Глиф
Шрифт:
Что же это получается? Ехал себе прямо, давил на газ, и вдруг на ровном месте крутанул руль и с разгону врезался в дерево? Даже не попытавшись затормозить?
Или Чоппер был в машине не один? А вот это вполне вероятно. И надо проверить.
Дверцу с водительской стороны заклинило от удара, и ее срезали болгаркой. Ремень безопасности (Чоппер был пристегнут — неслыханное дело среди житомирских водителей!) тоже вспороли в двух местах. Через триплекс лобового стекла торчала обломанная ветка ивы — точно напротив пассажирского сиденья. Если бы там кто-то сидел, сейчас бы в «скорую» грузили два трупа.
— Нашли что-нибудь? — поинтересовался Вязгин, неслышно подкравшись сзади.
— Пока нет, — ответила Ника. — А в багажник можно заглянуть?
— Можно, но не нужно. Оттуда все уже достали. Пойдемте, покажу…
— Сейчас, секундочку… — попросила Ника. Она вдруг вспомнила еще одну искореженную деревом машину — розовый «Хюндай» на парковке торгового центра, и нацарапанный на нем гвоздиком глиф. Ника обошла вокруг «восьмерки», замочив брюки о пожухлую прошлогоднюю траву, внимательно осмотрела машину со всех сторон (черт, как не хватает фотоаппарата!) и, не найдя странных символов, поспешила за Вязгиным. Тот уже ждал ее наверху.
Трофеи из багажника Чоппера разложили на брезенте возле милицейского «уазика». Альбом для фотографий. Холщовая сумка. И — некогда глянцево-черный, а теперь ободранный до белизны — ноутбук с почти отломанным экраном.
— Криницын Федор Павлович, — прочитал вслух Вязгин, держа в руках пластиковые водительские права. — Шестьдесят седьмого года рождения. Ну, я так и думал…
— Что — думал? — спросила Ника, аккуратно беря в руки альбом.
Аккуратно, потому что переплет был надорван, а страницы — кармашки для фотографий — промокли насквозь и расползались прямо в руках. Вместо фотокарточек в кармашки были заправлены листки тонкой, почти папиросной бумаги, разбухшей от влаги. На листках были уже знакомые глифы — скандинавские руны, местами расплывшиеся в бесформенные кляксы, а под рунами — дата, время, адрес. Инструкции. Кое-какие листки были перечеркнуты жирным красным маркером. Выполнено? Или отменено?
— Что он тоже в этом замешан, — пояснил Вязгин.
— В Игре? — уточнила Ника. — Ну, положим, это и так было ясно. А что вам дала его фамилия?
— Помните тот билборд? «Игра началась»?
— Помню.
— Я выяснил, кто его заказал.
— И кто же? — заинтересовалась Ника, даже бросив на время изучение трофеев.
— Рекламное агентство «Тульпа». Заказ на печать и размещение двенадцати билбордов с одинаковым текстом и разными глифами. Заказ сделан и оплачен ровно две недели назад.
То есть, еще до появления первого глифа, быстро подсчитала Ника. Однако…
— А при чем тут этот… Криницын?
Вязгин полез в карман и вытащил распечатку.
— Рекламное агентство «Тульпа» зарегистрировано три месяца назад, лицензия на деятельность получена тогда же, — зачитал он. — Учредители: Чаплыгин Э.В., Криницын Ф.П., Загорский А.Л.
Нику будто обухом по голове огрели.
— Повтори, — попросила она, не веря своим ушам.
— Чаплыгин Эрнест Владимирович, ныне покойный. Криницын Федор Павлович, тоже уже покойный. И Загорский Аркадий Львович, пропавший без вести две недели назад. Помните, вы в машине спрашивали про «банду Загорского — под суд»? Вот она, банда вашего дедушки. Только судить некого…
Втянув воздух сквозь сжатые губы, Ника медленно выдохнула, пытаясь переварить полученную информацию. Ну, дед… Что ж ты такое затеял?
— А откуда эти… демонстранты… об этом знают?
— Это долгая история. За всеми этими лозунгами стоят большая политика и большие деньги. И торчат уши пана Киселевича…
— Я извиняюсь, — перебил его один из ментов, лопоухий паренек с веснушками во все лицо. — Владислав Олегович, вы привезли?..
— Да, привез, — кивнул Вязгин. — Сейчас достану…
Из нейлонового чемоданчика, полученного в банке, Влад достал ультрафиолетовую лампу для проверки подлинности банкнот.
— Показывайте свои сокровища, — сказал он.
Лопоухий милиционер жестом подозвал двух штатских (понятых, догадалась Ника), после чего присел на корточки и распахнул холщовую сумку Чоппера. Внутри, как в голливудских боевиках про наркомафию, лежали пачки долларов. У мента аж уши покраснели при виде такого количества денег. Вязгин же, наверняка имевший дело и с большим количеством черного нала, спокойно взял одну из пачек (не банковскую бандероль, а самодельную, перехваченную резинкой стопку банкнот) и посветил на нее детектором.
— Странно, — хмыкнул он.
— Что — странно? — спросил мент.
— Купюры настоящие. Но помеченные. Взгляните, Ника. Ничего не напоминает?
В ультрафиолетовые лучах проявился символ, нанесенный на банкноты прямо поверх печати казначейства.
— Глиф, — сказала Ника.
— Это что, масоны? — блеснул эрудицией гаишник.
— Нет, — покачал головой Влад. — Это «Монополия». Игровые деньги.
— Только сделаны из настоящих, — напомнила Ника. — Сколько тут? Тысяч сорок?
— Если не больше…
Гаишник присвистнул и смахнул пот со лба.
— Нифига себе расклад, — сказал он.
— Угу, — кивнул Влад. — Ты это опечатай, чтобы ничего не пропало — а то ведь с тебя спросят, сам понимаешь, — и вези в управление. А ноутбук я бы забрал на ремонт…
— Но Владислав Олегович! — заныл милиционер. — Но ведь не положено!..
— Я верну завтра, — настаивал на своем Вязгин.
— Это же вещдок…
— Сказал же — верну. Ты что, Петрик, мне не веришь?
— Я-то верю, — едва не заплакал Петрик. — А что я начальству скажу?..
— Ничего не говори…
Судя по всему, беседа Вязгину с гаишником предстояла долгая, нудная и с предсказуемым результатом. В том, что Влад в конце концов сломит вялое сопротивление гаишника и заполучит ноутбук, не сомневались ни Ника, ни Влад, ни сам лопоухий Петрик. Но для приличия милиционеру надо было поломаться…
— Можно? — попросила Ника у Вязгина ультрафиолетовую лампу.