Годы отсебятины
Шрифт:
Учил, забравшись на Парнас:
На лоне матери-природы
На лоно милых манит нас...
Моя красавица младая,
Тебя восславлю — завсегда
И вирши новые слагая,
Кому-то подращу рога я,
Но — ненадолго — вот беда!
Прохлада и недолговечность
Моих романов —
Ты привлекательна, конечно,
И раз в неделю — человечна,
Но твой удел — Иван Кузьмич,
Преуспевающий в конторе,
А не художник-дуралей,
Певец пирушек и тратторий,
Но — не тончайших аллегорий
И тёмных бунинских аллей.
Тебя стихами не встревожу,
Ты холодна, как логарифм,
А я опять расквасил рожу
О струи струн и рифы рифм.
Но ты и это не заметишь.
Как говорится, не дано!
А для меня краса — не фетиш
Или — фетиш? Мне всё равно!
А привлекательно бы нам бы
Пуститься в страсти океан,
Чтоб легкомысленные ямбы
Щедрей вина лились в стакан.
Как всё бы в жизни оживилось
Без хитрованских мумиё,
Но не дана нам эта милость.
И ты, и я — не для неё!
Вот почему, дружок, не скрою:
Роман наш — сроком на два дня,
И ты не вспомнишь про меня —
Игра останется игрою.
И мне легко остановиться,
Усвоив сучь твою и суть,
И очень быстро — развлюбиться,
И исписав две-три страницы,
Слинять на БАМ куда-нибудь.
Комментарий. Это стихотвореньице, можно сказать, писалось полжизни. Первая строфа, к примеру, из блокнотов 60-х годов, вторая и большинство прочих писаны в конце 70-х... Но и в этом варианте были строфы — недостаточно лёгкие, летучие. Поэтому эпизодически возвращался к ним и позже: что-то менял, дописывал, переставлял. Окончательный (?) вариант, воспроизведенный здесь, датирован 15 мая 1994 года.
ВАРИАЦИИ
Мне не хватает времени и — памяти
Десятка миллиардов мегабит,
Я с каждым днём всё занятей и занятей,
Но я ещё делами — недобит.
Деньгами и дельцами — недобит,
Две жизни мне отпущены природою!
Но четверть суток отнимает быт,
И виршами я жизнь свою уродую.
Версификаций древний понятой,
Влюбляюсь в строки — иногда без памяти,
Влюбляюсь в дело, в девок или в замети
И просыпаюсь — каждый раз не с той.
И всё-таки один девиз — не стой!
Не стой на месте, даже если хочется
Уснуть, как Гамлет, ставши на постой
У Нинки — не Высоцкой, не наводчицы.
Я видел мир — не весь, примерно треть,
И оттого порой ругался матово!
Я видел смерть и — не влюбился в смерть,
И не чирикал оды Хасбулатовым.
Познав немало истин на веку,
Я ухожу совсем в другие волости...
Но, может быть, я всё-таки приду —
Чтоб обозреть, подруги, ваши голости.
Чтоб обогреть, подруги, ваши голости.
1977-1994
ЗНАКИ ПРЕПИНАНИЯ
Над журнальчиком «Синтаксис» ночь скоротав,
Я задумал стихи — о таинственных знаках,
Помогающих в деланьи строф и октав,
Мастерства и гармонии верных собаках.
Мой любимейший знак препинанья — тире,
Протяженность его — не одно препинанье.
Испохабить его не сумели, не наняли
Для участия в не-
чистоплотной игре.
Восклицательный — знак крикунов и зевак,
Вопросительный — чище, в жизни много вопросов,
Но ответов на всё — не отыщешь никак,
Даже если в тебе
угнездился философ.