Глаз Охотника
Шрифт:
Подошедший к варорцам Араван услышал, о чем шла речь.
— Молоко глетчера, — задумчиво произнес он. — Илистая вода, в ней много каменной крошки, земли и льда из глетчера. Плодородной становится та почва, которой удается испить этой воды. Летом на ней пышным цветом распускаются растения и зеленеет сочная трава, пригретая теплым летним солнцем.
Гвилли обвел взглядом сероватый лед, занесенный снегом берег реки, такой голый и безжизненный в это время года, зловещие горы у них над головой. Варорец был не в состоянии представить
Вскоре всех поранившихся собак обули в башмачки из оленьей кожи, и путешественники продолжили свой путь, пробираясь вдоль подножия Гримволлских гор по берегу замерзшей реки.
И вот за очередным изгибом глазам их открылась картина, от которой у Фэрил захватило дух: гигантские глыбы льда навалены друг на друга в хаотическом беспорядке, и вся эта громада словно подпирает обледенелую стену из черного гранита. А за ней, теряясь вверху на высоте около двух тысяч футов, простирался Великий Северный Глетчер — мощный ледник, застывший в своем движении.
Прямо на глазах у путников откололся и с грохотом полетел вниз огромный кусок льда. Казалось, что он летел целую вечность, а когда наконец достиг земли, то шум от его падения долго еще не затихал. Однако, несмотря на эту существенную потерю, Глетчер вовсе не стал казаться меньше.
Упряжки продолжали свой путь, стремясь поскорее миновать опасный участок.
Через час пути Глетчер и ледяной обвал наконец остались позади. Еще через час путники достигли просторного ущелья, находившегося милях в двух за оконечностью Глетчера.
Вновь земля затряслась, и ветер донес до них грохот падающего с высоты льда.
— Хайр, хайр! — прокричал Барр, и собаки послушно повернули направо, в ущелье.
Отвесные стены, испещренные многочисленными расселинами, поднимались вертикально вверх и терялись высоко над головой, а дальняя оконечность скрывалась где-то в глубине Гримволлских гор. Кругом были снег и лед, однако кое-где среди камней виднелись погнутые и искореженные ветром карликовые березки.
Барр направил собак в самое сердце каньона, где находилось то место, откуда, по словам Риаты, путники могли без затруднений подняться на Глетчер, к «лучам Медведя».
— Страк! Страк! — покрикивали погонщики, и собаки послушно бежали вперед. Дорога петляла, постепенно поднимаясь наверх. День угасал, в ущелье сгущались тени. И чем дальше в гору, тем неохотнее подчинялись собаки понуканиям погонщиков.
— Это уже то место? Или собаки устали? — нетерпеливо допытывалась Фэрил, на что погонщик отвечал ей:
— О нет, маленький мигганка. Собака не хотеть сюда.
И действительно, собаки бежали все медленнее и медленнее. А потом Барр просто затормозил, без всяких объяснений, но по выражению его лица было понятно, что дальше он упряжки не погонит.
Гвилли невольно подумал, что, если бы он попытался заставить Черныша нарушить покой какого-нибудь заповедного местечка в лесу Вейн, собака ни за что бы не послушалась. Не то чтобы пес боялся войти туда — он просто знал, что туда нельзя.
Гвилли взглянул на Шли. Вожак был не робкого десятка, но шерсть у него на загривке стояла дыбом, и он всем своим видом хотел показать: «Плохое это место! Плохое!»
Позади них упряжки Лэски и Гарра тоже остановились, готовые повернуть назад.
— Барр? — Вопрос Фэррил повис в звенящем морозном воздухе.
— Малыш Шли знать. Верить Шли. Он знать. — Барр обернулся, подозвал Чуку и Рулюка и сказал им по-алеитски: — Икке мэр. Ви вендэ тильбаке. — Когда он снова повернулся к варорцам, лицо его выражало сильное беспокойство. — Мы идти назад. Вы с нами. Опасно. Все собака знать. Верить собака. Все знать.
К ним подошли Риата и Араван. Фэрил насилу высвободилась из пут теплых шкур и слезла с нарт.
— Барр говорит, мы не можем здесь оставаться.
Она выглядела растерянной и явно не знала, что делать. Гвилли обнял ее и привлек к себе.
Барр немедленно подтвердил слова дамны:
— Шли знать, фэ, это плохой место.
Риата вздохнула:
— Мне известно, погонщик, что чувствуют собаки, но это ничего не меняет: мы должны идти дальше.
Барр обратился за поддержкой к Аравану:
— Анфэ, сказать твоя инфэ повернуть назад. Все назад: собака, алеит, мигганы и фэ. Место вонд… зло. Собаки знать!
Араван только пожал плечами:
— Выбора у нас нет: вперед и только вперед.
Риата обратилась к ваэрлинге:
— Снова эти горы стали вместилищем зла. Я лелеяла надежду, что оно еще не добралось до этой части Гримволла, но… — Риата выразительно посмотрела на собак, — но, видимо, и здесь обосновались спонцы или нечисть еще похуже.
Сердце Фэрил готово было выпрыгнуть из груди, и она не знала, сможет ли справиться с дрожью в голосе. Однако, взглянув на небо, окрашенное последними лучами заходящего солнца, и нащупав рукой свои кинжалы, Фэрил вновь обрела уверенность в себе:
— Нет смысла медлить, подготовимся — и в путь.
Друзья приступили к сборам. Все четверо особенно внимательно осмотрели оружие, надев его так, чтобы в случае опасности можно было легко им воспользоваться, а фляги с растопленным снегом спрятали под одежду, чтобы вода не замерзла, упаковали вещмешки.
Фэрил, в который раз поправив поясные ремни, обернулась к Барру и с чувством произнесла:
— Барр, береги себя. Мы будем очень по тебе скучать.
Барр опустился перед ней на колени и, взяв ее руки в свои, крепко их пожал: