Год 50-й: Расти из пепла
Шрифт:
– Степан, Юра, вы идите вдоль левой стены, а мы по противоположной стороне, найдете, что нас в первую очередь интересует, позовете, – распорядился Ефимыч.
Стена, вдоль которой мы шли, зияла проемами тоннелей, уходившими, судя по эху очень далеко. Вдоль серых стен тоннелей располагались массивные металлические двери.
– Заглядываем только в крайние, – почему-то шепотом произнес я.
Мы обследовали несколько камер, некоторые были совершенно пусты, в других хранились пищевые продукты, издававшие гнусный запах разложения. Наконец, в пятом по счету, и более широком тоннеле мы увидели расположенные вдоль стен поддоны и стеллажи с деревянными ящиками. Несомненно, это было оружие, и я крикнул во тьму, подзывая Ефимыча.
– А мы уже почти дошли до места, где прошлый раз потрошили склад, – сообщил подошедший тесть.
Сапер,
– АГС-17 [11] , вот это да! Если еще гранаты к ним окажутся неиспорченными, считай, от любого противника отбиться сможем, только инструкцию по применению найти бы. А здесь что? – старик, войдя в раж, начал вскрывать ящики со всех подряд стеллажей… – Огнепроводный шнур, сигнальные мины, РПГ-7… – бормотал он как в бреду.
11
автоматический гранатомет.
– Ефимыч, я понял, забирай Сапера, идите, перетаскивайте мины, ну и что еще наберете, а мы с Юрой потихоньку начнем таскать отсюда, заодно ребят позовем, хватит им телеги охранять…
Работали мы, как проклятые, и под руководством Сапера к вечеру успели вынести оружия и мин на три полные телеги, оставалось найти боеприпасы, но это мы отложили на следующий день.
Инструкции по применению нашел Юра, почему-то решивший заглянуть в огромный, открытый сейф, стоящий у стены рядом с мертвецом. Перетаскав эту кипу брошюр к нашей стоянке, он обещал ночью разобраться и отобрать необходимые документы. Меня же привлек стол, за которым расположился покойник, вернее не сам стол, а тетрадь, лежавшая на нем. Это оказались записи, оставленные последним дежурным по хранилищу. Интересно, на досуге обязательно почитаю.
Сидели вечером у костра, Юра выбирал нужные документы, сапер в стороне проверял качество капсюлей для мин и огнепроводных шнуров, мы с Ефимычем вели учет оружия.
«… – Так, значит, пишем станковых гранатометов три штуки, РПГ-7 пять штук, пулемет „Корд“ два штуки. – Ефимыч не два, а две… – Ась? А, ну да, ну да… пишем два штуки…»
– Ефимыч, а вот когда отобьемся, пойдем Полис завоевывать? С такой силищей, как это оружие, враз к ногтю весь Полис прижмем, – это я его так, ну, скажу, провоцирую.
Ефимыч, оторвавшись от бумажки, внимательно посмотрел на меня.
– Мы крестьяне, а не вояки, нам Полис без надобности.
– Все так, с вами государство не построишь, – это уже Юра встрял в разговор.
– Без нас государства не построишь, – веско ответил мой тесть.
И мы замолчали, все же Ефимыча не зря старостой выбрали, умеет, когда надо, слово сказать. А Паука все равно придется ехать добивать… «Подожди», – одернул я сам себя, – «Ты еще здесь с его подручными разберись…»
Боеприпасы нашлись на следующий день, и мы долго копались, подбирая необходимые ленты с 30-миллимитровыми гранатами для АГС, ленты с патронами для крупнокалиберного «Корда», патроны для АКСУ и гранаты для РПГ. Телеги были наполнены до предела лошадиных сил, когда из хранилища выбежал Юра, довольно жмурясь на какие-то железяки, как кот на ведро сметаны.
– Ты посмотри! – он совал мне под нос дурно пахнувшую смазкой железяку.
Молчу… пускай, повосторгается, только в штаны б от радости не наложил.
– Степа, – орет он, это титановые шестерни, и там их целый склад! Разнокалиберные! С разным «шагом» и наклоном! Им сносу нет, теперь мы механическое производство освоить сможем! И подшипники есть!
– Все, Юр, все собираемся, твои железки обсудите с Мишкой, он у нас механик-любитель, да и места для них на телегах уже нет.
– Тогда я сам понесу, – слегка обиделся Юра.
