Год 50-й: Расти из пепла
Шрифт:
– Степа, пошли за стол, завтрак стынет, – я уже разворачивался, но краем глаза зацепил какое-то движение на дороге, рядом с лесом… Едут, вон телега, но в повозке было видно только двух человек, ага вон из леса вынырнули двое дозорных, дежуривших со вчерашнего дня. Переговорили, и двинулись к хутору вместе, в подъехавшей через двадцать минут телеге, третьим из седоков был раненый тесть, лежащий на дне повозки. Митька, спрыгнув с нее, с серьезным лицом направился ко мне, а вокруг раненного тестя уже хлопотали домашние, и соседский сорванец Гришка уже побежал за фельдшером.
Ефимыч был без сознания, и я уже предчувствуя не совсем удачный финал, сидя в общественной избе, слушал описание событий от Митьки, и последнего
Двигалась группа по намеченному плану до лесной развилки, а там разделились, Ефимыч с двумя бойцами свернул к заимке, вытащить часть оружия, и оказаться у предполагаемой засады в последний момент, когда бойцы уже вступят в огневой контакт. В его задачу входило показать людям Марата, что схрон нашелся только что, и они не мешкая, оказывают огневую поддержку новым вооружением. Место в плане слабое, но по другому мы не видели безболезненного выхода из ситуации, показывать настоящее хранилище нам резону не было, открыть фальшивый схрон на заимке маратовцам до прихода людей Паука, тоже не выход, а вдруг они откажутся спасать моего отца? Им тогда никакого интереса не будет схлестываться с бойцами Паука. Они вполне резонно могут рассуждать так: схрон нашли, оружие мощное получили, СБ-шники, по логике, подумают на деревенских, бросят на войну с ними своих бойцов. Паук человек жесткий, своего не отпустит, и когда он оттянет свои силы из Полиса, можно будет нанести удар новым оружием, и захватить территорию Паука…
Митька, как человек, которого знал помощник Марата Мустафа, возглавлявший группу из Полиса, должен был встретить бойцов у тракта, и переговорив, наметить засаду. В задачу нашего совместного отряда входило по возможности положить всех СБ-шников, или, как минимум, руководителей группы, которые были в курсе реальных событий, и освободить моего отца. Задачка еще та! Но с ними, к моменту боя, будет Ефимыч, так что я рассчитывал на успех. Но события разворачивались не совсем по нашему сценарию…
Бойцы выплыли из-за поворота, сосредоточенные, крепкие парни, все в камуфляже, и на велосипедах. Увидев вышедшего на тракт Митьку, остановились, взяв его на прицел автоматов, из сгрудившейся на дороге группы, выдвинулся Мустафа, недоверчиво поглядывая узкими глазками на Митьку.
– А что ты один что ли?
– Нет, нас трое, остальные по лесу рыскают, схрон ищут, да и хутор с южного тракта прикрыть надо, на лесной дороге у нас не побалуешь, ловушек понаставили столько, что без знания никто не пройдет (это он с намеком, чтоб и маратовцы не совались). Схрон то в основном вам нужен, – хитрил дальше Митька, – поэтому и выделили всего троих, да часть людей на поиски. Возможно, еще успеют и сами найти… До боя.
Митька остановился, давая старшему осмыслить информацию, и со значением добавил:
– Еще одно непременное условие: среди людей Паука будет пленник, это наш человек, ну вы сразу же увидите, он, скорее всего, связан будет. Просьба в него не стрелять, он парень ловкий, как догадается, так и сам в кусты сиганет, при возможности.
Мустафа задумался.
– Ладно, все равно СБ-шники раньше утра не появятся, именно на завтра же у них намечена выемка оружия? – спросил он, испытующе поглядывая на Митьку, – хотя меня такая точность м-м… настораживает. Да еще какой-то ваш пленник появился, – в упор глядя на собеседника, заявил Мустафа.
