Годы и дни Мадраса
Шрифт:
И Умен с присущей ей добросовестностью стала распутывать «роковой» узел. Никто в колледже не мог ответить ей на вопрос: как может случиться так, что человек не верит в бога, а сам — неплохой? Нормальный человек. как все мы. Взглядов своих никому не навязывает, как некоторые христиане. С окружающими вежлив, со студентами дружит, другим помогает и с ближним делится. Проблема зрела в голове Анны, но разрешить ее было трудно. Миссионеры с детства ее пугали русскими коммунистами. И я была первой из них, с которой она столкнулась. Анна, честно следуя фактам, должна была пересмотреть свои представления о «нехристях». Раз в месяц к ней приходила бедная подметальщица, мать семерых
— Амма! — окликнула я ее, сообразив, кто она. — Вот 5 рупий, мисс Умен оставила для тебя.
Женщина подняла голову, и в ее глазах выражение отчаяния сменилось какой-то трепетной надеждой.
Через три дня Анна появилась в колледже. Утром она возникла на пороге моей комнаты.
— Так! — сказала она голосом, не предвещавшим ничего хорошего. — Христиане забывают о своем долге, а коммунисты и неверующие спасают голодных индийцев. Так? И при этом еще помалкивают. У вас все коммунисты такие?
— Какие такие? — не поняла я. — Все люди разные, а коммунисты — люди.
— Да нет! — засмеялась Умен. — Я хочу знать, другие так же поступили бы в твоей стране, как ты?
— Обязательно. Может быть, даже лучше поступили.
— Тогда, — сказала Анна, — беспомощно опускаясь в кресло, — я, кажется, за коммунизм. Но не против бога — ты это учти. Тут твоя пропаганда бесполезна.
Случай с подметальщицей не решил проблему, которая мучила Анну. Наоборот, он ее усложнил. И Умен отправилась за разъяснениями к своему патеру. Патер легко разрешил сложную этическую проблему. В воскресенье торжествующая Умен ворвалась ко мне в комнату.
— Ну, теперь все в порядке, — облегченно вздохнула она. — Мне теперь все стало ясно.
— Что ясно? — не поняла я.
— Да насчет тебя. Я спросила патера: может быть так, что человек хороший, а в бога не верит?
— Что же сказал патер? — заинтересовалась я.
— Он сказал: «Может. Значит, бог помимо воли этого человека в нем».
— Ба! — обрадовалась я. — Наконец найдено достойное место для христианского бога. А то никак не решат, где он. Внизу, вверху или еще где.
— Тьфу! — в сердцах сплюнула Умен. — Первый раз в жизни вижу такую богохульницу!
И, хлопнув дверью, удалилась. Однако вечером не отказалась пойти со мной в «Ананд», где в то время шел фильм «Баллада о солдате».
— Да, — сказала она, когда мы вышли из кипотеат ра, — теперь я кое-что начинаю понимать.
Анна Умен была одна из немногих в колледже, кто хорошо знал культуру своей страны и с симпатией относился к индуизму. Она не признавала только идолопоклонства. Умен исправно посещала курс лекций по индусской философии, который в колледже читала доктор Чиннакесаван. Она каждый раз поражалась глубине и сложности древней философии, и тогда о христианстве с ней было трудно говорить. Она увлекалась антропологией, слушала лекции в университете, но диплома почему-то так и не защитила. Всякий раз, когда я возвращалась из очередной поездки в район племен, она досконально допрашивала, что я там видела, рассматривала мои фотографии, осторожно перебирала бамбуковые стрелы. Ее глаза становились грустными и задумчивыми. Но из любой задумчивости Анну выводил разговор о Керале. Она сердилась, если
— Как бы я хотела вернуться в Кералу, — всякий раз говорила она, — но я не найду там работы. А работа для меня все. Мой преподавательский стаж подходит к концу, и мне надо иметь кое-что на черный день, когда я стану совсем старая. А этот колледж не из худших, хоть и живем мы в нем, как в монастыре.
Тем не менее она предпринимала не одну попытку расстаться с колледжем. Однако обстоятельства оказывались сильнее ее. А родная Керала не нуждалась, по-видимому, в услугах Анны Умен. И несколько встряхнувшись после каникулярной поездки, она вновь выходила на спортивную площадку. Зажав в зубах судейский свисток, она наблюдала бесстрастными глазами, как прыгают и бегают воспитанницы Женского христианского колледжа в Мадрасе.
Январская «революция»
В жизни каждого колледжа бывают события, выбивающие его из привычной колеи, заставляющие взрослеть его воспитанников и вынуждающие преподавателей подвергнуться экзамену на человеческие качества. Для Женского христианского колледжа таким событием было движение против языка хинди, которое началось на Юге в январе 1965 года. И если колледжу суждено будет пережить конец света, то можно считать, что его студенты уже смутно представляют себе размеры этого стихийного бедствия. Ибо элементы светопреставления явно наличествовали в январских событиях. Так по крайней мере думают преподаватели колледжа.
Внешне к движению против введения языка хинди в качестве государственного студентки колледжа отнеслись индифферентно. Они не ходили на митинги, не участвовали в демонстрациях, не писали меморандумов правительству. Они продолжали спокойно учиться и посещать утренние и вечерние молитвы. Однако это спокойствие оказалось обманчивым. Как выяснилось позже, студентки имели свое мнение насчет происходивших событий. Однако мисс Мукерджи и преподаватели были уверены в политической благонамеренности воспитанниц.
Все началось с того, что в Мадрасе стали закрывать колледжи, так как правительство считало студентов застрельщиками движения. Прежде всего перестали работать колледжи, студенты которых приняли активное участие в движении протеста. Если колледж закрывали, за ним прочно закреплялась репутация возмутителя порядка. Мисс Мукерджи всеми силами старалась избегнуть такой репутации и, более того, стремилась показать лояльность колледжа к решению о языке хинди. 30 января, когда обстановка в городе накалилась, предписание прекратить работу получили все колледжи. Женский христианский колледж составлял исключение. Такое «доверие», оказанное ему министром образования, вызвало ряд действий декана, которые привели к совершенно противоположным результатам, нежели предполагалось.
Мисс Мукерджи начала с того, что устроила собрание преподавателей.
— У меня есть предложение колледж не закрывать, даже если мы вдруг получим предписание. Пусть все знают, что Женский христианский колледж не имеет отношения к политике и его студенты воспитываются в духе уважения правительственных решений.
— Да, да, — поддержала ее мисс Корфилд. — Пусть все знают, что наш колледж исключение и не замешан во всякого рода политических безобразиях. Я уверена, что мы можем полностью положиться на благоразумие наших студентов. Да поможет им бог.