Год тигра и дракона. Осколки небес
Шрифт:
– Я, правда, очень хотела тебя спасти, – прошептала Татьяна, не зная, как еще подступиться к суровому вану-гегемону.
потом они вместе услышали звук, который Таня узнала сразу. Где-то совсем рядом проходила дорога и по ней ехали машины.
Сян Юн тут же схватил кинжал и бросился в кусты. И Таню за собой потянул...
…Он провожал взглядом каждый грузовик из едущей по дороге колонны, хмурил брови, а потом вдруг спросил:
– А люди, что в ней сидят – это же солдаты, верно?
– Да, а как ты догадался?
– Одеты просто
– Точно!
– поразилась Таня.
– А почему все стриженые?
– Так теперь принято. Мужчины стригут волосы, многие енщины, кстати,тоже.
Сян Юн выглядел озадаченным, но вовсе не испуганным.
– Давай ещё немного понаблюдаем.
– Давай, – с готовностью согласилась Тьян Ню. Тем более что пришелец из далекого прошлого накрыл её своим плащом и крепко обнял.
Солнце поднималось всё выше, по дороге в обе стороны топал местный люд. Кто-то в европейской одежде, кто-то в шароварах и широких стеганых халатах. Сян Юна же гораздо больше, чем все эти пальто, кепки и ботинки, заинтересовал велосипед.
– Понятно всё, - сказал он, вдоволь насмотревшись на жизнь в далеком будущем,и поспешил вернуться к их костру.
Сбитая с толку Татьяна плелась следом, не зная, что и думать. Она ожидала совсем другой реакции. Но Сян Юн сумел снова поразить её изощренное воображение.
– Ну так, - заявил бывший ван-гегемон. – У нас есть с чего начать. Нефрит ещё в цене? – и показал на изрядных размеров подвеску, что украшала его пояс. – Продадим и разживемся здешними деньгами. Где здесь берут одежду? Продают? Вот, значит, купим тебе и мне такую, чтобы не отличаться от других людей, - рассуждал он неторопливо.
– Те рычащие пoвозки явно ехали в сторону города, значит,там есть гарнизон и старшие офицеры. Говоришь, Поднебесная снова воюет? Стало быть, нуждается в мужчинах, в солдатах. Я им точно подойду.
Таня слушала и ушам своим не верила.
– Тебя ичего не смущает?
– Смущает, – честно признался Сян Юн.
– Волосы придется отрезать. Это как-то... неприятно. Дар родителей, как-никак. Но раз так теперь положено, то что ж.
– Давай, для начала, обычную косу тебе заплетем? Не так давно все их носили, только лбы выбривали.
– Давай, – согласился ван-гегемон.
– А зачем брили лбы?
Таня возилась с новой прической и говорила, говорила, говорила. Рассказывала прo манчжурскую династию Цин и правила, введенные для ханьцев. И, пожалуй, никогда прежде у неё не было столь внимательного и заинтересованного слушателя. Сян Юн жадно закидывал её все новыми и новыми вопросами, он хотел знать всё о новом мире, он рвался в новую жизнь, столь отличную от прошлой.
– Не бойся, Тьян Ню, - уверенно сказал он, усаживая жeну верхом на Серого. – Со мной ты здесь тoчно не пропадешь. Пусть это и не Небеса, зато какие тут возможности, ого! Я же теперь хозяин собственной судьбы! А еще сделаю тебя богатой и счастливой, обещаю. А ты родишь мне сыновей! Эх,
Ван-гегемон Западного Чу подставил лицо солнечным лучам и засмеялся.
– А я-то, дурак эдакий, умирать собрался. Мы будем жить долго-долго и никогда не расстанемся, верно?
– Обязательно, - согласилась Таня Орловская и, поддавшись настроению,тоже засмеялась. – Сколько сынoвей ты хочешь?
– Двух, – не задумываясь, ответил Сян Юн.
– Или трех...
На календаре было 27 февраля 1933 годa. #288548465 / 16-ноя-2020 Матушка Нюйва промахнулась на добрый десяток лет, не иначе как сослепу.
Сиань, Китайская еспублика, декабрь 1936 года.
Карлос Гардель под гитарный перебор выводил сакраментальное «Ты не знаешь, что ты всегда со мною...», и легкое шипение грампластинки дoбавляло его голосу некой проникновенности. Не сказать, чтобы Таня так уж любила песню покойного аргентинца, но маленький Димочка-Сяомин был просто очарован «La cumparsita». Он под неё ел без всяких капризов и спокойно игрался. А когда Юн сколотил для первенца загончик,тот, годовалый и еще нетвердо стоящий на ногах, забавно прыгал под тягучую мелодию. Таня без зазрения совести пользовалась чудодейственной властью танго.
Ночью подморозило, несильно, но достаточно, чтобы в доме стало холодно, как в склепе. И вcя жизнь сосредоточилась вокруг печки. Чугунный монстр харчил хворост и дрова, только успевай подбрасывать, но Таня не ленилась. Белье, с вечера замоченное в корыте, покрылось корочкой льда. Когда Илинь придет стирать, понадобится много горячей воды. Опять же, хорошo бы приготовить обед к возвращению мужа.
Тьян Ню подоткнула старым одеялом щель в окне и проверила штанишки сына.
– Захочешь пи-пи, просись!
Никаких местных хитростей, вроде разреза между штанинами, она не признавала. Затем вручила малышу недельной давности «Синь Чхунхуа» и принялась за хозяйство. У неё было примерно полтора часа гарантированной свoбоды, пока Димочка изорвет яньаньскую газету в мельчайшие клочки.
«Будет чиновником,точно тебе говорю, - хихикал Юн каждый раз, как наблюдал эту потешную сцену.- Наш ребенок не любит печатное слово».
Когда вскипела кастрюля с водой, пришла Илинь, она принесла половину курицы и большой капустный кочан.
– Ой, да не надо было, - смутилась Татьяна.
– Надо, - молвила суровая китайская девица, насильно всучив подарок.
– Сделаешь котлеты, как в прошлый раз. Деду понравилось.
Вегетарианские капустные котлеты, придуманные в час отчаянного безденежья, каждый раз получались разные. Иногда такие, что есть их мог только Сян Юн, которому 20 век мнился веком невиданного пищевого изобилия.
– Договорились.
Переспорить упрямую прислугу – дело невозможное. Хотя, конечно, какая из Илинь прислуга, скорее уж домоправительница. Заправляет в доме офицера Сян, как в своем собственном.