Ну, Митьку смутить сложно, он в ответ равнодушно пожал плечами, мол, хочешь – верь, или катись сам разбирайся с СБ-шниками… Мустафе делать нечего, стал располагаться на ночь. На притрактовой лесной поляне разбили лагерь, выставили дозор, стали кашеварить. А Митька вроде в лес, по надобности, к условному месту подошел, там его уже Ефимыч с двумя бойцами дожидался, взяли они с заимки только один РПГ-7 и крупнокалиберный пулемет дотащили, правда, патронов всего на три ленты взяли,
– Так, Митька, устраивайте засаду у поворота, – начал Ефимыч, – нам легче будет прийти вам в помощь, ни те, ни эти не увидят, откуда мы подошли. Устраивайте засаду по правому краю тракта, на левый не суйтесь, пойдете шмалять друг по другу, твои бойцы пускай отдельно подальше залягут, а как Паучьи дети кинутся назад, так они пущяй их секут безжалостно, ни одного живым. Сам же приятеля моего Ваську прикрывай, может он успеет в кусты запрыгнуть, ну ладно все, иди, а то заподозрят тебя маратовские…
Мустафа, взглянув подозрительно на возвернувшегося Митьку, спросил:
– Что, медвежья болезнь перед боем одолела?
– Не-а, просто еды такой вкусной, как у вас не ел никогда, вот и опорожнился, штоб больше влезло. А запах от вашего харча на весь лес, счас волчишек со всей округи соберете…
После таких речей бойцы стали поглядывать в лесную темень с опаской, дурачье городское, волк зимой опасен, да и то не для всех, а летом и по весне в наших краях волк сыт, и на человека может только из баловства напасть, мол, деток к охоте приучает.
Утром, с самого рассвета, заняли позиции. С предложенной тактикой распределения Мустафа согласился, хотя с подозрением спросил, почему в тылу колонны противника работать будут именно наши бойцы? Митька пожал плечами, – не хочешь, – сажай своих, это успокоило главного, хотя одного своего бойца он все же подсадил к деревенским дружинникам. Колонна рейдеров Паука появилась ближе к полудню, ехали на велосипедах, по двое-трое в ряд. Колонна растянулась метров на триста, в середине повозка, с одной лошадью в упряжке, а там пленник и два бойца в охране. Такой длинной колонны не ожидали, и огонь открыли только тогда, когда голова колонны вплотную приблизилась к повороту дороги. Как только загрохотали выстрелы, Митька успел достать короткой очередью одного охранника, сопровождавшего телегу, но тут автомат заклинило, и второй охранник, видимо имевший приказ при первой угрозе уничтожить пленника, выстрелил в голову связанному отцу…
Выстрелы гремели со всех сторон, рейдеры Паука, поднаторевшие в перестрелках, мгновенно сориентировались, и хотя после первых очередей была выкошена треть бойцов, все же залегли на противоположной от засады стороне. Автоматы с той и другой стороны периодически замолкали – сказывалось наличие некачественных патронов, бой продолжался уже в течении десяти минут, и тогда зарокотал из тыла противника крупнокалиберный пулемет Ефимыча. Старик тоже сориентировался, и в процессе боя зашел в тыл бойцам Паука. И хотя пули крупнокалиберной дуры летели теперь и в нашу сторону, первоначальный эффект был велик. Многие бойцы противника повыскакивали со своих позиций, попадая под перекрестный огонь, а тут еще гранатомет в руках нашего дружинника добавил жару, выпустив несколько снарядов. СБ-шники заметались, и вдруг пошли в атаку на засаду. Бойцов у противника еще оставалось много, примерно столько же, сколько и наших. На неожиданное действие СБ-шников, маратовские ответили длинными очередями, позабыв, что магазины у автоматов ограничены числом патронов, а тут как раз и Ефимыч вторую ленту патронов прикончил. В общем, противник добился рукопашной. На Митьку налетел здоровый малый, держа автомат как дубинку, он сходу пытался проломить Митькин череп, но промахнулся, и, пролетая по инерции, мимо моего приятеля, нарвался на Митькин клинок. Рядом какой-то рыжий парень добивал, молотя по черепу сапогом, Мустафу. В общем, когда Митька вогнал свой клинок в спину рыжего, Мустафа уже отбросил копыта, схватка еще продолжалась, но наши противники потеряли практически всех бойцов, и маратовские вояки их добивали, ожесточенные своими потерями, пленных не оставляли, впрочем это было нам на руку.