Глоток в пустыне
Шрифт:
– Но как я мог довериться вам? Вдруг вы потенциально уже готовы совершить такой же опрометчивый поступок или, еще хуже, шагнете дальше штурмана?
– Поэтому вы и вцепились в "глюк"?
– Он придает мне уверенности, - Александр расстегнул кобуру.
– Впрочем, вы все равно при желании опередите меня.
– Я был уверен, что у нас получится серьезный, обстоятельный разговор.
– Хорошо. Для начала объясните, почему ваш бывший штурман разделал "Мадонну"? Чем она его обидела?
– Не
– Тогда что или кто принудил штурмана выстрелить?
– Мертвые планеты.
– И вы туда же! Это Лопес обратил вас в свою веру?
– Знаете, в чем ваша роковая ошибка? Вы все внимание сконцентрировали на экипаже Зонда. Неужели вас не насторожил случай с "фотографом"?
– По-моему, это из другой оперы.
– Как посмотреть. Вроде бы элементарный сбой программы, а где уверенность, что заранее не запланированный? Кто-то полагается на бластер, а кому-то сподручнее поколдовать с электроникой.
– Намекаете на инженера Службы-три? Глупо. Он владеет бластером не хуже вас.
– Допустим. Но "глюк" он бы использовал, захотев уничтожить картину в музее, а здесь ему захотелось угробить Зонд, да так, чтобы никто не заподозрил истинную причину.
– Думаете, подставив мне электронщика, отведете подозрения от себя и от Лопеса? По крайней мере, наивно.
– Хотите правду?
– командир поднялся из кресла, подошел к двери, выглянул в коридор, вернулся в кресло.
– Я знаю, почему штурман стрелял в музее.
– Весь внимание, - Александр застегнул кобуру, положил под подушку.
– Все проще пареной репы. Мы оказались психологически неподготовленными к встрече с мертвыми планетами.
– Занятная гипотеза.
– Человечество обживало космос, мечтая о контакте с другими цивилизациями, и вдруг вместо контакта - скопище могил. Люди позабыли, что наша история в давние времена состояла сплошь из масовых убийств и самых изощренных пыток. Канули в Лету кровавые войны, исчезло оружие, изготовленное специально для убийства человека, разорвалась связь между агрессивностью и интеллектом, а мертвые планеты нарушили иммунитет, и кое-кто почувствовал зов крови.
– По вашей теории, "глюки" должны были ударить по людям, а не по картинам.
– Не торопитесь... Но мысль, что бластер можно использовать и против человека, посещала вас и, думаю, неоднократно? Картины картинами, а где гарантия, что в следующий раз вы не окажетесь жертвой? Поэтому и провоцировали меня на ответное действие. Коснись я кобуры - вывод был бы готов. Зонд-десять потерял бы командира.
– Зачем преувеличивать?
– Но вы же наверняка обратили внимание, что разведчики не тронули ни пейзажей, ни натюрмортов.
– Вы хотите сказать... Любопытный поворот: картина в качестве мишени?
– Совершенно верно. Хочется попробовать бластер на человеке, но воспитание, традиции, совесть, наконец, мешают, сопротивляются...
– Но почему на Земле?
– В Первой линии разведчик собран, мобилизован, дисциплинирован. А в отпуске, тем более на старушке Земле, он расслабляется, и наступает расплата... Мертвые планеты навязывают жажду уничтожения, - Бугров снова покинул кресло и застыл у двери.
– Вы ничего не слышали? Кажется, шаги...
– Лопес знает о вашем визите?
– И не догадывается. Кстати, открою маленький секрет: я попросил Базу, чтобы Лопеса заменили новичком.
– Подозреваете?
– Скорее, просто перестраховываюсь. А вдруг когда-то на мертвых планетах все началось с музеев? Яркий пример самоуничтожения. И не обязательно сверхоружием. Попробовали мирную энергию в других целях. Вопрос: кто дал толчок? Чуждый, агрессивный разум?
– Фантазия у вас, командир, работает неплохо.
– Да будь я на вашем месте, сразу бы потребовал законсервировать Первую линию, а всех разведчиков - в карантин.
– Для такого серьезного поворота нужны факты.
– Когда Лопес разрежет вас пополам "глюком", будет поздно. Могли бы и лучше замаскироваться под стажера. Я-то раскусил вас в один момент.
– Почему?
– Любой нормальный стажер не постеснялся бы поинтересоваться у командира, почему тот в нарушение всех инструкций по экономии воды ходит с вечно мокрыми волосами... Кстати, эта привычка выработалась у меня еще до мертвых планет.
– Спасибо, что зашли.
– Я вам уже надоел? Молчал-молчал и вдруг разговорился... Со мной всегда так. Надеюсь, наша беседа прошла не без пользы? Хотите, я отдам вам свой "глюк"?
– Боитесь потерять контроль?
– Нет, хочу убедиться, по-прежнему ли вы не доверяете мне или есть сдвиг?
– Командир, мне кажется, нам надо всем экипажем попроситься на Передышку. Самое время, не так ли?
– Ухожу, ухожу... Только не забывайте про "глюк" Лопеса. Возьмет да с испугу без всякого влияния мертвых планет оборвет ваше расследование на самом интересном месте.
18
Когда Бугров вышел, Александр перебрался с койки в кресло, оставив бластер на подушке. Дверь была приоткрыта. В коридоре смолкли шаги командира, удалившись в сторону рубки.
Александр поднялся, чтобы закрыть дверь - и вдруг замер перед щелью.
На гравипол коридора капала вода. В странном рваном ритме.
Александр крадучись отступил от нарастающей звонкой капели, схватил кобуру, выдернул бластер.
Дверь подалась, щель начала увеличиваться.
– Это я, Лопес.
– Не валяй дурака, - Александр, все еще держа бластер наизготовку, сел в кресло.
– Входи.
Штурман, в одних плавках, проскользнул боком в каюту. С его ушей, носа, усов срывались крупные, редкие капли.