Гибель Орфея
Шрифт:
«Лес необъятен, огромен и страшен в своей символической природе человеческого прошлого»
Подобные строки весьма вдохновляли Эрика в последнее время. Надо заметить, с приездом к Вильямсам, Эрик перестал описывать в блокноте интимные жалобы его души на родителей и мир вокруг. Теперь он писал о происходящем, воодушевленный, переросший депрессию, томившую его в доме, он вырвался на свободу и теперь его интересовало все вокруг. Вильямсы же были людьми довольно эрудированными, по крайней мере настолько, чтобы утолить жажду Эрика в познаниях. А жажда эта была столь сильна, что Пибоди и забыл о наставлении своей сестры заставить Эрика заниматься чем–нибудь. Каждый день Роза звонила, чтобы поговорить с Эриком, после чего она расспрашивала Пибоди, своего брата, о состоянии Эрика. «Главное – он должен развеется, больше отдыхать, но не оставляйте его одного в этом лесу – он всю жизнь провел в городе и, должно быть, ему будет страшно одному и неуютно, боюсь, как бы он не подумал, что мы отправили его в этот лес, как в тюрьму… если можно, придумай ему, пожалуйста, какое–нибудь занятие в городе» – сказала Роза в одном из таким телефонных разговоров с Пибоди.
Вечером Пибоди вызвал Эрика на разговор. Было еще тепло и ветер приятно щекотал кожу. Пибоди держал в ладони горстку черной смородины и съедал по одной, слегка щурясь. Эрик же стоял и немного нервничал. Это еще что такое? – думал он, – какой такой мужской разговор?
– Так, Эрик, твоя мама Роза кое–что хочет.
– Чего же? – спросил Эрик сдавленным голосом. Звуки потухали в пересохшем горле.
– Она хочет, чтобы ты чем–то занялся в городе, – без особой подготовки выпалил Пибоди. Он–то думал, что мальчику и так хорошо. – Она думает, ты больше привык к городу и должен меньше времени проводить здесь, в лесу.
А уж Твигги совсем была не довольна такой идеей.
– Значит, решил за него? – спросила она Пибоди, после разговора. – Он только освоился у нас. Ты и так заставляешь его жить в этом проклятом лесу, как и меня. А теперь еще будешь гнать его работать?
– Все нормально. Мы обсудили все и я предложил Эрику помогать мне с журналом. Для него это даже интересно.
После разговора Эрик отправился к себе. С волнением он встретил закат дня. Он начал привыкать к этому месту, к крикам сов по ночам, к треску древесины, из которой был сложен дом, к лесу, огромному, тихому и шумному одновременно, к путешествиям через ручей на холмы, где Пибоди рассказывал Эрику, как по тени узнать время и как определить, где находиться север, и, наконец, в какое время лучше стрелять белок. И вдруг в его жизни новый поворот. Он даже злился на Пибоди некоторое время. Ровно до двух ночи, пока сон совсем не одолел его. Когда в шесть утра он проснулся от холода, в голове мгновенно пронеслась идея изобразить из себя больного. Он точно оперный певец перед выступлением набрал в грудь воздуха, приготовившись прорепетировать нужные звуки до срока, как вдруг дверь открылась и в комнату, по своему обыкновению стремительно ворвался Пибоди.
– Ну что, маленький помощник, готов узнать, чем я зарабатываю на жизнь?
Воздух вырвался из Эрика с писком, напоминающим звук сдувающегося шарика и почти так же быстро, как летает по комнате шарик в предсмертной агонии, Эрик вылетел из дома, наспех одетый и умытый, совсем даже не успевший ничего сказать. Только очутившись в машине, Эрик вспомнил, что он, кажется, кивнул. Вот проклятье!
Глава 5
И снова город. Кварталы, пустые совершенно и наоборот, совершенно заполненные толчеею людей, бредущих по своим делам, спешащих, не обращающих ни на кого внимания в столь ранний час, когда солнце уже забралось на небо и осветило жизнь людей, но синяя тень ночи еще присутствовала, обволакивая город холодной пленкой.
