла. Галеры были в балласте, легкие, поэтому особого вреда плотам не причинили, лишь у дальней связки оторвали крайний, который, видимо, не успели хорошо закрепить. Ближняя ко мне галера вылезла носом на плот, наклонив его и разбив палисад. Пара легионеров упала в воду. На галере несколько человек тоже свалились, но на палубу. Замерев в таком странном положении где-то на минуту, судно медленно сползло в воду. Плот резко накренился в обратную сторону, качнулся несколько раз и успокоился. Галера отошла от него метров на тридцать и тоже замерла. Стрелки на обоих плавсредствах принялись обстреливать друг друга, не причиняя особого вреда. Враги даже не пытались высадиться на плоты, а у наших не было возможности атаковать. Конфискованных у рыбаков лодок, которые использовали для буксировки плотов, было мало и вмешали всего по пять-шесть человек. В итоге сражение было вялотекущим и без больших потерь. Как догадываюсь, «помпейцев» это вполне устраивало. Своей цели они добились — приостановили сооружение заграждения.
Поняв, что мероприятие будет долгим и нудным, я отправился в свой лагерь. Там все были готовы к бою, потому что услышали сигнал тревоги, но никто не удосужился сообщить им, что случилось. Я дал отбой и посоветовал не приближаться к бухте, чтобы не подпрягли для выполнения какой-нибудь идиотской идеи.
На следующий день нападение повторилось. Точнее, присутствие в опасной близости от места работ, что сводило их к минимуму. Вражеские галеры больше не пробовали таранить. Они неспешно скользили рядом с плотами и обстреливали саперов. Само собой, не было и речи о том, чтобы присоединить новые плоты. Они дожидались у берега.
На восьмой день работ бура подул до обеда, а во второй половине дня не вернулся. К вечеру море успокоилось. Ночью, как мне рассказали, из гавани выскользнула галера. Ходили слухи, что на ней уплыл Гней Помпей с сенаторами. Это значило, что гражданская война всерьез и надолго. Примерно в полдень вражеского полководца увидели на крепостной стене Бриндизиума и обрадовались, потому что еще оставался шанс, что он не вырвется из города. Вечером опять впали в уныние, потому что в бухту вошел караван галер, военных и торговых. Гней Помпей был непререкаемым авторитетом для моряков. Это под его командованием они одержали победу над киликийскими пиратами и захватили богатую добычу. Кое-кто, конечно, сражался и с венетами под руководством Гая Юлия Цезаря, но таких по эту сторону Апеннинского полуострова было мало.
Ночью меня разбудили сигналы тревоги. Доносились они с берега бухты. Я догадался, что это флот уходит из Бриндизиума и увозит Гнея Помпея с его двадцатью когортами. Не выходя из палатки, крикнул, чтобы не обращали внимания на эти сигналы и не мешали мне спать. Это был один из немногих моих приказов, который выполнили быстро и с удовольствием.
Мне показалось, что Гай Юлий Цезарь даже рад, что
Заметив меня, продиктовал рабу длинное предложение, после чего повернулся ко мне:
— Ты давно был в Гадесе?
— Давненько, — ответил я. — У меня там никого не осталось, все умерли во время мора.
— Жаль! — искренне посочувствовал проконсул. — Собираюсь наведаться в те края, — сообщил он и поинтересовался шутливо: — Составишь мне компанию?
— Конечно! Вдруг без меня не справишься?! — в тон ему произнес я.
— Я так и подумал! — весело воскликнул Гай Юлий Цезарь, после чего продиктовал рабу еще одно длинное предложение.
Дождавшись, когда проконсул закончит, я грубо и сурово лизнул:
— Мне без разницы, кого и где побеждать под твоим командованием.
— Это хорошо! — самодовольно молвил он и приказал: — Утром отправляйся в Аква Секстий. Знаешь, где он?
— Бывал, — коротко ответил я.
— Станешь там лагерем и подождешь, когда я подойду с легионами. У тебя будет мой приказ, чтобы твой отряд обеспечивали пропитанием, — продолжил Гай Юлий Цезарь и закончил пожеланием: — Надеюсь, и дальше не будет жалоб от населения.
Как понимаю, ему надо побыстрее убрать германцев из центральных районов Республики. Жалоб на них по большому счету нет, но не трудно догадаться, что появятся, как только уйдем отсюда. Из Провинции жалобы будут добираться долго и казаться не такими печальными.
Покидали мы Апеннинский полуостров по той же дороге, по которой сюда прибыла армия Гая Юлия Цезаря. Все равно германцы в этих местах уже набедокурили, так что одной сотней жалоб на них больше, одной меньше… Чем дальше мы удалялись от Рима, тем бесцеремоннее с мирным населением становились мои подчиненные. Я не принимал участие в грабежах, но свою долю получал. Каждый отряд считал своим долгом поделиться с командиром. Это ведь мне придется отвечать за всех.
Аква Секстий немного разросся со времен Гая Мария. Построили новую крепостную стену вокруг предместий, которые теперь стали частью города. Рядом появилось много вилл богатых чиновников и крестьянских хозяйств, хозяевами которых были ветераны римской армии. Здесь теперь крупная тыловая база римской армии на случай войны с кельтами.
Кстати, последние пока что ведут себя тихо. Скорее всего, ждут, как события будут развиваться дальше, кто победит и чего это будет стоить римлянам, насколько ослабнут. Если бы кельты подождали несколько лет и выступили сейчас, во время гражданской войны в Республике, то легко бы освободились от римского владычества. И через несколько лет стали бы рабами германцев. Иногда получается так, что твой сегодняшний проигрыш — это завтрашний выигрыш и наоборот.
Сказать, что аборигены не обрадовались нам — ничего не сказать. Все население округи заперлось в городе, оставив дома и угодья под присмотром рабов. Когда я в сопровождении Гленна и Бойда подъехал к городским воротам, на стенах стояли воины, готовые к бою. Мост был поднят. Ров недавно подновили.
— С кем вы собрались воевать?! — вместо приветствия крикнул я. Не дождавшись ответа, просветил их: — Мы передовой отряд проконсула Гая Юлия Цезаря. Идем усмирять легионы в Испании. Вот его приказ, — показал я манускрипт, — по которому вы обязаны содержать нас до прихода основных сил. Если откажетесь, будете считаться примкнувшими к Помпею. Такие города после захвата Цезарь отдает на разграбление легионерам, и всё уцелевшее население продается в рабство. Вы хотите стать рабами?