Гномики в табачном дыму
Шрифт:
— Лети назад, слышишь!..
— Потерпи чуток, вот-вот будем в Шакино.
Вертолет медленно пошел на посадку.
Нас встретил секретарь Шакинского райкома партии, прикатил на аэродром в своей черной «Волге». В этих краях всего месяца полтора можно ездить в машине, а в остальное время такой снег, что любой предпочитает сани или просто лыжи. Но секретарь райкома решил — и на эти месяц-полтора нужна машина. Дела у него в районе налажены, и пошли ему навстречу, выделили «Волгу»
— Переночуете у меня, а завтра на моей «Волге» отправим вас в центр. — Тон был непререкаем, а слова «на моей «Волге» прозвучали с ударением.
— Здравствуйте, уважаемый Всеволод Сергеевич.
— Здравствуйте, здравствуйте… — смутился он. — Извините, как вас по батюшке?
Секретарь отлично знал и мое имя, и отчество, и фамилию тоже, просто не захотел оставаться в долгу.
— Зовите просто Гурам, уважаемый Всеволод.
— И ко мне можете обращаться просто, без этого «уважаемый», — улыбнулся он.
Попрощались с летчиком, уселись в «Волгу» и покатили, взбивая пыль на шакинском шоссе.
— До отдыха ли, когда такая погода для работы! — возмутился я.
— Осмотрит вас в центре врач и решит — отдыхать или работать.
— У нас времени в обрез, понимаете? Комиссию ждем из министерства.
— Понимаю, туго придется вашим без вас. — Помолчал, потом сказал вдруг: — Знаете, давно собираюсь спросить, да забываю всякий раз при встрече. Как вы, грузин, переносите наш климат, как привыкли к нему? Если не ошибаюсь, вы двенадцать лет в наших краях, верно?
— Да, тринадцатый год пошел — несчастливый. К климату привыкнуть работа помогла — любимая работа, сибирские пельмени и разбавленный спирт.
— Разбавленный? Спирт водой разбавляете?! — поразился секретарь и перекинулся взглядом с шофером. Дюжий сибиряк выразительно ухмыльнулся.
Замелькали окраинные дома Шакино.
— Вот и доехали, — успокаивая меня, сказал секретарь.
Машина остановилась перед двухэтажным домом. У входа нас поджидала пышнотелая, дородная супруга секретаря в розовом платье.
— Добро пожаловать, здравствуйте. — Голос был неожиданно тонюсенький, никак не соответствующий комплекции. — Вот вы какой, оказывается, «таежный волк»! Не обижаетесь? Все тут вас так называют или просто «грузином». Верно, и сами знаете.
Да, это-то я знал, но вот почему щуплым, невзрачным мужчинам любы дородные — не могу уразуметь. Видимо, существует в человеке стремление к антиподу.
Я смущенно улыбнулся хозяйке и представился.
— Евдокия Македоновна, — представилась и хозяйка. — Можно просто Доки.
— Неудобно, уважаемая Евдокия.
— И без «уважаемой», пожалуйста. Сева не выносит… — Женщина испуганно приложила палец к губам, искоса глянув на мужа, и просто, как члену семьи, сказала шоферу: — Заходи.
В прихожей шофер стал на куски войлока и, заскользив, будто на коньках, понесся прямо к письменному столу, заваленному газетами и журналами.
— Обед готов? — спросил хозяин дома, не обратив внимания на слова жены.
— Стол накрыт. Не знаю только, что подать гостю — сухое или…
— Ничего, — прервал ее муж. — Гостю — ничего!
— Это почему?! Чем я провинился? Видите — здоров, прекрасно себя чувствую.
— Ни капли, и точка!
— Сказал, значит — все, приговор окончательный, обжалованию не подлежит! — разъяснила мне Евдокия, расплываясь в улыбке, и пригласила в просторную столовую на верхнем этаже.
Стол действительно был накрыт для пиршества: пельмени сибирские, соленые белые грибы и прославленный байкальский омуль. Глаза мои поедали соблазнительную закуску, а мысли были на аэродроме — сбежать бы как-нибудь, пока там летчик. Мне в самом деле хорошо, а когда случится следующий приступ, никому не ведомо! Может, и вовсе не случится.
— Не угодно руки помыть? Заговорилась, забыла предложить.
Хозяйка снова провела нас в нижний этаж и распахнула передо мной широкие двери в ванную. Не только двери, но и сама ванна были слишком велики для сравнительно небольшого помещения.
— Не люблю маленькие ванны, сами видите, какая я, не вмещаюсь. Митенька, — Евдокия кивнула на шофера, стоявшего рядом, — раздобыл где-то вот эту огромную ванну, и пришлось переделать двери, не проходила ванна, — объяснила хозяйка и ушла в столовую.
Передо мной была ванна из белого мрамора!
Грубо высеченная ванна из белого мрамора!
Ванна из белого мрамора!
Я онемел.
— Входите, полотенце справа висит, — пробасил шофер.
— Митенька, откуда вы притащили эту ванну?
— Издалека. Слыхали про Черные скалы — оттуда. Давняя история.
— Сумеешь указать на карте то место?
— Сумею, понятно. Я в топографическом техникуме учился, между прочим, это потом в шоферы подался…
— Митенька, слушай внимательно. Мы сейчас улизнем отсюда. Летчик еще на аэродроме. Пометим на карте то место и вернемся назад.
— А как же… Неудобно… Всеволод Сергеевич…
— Будь другом, не возражай, не трать слов. Пошли.
И я буквально поволок его к выходу.
К аэродрому мы неслись на бешеной скорости. Прохожие озадаченно поворачивали головы вслед. Митенька ворчал: «Евдокия убьет, голову мне оторвет», но я успокоил его, заверил, что он совершает общественно полезное дело на благо всему человечеству.