Гобелены Фьонавара (сборник)
Шрифт:
И таково было могущество Богини-матери, что даже Дэйв Мартынюк, одинокий, растерянный, заблудившийся в этом лесу, так ужасно далеко от родного дома и от того мира, который хоть в какой-то степени был ему понятен, способен был сейчас, глядя на эту луну, черпать в этом силы и мужество. Даже Дэйв понимал, что луна эта служит ответом Богини на вызов, брошенный горой.
Но облегчения душам людей эта красная луна не приносила, ибо она более чем что бы то ни было другое, означала: начинается великая война. Да, она означала кровь и войну, но не безнадежную, нет, раз уж в войну эту вмешалась сама Дана, явив свой
Все это, конечно, требовалось обдумать, и Дэйв, хотя и не до конца еще понимая, что же это может значить, уже чувствовал интуитивно, был почти уверен, что этот повелитель Тьмы, этот страшный то ли волшебник, то ли Бог, вырвался на свободу. Однако был он уверен и в том, что непременно найдутся силы, способные противостоять Злу. Примерно то же чувствовали и все те, кому довелось увидеть этот светлый знак в небесах, и они понимали: Богиня-мать не бездействует, она всегда на страже, хотя порой и оставляет в нашей жизни кровавые следы, желая, чтобы мы узнали о ней нечто особенное, такое, что, даже и не подозревая об этом, оказывается, знали всегда. С необычайным душевным трепетом и робкой надеждой смотрел Дэйв на озаренный красной луной восточный край неба, и в голову ему пришла вдруг совершенно неуместная мысль: а ведь отцу его, должно быть, это зрелище доставило бы огромное удовольствие.
Трое суток Тэйбор даже глаз не открывал. Когда гора исторгла из себя тот огненный ужас, он лишь шевельнулся в постели да что-то прошептал, но мать его, неустанно сидевшая с ним рядом, слов этих разобрать не смогла. Она лишь поправила холодную повязку у сына на лбу и подоткнула одеяло.
А потом Лит все же пришлось ненадолго его оставить и выйти к мужу во двор. Ивор быстро успокоил перепуганных людей, приказал не поддаваться панике, которая успела уже подняться, когда ветер принес с севера тот адский хохот, и велел готовиться к отъезду: завтра на рассвете все третье племя отправлялось в Келидон. И действительно, здесь они были слишком одиноки и беззащитны. В какой-то момент людям даже показалось, что страшные огненные пальцы, высунувшиеся из недр Рангат, тянутся прямо к ним, желая схватить их и уничтожить.
Но даже под невероятный шум и гвалт, вызванные поспешными сборами, Тэйбор продолжал спать.
Не разбудило его и неожиданное появление красной луны – полной луны в ночь перед новолунием! – хотя все остальные члены племени тут же прекратили всякие дела и уставились в небеса, где сияло это чудесное светило, поднимавшееся все выше над Равниной.
– Ну что ж, она дала нам некоторую отсрочку, – сказал Герейнт, когда Ивор выбрал минутку, чтобы переговорить с ним. Сборы продолжались и ночью, при свете этой странной луны. – И он у себя под горой, я полагаю, тоже спешить не будет.
– Зато нам нужно поспешить, – заметил Ивор. – Нам понадобится немало времени, чтобы добраться до Келидона Я хочу, чтобы все были готовы выйти в путь на рассвете.
– Хорошо, – сказал старый шаман. – Только помогите мне сесть на лошадь и направьте ее куда требуется.
Ивор посмотрел на старика, и у него потеплело на сердце. Герейнт уже так давно состарился, став седым и морщинистым, что казался вечным. Но, к сожалению, это было совсем не так, и долгий путь верхом,
И, разумеется, Герейнт тут же прочел его мысли, как это бывало и прежде.
– Я никогда не думал, – сказал он очень тихо, – что проживу так долго. Возможно, повезло тем, кто не дожил до этого дня.
– Возможно, – мрачным эхом откликнулся Ивор. – Грядет большая война.
– А найдутся ли среди нас Реворы, Коланы, Ра-Термейны или Сейтры? Или, может быть, у нас есть другие Амаргин и Лайзен? – В голосе Герейнта слышалась боль.
– Нам придется найти их, – просто ответил Ивор. И положил руку шаману на плечо. – А теперь я должен идти, Герейнт. До завтра.
– До завтра. Но сперва позаботься о Тэйборе.
Вообще-то сперва Ивор намеревался проследить за тем, как грузят имущество, но после слов шамана передумал, поручил все Кектору, пошел к себе домой и тихо сел рядом с сыном.
Через два часа Тэйбор открыл глаза, хотя, похоже, проснулся еще не совсем. Он встал с постели, и Ивор с трудом сдержал крик радости, ибо увидел, что сын его двигается, как лунатик, а как известно, опасно тревожить человека, когда он в таком состоянии.
Затем Тэйбор быстро оделся и, не говоря ни слова, вышел из дома. Лагерь спал, забывшись тревожным сном в ожидании рассвета и долгого пути. Луна светила очень ярко и была почти в зените.
Да, теперь луна поднялась уже достаточно высоко, чтобы к западу от лагеря, в Священной роще, на поляне, силы Света начали свой танец, а собравшиеся там силы леса могли за этим танцем наблюдать.
Тэйбор уверенно направился к коновязи, отыскал своего коня и сел на него. А потом, неслышно подняв засов, открыл ворота и галопом погнал коня на запад.
Ивор тоже поспешно вскочил на коня, даже не вспомнив о седле, и бросился догонять сына. Одни на всей огромной Равнине мчались отец и сын к лесу, и Ивор, видя прямую спину и легкую посадку Тэйбора, чувствовал, как сжимается у него сердце от гордости и печали.
Да, Тэйбор действительно ушел слишком далеко! И похоже, ему предстояло уйти еще дальше. «Да хранит тебя Ткач!» – молился про себя Ивор, глядя на север, на застывшую в своем великолепии вершину Рангат.
Они скакали так более часа, призраки ночных просторов, и наконец впереди показалась темная громада Пендаранского леса. И Ивор снова взмолился: «Все, что угодно, только пусть он не заходит туда! Пусть это будет не там – ведь я так люблю его!»
«Да какое значение имеет сейчас твоя любовь?» – думал он, пытаясь подавить тот нутряной страх, который всегда пробуждал в нем лес.
Но, похоже, и его любовь все-таки имела значение: Тэйбор остановил коня в полусотне шагов от опушки и безмолвно застыл в седле, глядя на темную стену деревьев. Ивор остановился чуть раньше, испытывая непреодолимое желание окликнуть сына по имени, позвать его назад из тех мест, куда он сейчас от него уходил…
Но все же сдержался. А когда Тэйбор, пробормотав что-то невнятное, соскользнул с коня и вошел в лес, Ивор совершил свой самый смелый поступок в жизни: пошел туда следом за сыном. Ни одно божество на свете не смогло бы сейчас заставить Ивора дан Банора отпустить Тэйбора, который по-прежнему шел, точно во сне, в Пендаранский лес одного!