Глаза Сатаны
Шрифт:
Хуан устало сел. Сильнейшая слабость навалилась тяжёлым гнётом. Он повалился на песок, раскинув руки. Прислушался к нытью травм. Самые большие ссадины почти не болели, не щипали, вымытые дождём.
Ураган продолжал свирепеть. Деревья трещали, сучья носились в воздухе, а сорванные листья тучами метались среди бушующих деревьев. Ливень затих, но мелкий дождик ещё сеял противно, нудно, хлеща в лицо.
Была уже середина дня. Тучи продолжали нестись в низком небе. Ветер валил с ног и ходить было очень трудно.
Ариас ещё не мог стоять на ногах. Пахо уже ходил, но с опаской. Руку его Хуан крепко замотал обрывками рубашки, снятой с погибшего Сибилио. Самого негра Хуан только что засыпал мокрым песком подальше от бушующих волн.
– Пахо, пошёл бы к лесу. Может, кокосовых орехов насобирать можно, – с надеждой спросил Хуан.
После работы по похоронам Сибилио он сильно устал, бедро разболелось.
Негр с неохотой поплёлся к шумящему лесу, поглядывая на летающие листья и ветки. Рука его сильно болела, но голод уже пробирал, как и трясучка озноба, до костей.
Когда Пахо принёс всего один орех, Хуан спросил:
– Ещё есть они там?
– Есть, сеньор. Да с одной рукой мне невозможно их принести.
– Понятно. Сиди с Ариасом. Я попробую добыть больше. Дай немного попить молочка.
Он отрубил кинжалом верхушку, сделал несколько глотков кисло-сладкого молока и передал негру. Тяжело тронулся к лесу, предварительно узнав, где орехов больше всего. Их нужно во что-то собрать. Хуан стащил рубашку, завязал у ворота, получилось нечто, похожее на мешок.
Пять орехов он принёс и тут же их уничтожили, дав попить и Ариасу. Поели мякоти из тех, что поспелей. Голод не утолили, но хоть что-то попало в жаждущие желудки.
– Больше делать нечего, Пахо. Ариасу мы больше ничем не можем помочь. Пошли искать по берегу, пока море не уничтожило всё, что могло остаться от баркаса.
Хуан посмотрел на руки. На двух пальцах поблёскивали дорогие перстни. Вспомнил утраченные сокровища. Но никакого сожаления в груди не ощутил.
Они неторопливо, согнувшись под напором ветра, брели по берегу, внимательно высматривая вещи и обломки с верёвками, болтающимися на волнах или лежащих уже на песке. Не прошли и двухсот саженей, как казалось Хуану, как Пахо закричал радостно:
– Сеньор, кажется, ваша шкатулка нашлась! Глядите скорей!
Хуан подошёл, не испытывая никакой радости. Шкатулка действительно виднелась среди водорослей, привязанная к бруску дерева.
– Здесь это нам не пригодится, – равнодушно молвил Хуан. – Но на всякий случай, положим её подальше от воды. На обратном пути заберём.
Они всё откидывали, что выбрасывало море. Но ничего особо ценного не попадалось. Одни обломки дерева и верёвок. Кусок паруса они бережно отряхнули от песка и расстелили, прижав его кусками дерева и сучьями. Потом Хуан всё отбросил, свернул в тугой рулон и отнёс к лесу, где засунул между двумя стволами деревьев.
Дальше ничего по пляжу видно не было.
– Вернёмся назад, – распорядился Хуан. – Посмотрим, что море нам предложит в другой стороне.
Хуан подобрал кусок паруса, шкатулку и несколько досок и брусков дерева, пригодится.
Ариас тихо лежал на мокром песке, дрожал и был бледен.
Вбили в песок бруски с досками, натянули парус и попробовали крепость сооружения.
– Всё лучше, чем без ничего. Хоть немного защищает от ветра. И дождь вроде перестал. Значит, и ветер скоро может начать стихать.
Хуан оставил Пахо с Ариасом, наказав принести ещё один орех.
– Что без толку сидеть, Пахо? Носи хоть по одному. Я вернусь, вместе с тобой поищем. Всё веселей будет.
Не прошёл и полутораста шагов, как на песке заметил своё мачете. Оно так и осталось привязанным к дереву, правда, очень слабо. Это обрадовало его значительно больше, чем шкатулка.
Потом стали попадаться и другие вещи. Хуан подобрал и отбросил пустую калебасу, совершенно целую. Потом корзинку, где в мешке было зерно маиса. Даже три горсти зерна ещё осталось в складках зацепившегося за прутья мешка. И ещё в воде продолжали плавать обломок мачты с обрывками тросов и блоков.
Всё это Хуан за два раза перенёс к Ариасу.
Ветер заметно менял направление и стихал. Видно, ураган уходил дальше.
– Скоро можно будет запалить костёр, – заметил Хуан, оглядывал лес и два кокосовых ореха на песке.
– Скорей бы солнце выглянуло, – мечтательно ответил Пахо. – Просушиться и согреться. Ещё заболеем, сеньор.
– Бог даст, не заболеем, – ответил Хуан, посмотрел на Ариаса. – Как ты, Ар?
– Кашель никак не утихает, Хуан, – ответил зло Ариас. – И слабость никак не проходит. У меня вроде бы кар.
Хуан приложил ладонь ко лбу Ариаса. Жар ощущался.
К вечеру ветер утих до свежего. Выглянуло солнце. Тучи расступались. Запад горел восхитительными красками. Море слегка успокоилось, но валы ещё грохотали у берега, лизали его жадными языками, слизывая и выбрасывая на берег по своему вкусу.
Пахо с трудом зажёг костёр. Наконец появилось тепло. Хуан помог Ариасу поближе подвинуться к огню. Сырое дерево горело плохо, но и того, что было, оказалось достаточным, чтобы настроение немного улучшилось.
Питались только кокосовыми орехами, благо их здесь было достаточно на земле. Да Хуан размочил зёрна маиса в дождевой воде. Было противно, но другого не было.
– Завтра надо идти искать плоды, – заметил Хуан. – Думаю, что это Сен-Кристофер и здесь обязательно должны быть люди. Хоть индейцы. Белых может и не оказаться, но индейцы обязательно.
– Они ведь и сожрать нас могут, сеньор! – В страхе проговорил Пахо.
– Тебя не тронут! – Усмехнулся Хуан. – Ты слишком чёрен. А вот нас с тобой, – повернулся к Ариасу, – вполне могут. Особенно меня. Им белый человек очень даже нравится.