Воздух был свеж и влажен, его было слишком много, много больше, чем бывает днем, он протекал сквозь ноздри и рот, но не удосуживал себя последующим снисхождением до легких, напротив, он взмывал резко вверх, переворачивая все в еще сонном разуме с ног на голову. Эрик захлебывался этим воздухом так же, как новое солнце, еще не успевшее померкнуть полуденной желтизной, слепило его глаза ярко–белым светом.
– Остановимся позавтракать, – сообщил Пибоди и машина резко затормозила возле маленькой пиццерии.
Здесь было теплее, но уютом здесь и не пахло. Тот же яркий белый свет, зевающие официанты и повара, говорящие что–то друг другу невпопад, так, лишь бы не уснуть, запах чистящих средств, вместо запаха еды, который поселиться здесь только к полудню, и еще уборщица, моющая полы прямо под ногами Эрика. Этой женщине на всех наплевать, лишь бы поскорее закончить. Пибоди заказал оладьи с джемом, кофе для себя и какао для Эрика. Свою порцию он съел быстро, потом закурил сигарету, и, потягивая горячий кофе, стал рассматривать Эрика, как он по маленькому кусочку расправляется со своим завтраком.
– Вкусно?
Эрик кивнул.
– Я здесь часто ем. Ты, наверное, хочешь знать, чем ты будешь заниматься?
– Неплохо бы.
– Да–с. У меня есть свой журнал. Называется «Странный мир». Будешь помогать мне его делать.
– Делать?
– Искать новые сюжеты. Я видел у тебя в руках блокнот, значит, умеешь писать?
– Нет, наверное.
– Неважно. Будешь вести какую–нибудь колонку. Потом мы и название придумаем. Ну, давай, скорее заканчивай завтракать.
Пибоди расплатился и бесцеремонно покинул Эрика. Когда Эрик доел и ушел, ему еще некоторое время пришлось прождать своего дядю возле машины. Вскоре Пибоди появился, а вместе с ним и еще один человек, лет тридцати, в сером пальто и шляпе. Над верхней губой тоненькие усики, из под шляпы торчат белые–белые волосы, а глаза зеленые, как у змеи, да и зрачки похожи на змеиные, или кошачьи. Пахло от этого человека костром, а когда он заговорил, то голос был такой грубый, что даже странно, как такие звуки помещаются в таком длинном, худощавом и кривоватом теле.
– Джек Харрис! – представился незнакомец и протянул Эрику руку. Эрик отметил про себя, что ладонь у этого человека неестественно длинная.
– Здравствуйте, а я Эрик Томасон.
По дороге к офису Пибоди рассказал, что Джек, как и многие другие, работает на него. Слово «журналист» ему не нравилось. Он называл своих людей «агентами». Харрис же более того, был «агентом под прикрытием».
– И вы рассказываете мне об этом так просто, но ведь это же должна быть тайна! – удивился Эрик. Ему уже не терпелось приступить к работе. Он считал, что команда приняла его, раз ему доверяют. Просто ему очень хотелось подчеркнуть доверие этих людей в разговоре.
– На самом деле с сегодняшнего дня Джек вышел из дела. Стало слишком опасно, – объяснил Пибоди.
Опасно? – задумался Эрик. В его сознании появились образы гангстеров в костюмах из детективов пятидесятых. Правда, Харрис смахивал скорее на какого–нибудь скользкого типа, вроде двуличного помощника главного героя. Эрику даже захотелось отвлечь как–нибудь Пибоди в сторону, и шепотом спросить, можно ли доверять Харрису. Уверен ли он в этом неприятном человеке.
– Эрик, ты помнишь шерифа у нас дома? – спросил Пибоди.
– Я слышал, как он говорил.
– Так вот, это все Джек навел шуму. Подкрался в самое логово местной церкви. Его так и не вычислили, но оставаться там было слишком уж опасно. А вчера Джек собирал материал для новой статьи под носом у нашего приятеля шерифа, на его территории.
– Правда? – спросил Эрик и обернулся к задним сидениям, где был Харрис.
Но теперь на нем не было шляпы, а глаза были нормальными, голубого цвета.
– Что с вашими глазами? – спросил Эрик.
– Ты про это? – Харрис протянул Эрику ладонь, а на ней лежали два маленьких стеклышка, зеленые линзы. – Это чтобы лучше видеть по ночам. На них специальный раствор.