Главное управление
Шрифт:
– И правильно! – поддержал я хвастунишку. – Да еще срок навесили негодяю, так? Какой, интересно?
Серосливов вновь призадумался, видимо, прикидывая, какую бы легенду мне выдать. Но ответил на удивление честно:
– Смылся, сволочь, с подписки… С концами.
– А как же дело? Ведь возбуждали?
– Ну, аннулировали инцидент, – неохотно ответил он. – Висяк был ни к чему.
Вот так! Значит, я даже не объявлялся в розыск. Кстати. Я ведь и не удосужился поинтересоваться, чем закончился тот знаменательный конфликт сторон…
– И ведь где-то сейчас ходит-бродит этот тип, живет всласть, – вздохнул я.
– В Америку смылся, – объяснил Серосливов. – А мы тогда с их органами сотрудничали слабо. Вот сейчас бы мы его… В момент бы обратно намылили!
– Ну вот, видите… И вы в той ситуации за ствол схватились, – заметил я. – Так что и оперов можно понять, когда обстоятельства вынуждают…
Серосливов уяснил, что вляпался по неосторожности в ловушку. Поднялся из-за стола:
– Вы все-таки усильте воспитательную работу…
– Я благодарен вам за ваш визит, товарищ прокурор, – протянул я ему руку.
Без энтузиазма Серосливов руку пожал. И в прощальном его взгляде я уловил тень некоторого смятения. То ли я показался ему знакомым, ранее встречавшимся в жизни персонажем, то ли он сопоставил мой облик со смутно помнившимся ему злодеем, покурочившим его физиономию и нашел некоторое соответствие в его и моих внешних чертах и приметах…
Так или иначе покинул он мой кабинет откровенно озадаченным, выбитым из колеи. А я, усмехнувшись невесело, отправился к Вове Филинову, озабоченному своей судьбой, соотнесенной ныне с розысками ведущих к Советнику нитям и требовавшего от меня ежедневного рапорта по нашим творческим изысканиям.
Ничего утешительного доложить ему я не мог.
– Значит, так, – сказал мне Филинов, бродя по кабинету из угла в угол и покусывая губы задумчиво. – Поговори с задержанными. Суть такая. Один из них… э… выбери подходящего, слышал, что Советника держат в таком-то ауле. Аул тоже подбери. Чтобы где-нибудь в дебрях, понял? А дальше наше дело – десятое. Дальше – армейская операция: вертолеты, десант и опять-таки – дебри… Отпишемся, и дело с концом. Главное – источник найден, опрошен, запротоколирован. И посажен. Претензии? Претензий нет.
– Но ситуацию надо еще подержать… – сказал я. – Пусть она отдалится от нас, а не мы от нее. Неправильно расценят…
– В масть говоришь! Тут у меня тоже свои наметки… Личные. Я на неделю в отпуск ухожу, если что – с тобой свяжутся.
– Кто свяжется?
– Из министерства. Долго объяснять. У замминистра личный агент, он и мне помогает… В общем, нащупан подступ.
А утром следующего дня, когда Филинов отбыл в курортные дали, помощник принес мне шифровку из министерства, ознакомившись с которой, я в немом недоумении воззрился на своего сотрудника.
– Ты читал?
– Ну
– Какой-то бред…
– А чего делать? Исполнить проверочные мероприятия предписано нам. С вашим личным участием.
– Значит, будем исполнять, куда деваться… – пробормотал я. – Начальника этнического отдела давай ко мне и – этого… Борю нашего отличившегося.
Затем я вновь внимательно прочитал шифровку, из которой следовало, что пресловутый Советник перевезен из Чечни в Подмосковье, в одно из больших селений, где содержится в подвале деревенского дома. Точный адрес в шифровке отсутствовал, однако описание и расположение дома было дано в подробностях.
Явившиеся сослуживцы ознакомились с документом. В отличие от меня, его содержание они восприняли без скепсиса.
– А чего?– в раздумье проговорил Борис. – Ведь кто его знает? Они же, эти похитители, такими, сволочи, ухищрениями последнее время блещут… Выкуп, например… Хрен о какой подвальной нише заикнутся! Вот вам счет в Гонконге, переведите деньги туда. А заложника отдадим, когда из Гонконга они перекочуют на Багамы… Так и тут: в Чечне агентура с ног сбивается, а объект в часе езды от Кремля сидит… Умный, вообще-то, ход!
– А риск переправы? – возразил я.
– А что риск? Если людей на их же машинах из Москвы в горы вывозят, то почему бы… – Борис осекся. – Слушайте, а позвоните в министерство, надо потолковать с источником…
Я поднял телефонную трубку, набрал номер. После краткого разговора положил трубку на место, хмуро объяснив подчиненным:
– Источник замминистра, личный, никакого доступа… Действуйте, мол, и докладывайте результат.
– Тогда надо договариваться с СОБРом. Вдруг там целая боевая когорта с гранатами и пулеметами свое сокровище охраняет?
В указанное в шифровке селение двинулись тремя машинами: головной была «Ауди» Бориса, следом ехала «Волга» с прокурорскими работниками, а замыкал процессию автобус со спецназом.
Двигались медленно: к вечеру ударил морозец, и узкую трассу подернул коварный ледяной панцирь.
Я, начальник этнического отдела и еще двое оперов ехали в машине Бориса.
Как назло, в «Ауди» вышла из строя отопительная система, и через час у меня, одетого в пальто на тонкой подкладке, зуб на зуб не попадал.
– Как ты можешь так ездить! – корил я невозмутимого Борю, облаченного в основательную дубленку. – Вообще… чего за телега? Рухлядь!
– Нормальная машина, тропический вариант, – отзывался он, тыльной стороной ладони отирая испарину с лобового стекла. – Вы, товарищи дорогие, дышите повоздержаннее, а то из-за вашего выхлопа дороги не видать…
– Лучше бы мы с прокурорами…
– С ними скучно.
В поселок приехали с наступлением темноты. Дом нашли сразу же – третий слева от дороги, фасад выкрашен зеленой краской, забор деревянный, глухой, на окнах – белые резные наличники.