Глаза Сатаны
Шрифт:
Что-то ударило в днище. Баркас подбросило на очередной волне. Потом ещё один удар, посильней – и баркас, поднятый пологой волной, рухнул на коралловый песок, перевернулся и все оказались в воде, среди бурлящих, кипящих в пене вод, глотая горько-солёную воду и задыхаясь.
Хуан на мгновение высунул голову, схватил глоток воздуха и опять ушёл на глубину, увлекаемый нахлынувшей волной.
В полуобморочном состоянии, он всё же сумел выбраться по песчаному откосу берега и свалился в изнеможении, тяжело дыша и отплёвываясь.
Дождь усилился, молнии продолжали сверкать почти беспрерывно, а раскаты грома сотрясали небеса, почти сливаясь в сплошной грохот, словно всё в небе рушилось.
Он попытался подняться и отползти дальше. Огромный вал настиг его, обрушил на песок и поволок в море. Руки, пальцы судорожно цеплялись за песок. Силы оставляли его, воздуха в груди уже не было.
И всё же очередной вал, намного меньший, подтолкнул его вперёд, протащив саженей на пять вперёд. Не дожидаясь очередного вала, Хуан тут же стал карабкаться выше. Это в конце концов удалось. Лишь редкие валы обдавали его лежащую истерзанную одинокую фигуру.
Дождь перерос в ливень. Он хлестал косыми струями, сёк тело Хуана. Озноб сотрясал его. А укрыться было негде. Близкий лес трепал ветер. Сучья трещали, летели по ветру вместе с сорванными листьями и ветками. Где-то рухнуло дерево, и его тихое падение было лишь незначительным шумом среди общего грохота, сверкания и рёва моря, завывания ветра.
Хуан всё же отдохнул, отполз дальше. Приближаться к лесу остерёгся, боясь попасть под падающее дерево. С трудом поднялся на ноги. Бедро сильно болело, на голове была огромная шишка, соль моря сильно щипала нескольких больших и малых ссадин.
Голова постепенно прояснялась. Он вспомнил, что надо поискать товарищей. В беспокойстве оглянулся через сетку ливня. Ничего видно не было. Он подошёл к самой линии волн, которые обдавали его до головы брызгами.
Он машинально наклонялся, отбрасывал обломки баркаса и шёл вдоль пляжа. Глаза заливал ливень, но он всматривался в тёмный песок, выхватывал при свете молний пространство вокруг, замечал что-то и спешил туда.
Вдруг заметил лежащее наполовину в воде тело. Бросился к нему. Перевернул на спину. Вспышка молнии осветила размозжённое лицо негра. Узнать его было невозможно. Он только оттащил тело подальше от волн и оставил.
Голова гудела, мелкие молоточки постукивали там непрерывно, монотонно. Мысли были отрывочными, беспорядочными. А в животе бултыхалась вода, проглоченная им при купании. Немного тошнило. Хуан заложил пальцы в рот. Его обильно вырвало, стало легче. Он подставил пригоршни под струи ливня, прополоскал рот, попил, вспомнив, что обязательно надо разбавить морскую воду в желудке пресной.
Прислушался к рёву волн и ветра. Только сейчас определил, что ветер изменил направление. Пришлось присесть отдохнуть. Озноб немного отпустил, но тело продолжало дрожать. А ветер усиливался. И нигде не видно ни скал, ни бугров, за которыми можно было укрыться.
Обломки баркаса и вещи были разбросаны на большой территории. Видно ветер дул наискосок от берега и вещи выбрасывало постепенно.
Хуан споткнулся о что-то мягкое. Молния осветила ещё одно тело. Хуан бросился к нему, подождал молнии и впился в лицо глазами. Это был Ариас. Никаких внешних повреждений заметно не было.
Приложив ухо к груди, он смог уловить слабое биение сердца. Стал давить живот, положив тело себе на колено вниз лицом. Вода хлынула изо рта.
Пришлось ещё долго теребить тело, живот, грудь, прежде чем Ариас вздохнул и задышал. Всё это время Хуан держал своё ухо поближе к его лицу.
– Ар! Дыши, живи! Не покидай меня здесь одного!
Молодой несчастный Хуан был в отчаянии. Он уже грубо терзал тело мулата, пока тот не открыл глаза, заливаемые ливнем.
– Ты меня слышишь, Ар? Очнись! Пора тебе прийти в себя! Ты же сильный, молодой!
Мулат закашлялся. Его долго мучил этот кашель. Вода струйками выливалась изо рта, он постоянно отплёвывался. Его вырвало водой, и ливень тут же всё смыл в песок.
Неожиданно Хуан услышал крик. Или показалось? Он уже не доверял себе. Да и разобраться в таком грохоте и рёве было совсем непросто.
И всё же он поднялся, напряжённо прислушался. Ветер донёс до слуха нечто, похожее на вопль отчаяния.
Хуан посадил Ариаса на песок, тот не держался, пришлось уложить на бок. Потом он медленно, отворачиваясь от струй дождя, пошёл в сторону, откуда слышался крик. Идти оказалось было недалеко. Уже через полсотки шагов в свете молнии он заметил странную фигуру. То был один из негров.
– Ты Пахо? – закричал Хуан, схватив негра за плечи.
– Это я, сеньор! Вы живы? Слава Вогу! Мои молитвы дошли до Господа! А остальные, сеньор?
– Сибилио погиб, а Ариас очень плох. Да я услышал твой крик и бросил его. Пошёл на крик. Господи, как здорово, что и ты жив. Ты цел?
– Почти, сеньор. Рука что-то очень болит и не двигается. Словно не моя.
– Дай посмотреть, Пахо!
Хуан быстро определил вывих в плече. Ощупал култышку, выпирающую под кожей. Покачал головой. Ему было страшно. Вспомнил случай, как ещё на корабле пиратов одному вправляли такую же руку.
– Пахо, у тебя рука вывихнута. Надо вправить, пока не поздно. Терпи! Я буду пробовать поставить руку на место. Сядь сюда, – указал он прямо на песок. – Можешь кричать, но я буду работать.
Хуан ещё раз ощупал сустав. Взял безвольную руку, повернул немного. Паха взвыл.
– Ничего, Пахо! Терпи! Я скоро, – скорей самого, чем негра успокаивал Хуан, примериваясь к основному рывку. – Лишь бы жилы не порвались, а так должно получиться. Плохо, что ты замёрз, а костра не разжечь.
Негр заорал, но тут же затих, потеряв сознание, когда Хуан сильно надавил на сустав, а другой рукой сильно потянул на себя. В плече что-то противно хрустнуло. Ощупав его, Хуан решил, что сустав вошёл в своё привычное место. Отдышался. Чувствовал, что пот оросил его лицо, хотя, может быть это был просто дождь.