– Ладно, ладно, сворачиваемся – и пока мы с Ефимычем маскировали вход, в телеги уже впрягли лошадей и обоз тронулся…
О дневнике несчастного охранника я вспомнил, только на следующий день, в предыдущий было некогда, тяжелый переход через топь вымотал все силы, лошади еле тянули телеги по слякотной дороге, о том, чтоб присесть на телегу не было и речи, наоборот постоянно приходилось подталкивать повозки, выбрались из болота уже глубокой ночью. А днем на привале я начал читать дневник покойника. Интересный документ. Начинался он с даты
3
Сегодня четырнадцатый день моего дежурства. Сменить меня должны были семь дней тому назад. Обычно мы дежурим в полном составе, с напарником и обслуживающим персоналом нас набирается до пяти человек, но перед Новым годом женщины заявили, что по их части нарушений нет, то есть ЭВМ отслеживает заданную температуру и влажность воздуха в нормальном режиме, естественно, вентиляционщики и сантехники заявили, что и у них все О.К. и начальник, …, пошел им навстречу, предупредив меня и напарника, что в случае сбоя в работе хотя бы одного из агрегатов, немедленно звонили центральному диспетчеру. Только удалился дежурный автобус, а до ближайшего города от нас отделяют не менее пятидесяти километров, как напарник пристал ко мне, чтоб я его тоже отпустил, мол, он верующий! Рождество для него является самым святым праздником года. Обещает приехать двадцать шестого к сдаче смены и отдать мне весь свой заработок за время дежурства (надо сказать, что это наша месячная зарплата). Теперь понятно, почему он приехал на собственной машине. Гонять собственную машину за сотню километров, туда да обратно, без особого дела – дураков нет). Поразмыслив, я согласился, а что к Новому году я домой попадаю, проверок не ожидается, иначе начальник работников бы не отпустил. Пускай едет с богом. Сейчас я об этом своем решении горько жалею… Утром двадцать третьего декабря, когда я только умылся и включил телевизор, помещение внезапно затряслось, с потолка посыпались куски бетона (это сверхпрочного состава)! Двадцать минут продолжалась эта свистопляска. Пол ходил ходуном, кое-где покрылся трещинами, в это время вырубился свет, заглохли работающие агрегаты вентиляционной системы, погасли экраны компьютеров, я, чиркая зажигалкой и матерясь, добрался до радиотелефона, трубка молчала. Тогда, действуя по инструкции, я зашел в помещение, где находился электрогенератор и только запустил его, как раздался сильный взрыв. Очнулся я в полной темноте: голова в крови и шум в ушах, но вроде ничего серьезного, мне просто повезло, в момент взрыва я шарил в темноте под металлическим столом, пытаясь найти случайно упавший и бесполезный фонарик. Шатаясь, я кое-как добрался до ворот и вышел наружу. Видимо, я долго находился без сознания, наступил вечер и огненные всполохи охватывали весь горизонт, у подножия горы стремительно неслись потоки не понятно откуда взявшейся воды, и я понял, что отрезан от внешнего мира. В голове была какая-то мешанина. Это война – думалось мне. Начальство приедет, а моего напарника нет, что делать, уволят без выходного пособия, а то и под трибунал угожу. Но начальства не было, и никто не вспомнил про меня до сих пор.
7 января
Сегодня праздник православного Рождества, но мне кажется, что мир умер и праздновать некому. Вчера, забравшись на вершину горы, запускал сигнальные ракеты… Никто не отозвался, раньше над горой проходила авиатрасса, после катастрофы я не видел в небе ни одного самолета, небо пустынно да и внизу меня окружает водная пустыня, кстати, вода добралась почти до самых ворот, залив подъездную дорогу. А питьевая вода у меня заканчивается, после катастрофы успел набрать из водопровода пару канистр и вода пропала. Придется разобрать несколько противогазов и, сделав угольный фильтр пить воду из потока, хотя она теплая и, наверное, на вкус противная. Да нонсенс, в этом году вообще зимы не было, снег даже не выпадал, а сейчас в январе я хожу в одной форменной рубашке. Пойду, достану спирта и тушенки, в продовольственном складе этого добра хватит мне лет на тысячу. Ну вот, выпил, и на душе вроде полегче стало, с днем рождения тебя, наш господь. А я сейчас пойду спать.
20 февраля
Утром проснулся, хотел побриться, а потом подумал и так сойдет, но все же решил причесаться, и оставил на расческе клок волос, бляха муха, волосы вылезают! Сбегал за дозиметром, нет… фонит, конечно, сильно, но при 100 микрорентген в час, лучевой болезни вроде не бывает, во всяком случае, это так я себя успокаиваю. Это, наверное, от переживаний и одиночества волосы полезли. Кстати об одиночестве все же я не один, кошка у меня есть, рыжая такая лохматая, недавно окотилась, кот то ее погиб, кусок бетона проломил ему череп, да и котята перемерли, не хотят младенцы входить в этот страшный мир…