Глубокий рейд. Записки танкиста
Шрифт:
— Все в порядке, товарищ старший лейтенант, — доложил Найденов, — сейчас рванет. — Его слова были заглушены сильным взрывом. Танки открыли огонь по ближайшим к ним штабелям. Взрывы один оглушительнее другого следовали друг за другом. На месте склада образовалось море бушующего пламени. От адской жары вспыхнули ближайшие к складу деревья. Кругом слышался вой осколков от рвущихся снарядов. Пришлось отходить нам еще дальше, чтобы полюбоваться этим потрясающим зрелищем.
Вскоре к нам присоединился со своими танками и Кобцев.
К яме с толом был проведен самый длинный шнур с таким расчетом, чтобы взрыв произошел после того, как будут уничтожены штабеля, иначе взрывной волной могло разметать весь склад, не уничтожив всех боеприпасов. Теперь нам нужно было как можно быстрее оставить этот район. Противник должен был появиться с минуты на минуту. Мы все заняли свои места, и машины понеслись на юго-запад, к Шишиловке.
Так было сказано первое слово нашим рейдовым отрядом в тылу противника. Так был произведен салют в честь пяти наших павших товарищей.
Отъехав от склада, мы услышали взрыв полутора тонн тола, заставивший дрожать землю на очень большом расстоянии. На момент стена пламени была скрыта взметнувшейся к небу массой земли, но вскоре пламя снова вырвалось с большой силой. Два пожарища на местах автоколонны и склада издали сливались в одну сплошную огненную линию.
Неплохо мы угостили гитлеровцев в канун Нового года!
Минут двадцать мы двигались целиной. Но вот первая машина выбралась на твердую укатанную дорогу. Колонна подтянулась, танки поднялись на пригорок, откуда шел спуск вниз, а впереди, в двух километрах, лежала деревня Шишиловка. Там располагались фашисты.
Остановив колонну, я вызвал командиров. Решено было: взводу Петрова на полной скорости проскочить этот населенный пункт и, выйдя на противоположную сторону, развернуться в боевые порядки фронтом к деревне, чтобы ни одна вражеская машина и ни один человек не могли уйти невредимыми. Вся группа через промежуток времени, достаточный для осуществления маневра головными танками, должна была начать истребление фашистов и материальной части, находившихся в самой деревне.
С передовым отрядом пошел лейтенант Петров. Танки понеслись под уклон с огромной скоростью. Позади машин взлетали комья выбитого гусеницами спрессованного снега. Из выхлопных труб вылетали короткие желтоватые языки пламени.
Вслед за танками Петрова через несколько минут тронулась вся колонна.
При въезде в деревню танк Петрова сбил и подмял под гусеницы патруль, вышедший на дорогу и поднятыми флажками пытавшийся остановить нас: гитлеровцы, очевидно, думали, что это свои.
Вырвавшись за околицу деревни, взвод Петрова развернулся и открыл огонь по вражеским машинам, стоявшим возле домов и в огородах. Выскакивавших из домов полураздетых фашистов наповал укладывали автоматчики, рассыпавшиеся цепью по окраине деревни.
Группа гитлеровцев человек до десяти, отстреливаясь, бросилась в огороды. Петров развернул башню и тремя осколочными снарядами разметал беглецов по снегу.
Рассредоточиваясь по единственной улице деревни, неслись остальные наши танки. Завязался бой. Из окон домов затрещали автоматы, в танки полетели гранаты. Фашистов было много, но превосходство в технике и внезапность маневра были большим преимуществом нашей стороны.
Из дальнего конца улицы показались три автомашины с гитлеровцами. Они мчались на полном газу.
Самоходка Лопатина загородила им дорогу. От выстрела из ее орудия в упор одна из гитлеровских машин разлетелась на части. Шедшая за нею вторая врезалась в обломки и перевернулась. Кузов ее сплющился от удара о землю, давя под собою сидевших в машине. Третья пыталась увильнуть в сторону, сбила деревянный забор и смяла свой радиатор об угол дома. Гитлеровцы бросились в разные стороны, но под пулеметным огнем двух танков и артиллерийским огнем самоходки уцелеть им было невозможно.
Почти возле каждого дома и сарая стояли автомашины. В деревне завязался настоящий бой. В разных ее концах горели дома, и на улице было светло, как днем.
Жители сидели в погребах. Занимая дома для постоя, гитлеровцы выгоняли хозяев на улицу, и те вынуждены были искать себе убежище от ветра и стужи где угодно. В данную минуту это сохранило им жизнь.
Продвигаясь вперед, танки расстреливали, из орудий брошенные автомашины, ремонтные летучки и группы все еще продолжавших отстреливаться гитлеровцев.
Постепенно стрельба прекратилась. Воздух наполнился смрадом и копотью. Автоматчики прочесывали деревню, добивая врагов, забравшихся в погреба и на чердаки. Танки Петрова уничтожили восемь вражеских машин. Почти вся часть противника, находившаяся в селе, была истреблена, а техника и снаряжение полностью приведены в негодность.
В Шишиловке наша группа уничтожила пятьдесят три автомашины, четыре бронетранспортера, три бензозаправщика, три тягача с прицепленными к ним орудиями и около сотой солдат и офицеров. Машины подвинулись к выходу из деревни. В одном из домов доктор, устроив ПОХОДНЫЙ медпункт, перевязывал раненых. Для предосторожности выставили на выходе из деревни взвод танков и две самоходки при входе. Вся колонна, вытянувшись длинной цепочкой, стояла вдоль улицы.
Ко мне подошел Семенов.
— Товарищ старший лейтенант, возьмите, пожалуйста, от меня этого зануду фрица. Вертится на боеукладке, работать мешает. В машине и так теснота — не повернешься, а с этим «зайцем» просто беда. Сидел бы он спокойно, так ладно бы, куда ни шло, а то все крутится под руками, боится, что его рычагом ТПУ придавит или башнер снарядом стукнет нечаянно. Совсем замучились с ним. Возьмите его, пожалуйста, а то невзначай как бы не пристукнули ребята.
— Ты, Семенов, стукай их в бою, — нахмурившись сказал Лопатин, стоявший в это время неподалеку от нас. — А такого стукать не гоже. Человек он безоружный, лежачего не бьют.
Семенов недоуменно взглянул на него. Все знали, что гитлеровцы зверски расправились с семьей Лопатина. Все знали, как ненавидел их старший лейтенант, как он мстил им везде и всюду в горячих схватках.
— Они же ваших… прибили, товарищ старший лейтенант, — начал было смущенный Семенов.
Лопатин поморщился и резко бросил: