Golden Age
Шрифт:
Нужно с этим кончать, пока не стало слишком поздно. Пока сочувствие к Тельмар, давшее первые ростки в душе младшего короля, не устремило сильные упругие побеги к солнцу! Эдмунда пугало то, что он начал в какой-то мере понимать врагов, окунувшись на миг в их мир. Допущенный в самое сердце, он коснулся их душ и не нашел в большей части той злобы и ненависти, которые ожидал и жаждал увидеть. Противники, напавшие на Львиный перевал, переставали быть темными фигурами, сотканными из зла, неясными силуэтами, угрожающими Нарнии. Отныне они обретали более четкие очертания и все менее походили на монстров, с которыми король готовился драться до последнего. В них было слишком много человеческого – и следовало как можно скорее оборвать наладившийся контакт, чтобы не поселить в сердце еще больше смуты и сомнений. Они с Питером сбегут сейчас, и нож, который Эдмунд сжимал
Эдмунд был настроен крайне решительно. Вот и нужный дом. У дверей стоят двое караульных, лениво переговаривающихся, чтобы не уснуть. Они не следят пристально за улицей. Их обязанность – никого не выпустить из помещения, а не пускать посторонних. Король чуть прищурился. Их двое. С его стороны нападения ждать не будут, и это большой плюс, в его-то состоянии. Можно будет мигом разделаться с первым, а после переключиться на второго, пока тот в шоке. Как итог, оба стража убраны с пути. Забрать Питера и на коне лекаря умчаться в ночь – чем не план? Навстречу неизведанному, в страну, которая братьям совсем не знакома, с раненым государем, без надежды на второй шанс… Однако тянуть нельзя. Ни Питеру, судьба которого решится утром, ни Эдмунду, что стал осознавать правоту противника. Промедление может обернуться катастрофой для них обоих. Придется рискнуть. Нарниец глубоко вздохнул и шагнул вперед, пряча лезвие ножа в рукаве.
– О, здоров! Нагулялся уже? – добродушно поприветствовал его караульный. Король признал в нем воина, который развлекал товарищей сказками о древних богах да легендами о тех немногих смертных, которым повезло с ними встретиться. По его словам, мелкий сын слушал, развесив уши, и солдаты ничем от пацана не отличались, задерживая дыхание на особенно драматичных моментах. Внутри шевельнулся червячок сожаления. Почему он?! Вполне обычный человек, отправившийся на заработок в мире, где нет ни земли, что можно возделать, ни достойно оплачиваемой работы. Не злодей, не негодяй, а самый обычный мужчина, которому не повезло охранять пленника именно в час, когда за ним пришел Эдмунд… И он ведь не один такой. Солдаты, в основном, - простые люди, не пропитанные злом насквозь, так же весело и душевно гуляющие по поводу своей победы в сложной битве. Их надежды не ложны, замыслы, хотя и ненавистны королю, понятны. Правда их иная, его правде противоположная, и судить тельмаринов за это было бы неправильно. Так что на душе стало очень горько, ибо Эдмунд знал: он не отступится. Пусть и больно делать это, ибо никогда прежде не заглядывал он в сердца своих противников, он сделает, ибо брат ему всего дороже. Караульный же не заметил, как потяжелел у конюха взгляд, и повернулся к напарнику. Пальцы чуть шевельнулись, выпуская из рукава нож, глаза оценили расположение воинов, а тело приготовилось к броску. Еще шаг, и лезвие вонзится в живот воину, что рассказывал сказки не хуже знаменитых бардов.
Эдмунд сделал этот шаг. Только вот нанести удар не успел. Недалеко затрубили в рог, но не тревожный это был сигнал, а приветствующий. Столь непохожий на нарнийский напев, рог Тельмар разнесся по всему ночному городку, оповещая о прибытии важных гостей.
– Ох ты ж! Так рано приехали? – охнул караульный, не подозревая, что находился сейчас на волосок от смерти.
– Ночи лунные, да и повод серьезней некуда, - рассудил его товарищ. Эдмунд быстро покосился на покрытую мраком улицу. В темноте метались факелы, ритмично подпрыгивая и вновь оседая, словно их держали всадники. Сердце замерло. Нужно уходить, скорее! Конечно, очень рисковано сбегать под самым носом у мощной погони, но иного случая может и не представиться. Король отошел вбок, готовясь нанести быстрый и смертоносный удар, но перед лицом вдруг просвистела створка двери, едва не ударив его по носу. Вся концентрация ушла на то, чтобы молниеносно отклониться назад. Ребра сразу же заныли от резкого движения. На улицу выглянул старый, заспанный лекарь в посеревшей, прохудившейся в нескольких местах ночной рубахе.
– Что за шум? Что происходит?
– Воины лорда прибыли, - ответили ему тельмарины. – Отвезут пленника в самую столицу, лорду на поклон! Буди, ежели нарниец не проснулся. Ему предстоит долгий путь.
– Да куда уж там, - проворчал старикан, ежась от ночной прохлады. – Жар к полуночи подскочил, да и сам он места себе не находил. Добавил я в отвар снотворного, чтоб и отдохнул, и мне не мешал! Так что только богам под силу его разбудить…
– Командир тебя за это не похвалит! – весело хмыкнул караульный. – Что ж, держать такой ценный груз до самого утра, пока не отоспится?
– Да, чай, и спящего заберут. Уж государю Нарнии окажут такую честь! – заметил второй без тени злости. – И наконец-то, а то и мне охота ему под бок. Также сладко спать…
– Могу дать отвар, если найдется пара монет, - проскрипел раздраженно старик и вернулся в дом. Болтовня молодых солдат его только раздосадовала. И как только лекарь не ощутил спиной прожигающий его взгляд конюха, не проронившего ни слова! Будь у Эдмунда колдовская сила, меж проглядывающих сквозь ткань костлявых лопаток давно зияла бы дыра. Вот же тварь, добросовестно выполняющая приказ заботиться о Питере. Слабая надежда перебить охрану и смыться с братом из-под самого носа преследователей погибла в один миг. Если и был у них шанс оторваться от погони, в одиночку Эдмунд точно не сдюжит. Ему не хватит сил тащить на себе Верховного короля, высокого, статного и соответственно тяжелого мужчину. Простые резкие движения и те причиняли боль, а тут такой неподъемный груз! Пока он будет затаскивать спящего брата в седло коня, на его пыхтение и ругань сбегутся все Тельмар города и окрестностей. Зрелище будет еще то, а толку… Но будет ли толку больше, если сейчас король ничего не предпримет? Не рискнет?
Время вокруг замедлилось, будто говоря: «решай!». И решение было принято в следующее мгновение.
***
В окрестностях городка, поселившегося у скал, было совсем безлюдно. Скалистые склоны, не пригодные к земледелию, не испещряли дороги. Лишь две тропинки, одна потолще, а одна – еле заметная, вились по спуску тусклыми лентами, соединяя первое пристанище путников после Западных гор с остальными поселениями Тельмар. На них виднелись люди – кто возвращался домой, погоняя унылую клячу, кто спускался со скал, вздыхая о неудавшейся охоте на коз. Их попросту не замечали иные горожане, с чьих лиц сошли улыбки, принесенные одержавшим победу отрядом. Радость продержалась недолго под гнетом насущных проблем, хотя сражалась доблестно, как нарнийцы с тельмаринами. Крестьяне, думая о чем-то своем, не интересовались окружающими и спешили домой. Потому никто не обратил внимания, как в черту города вошла девушка, чье лицо скрывал плащ, в сопровождении троих мужчин, одетых слишком уж рвано и грязно. Они могли бы сойти за нищих бедняков, кабы не прямая осанка и пристальные взгляды, коими чужаки награждали местных.
Девушка не выказывала такой настороженности. Поймав за руку пробегающего мальчишку, она что-то спросила. Тот, шмыгнув носом, заартачился и махнул рукой в сторону дома лекаря. Мол, там вопросы свои задавайте, а мне некогда! Странная группка, приложившая все усилия, чтобы вписаться в обстановку, но все равно чуждая ей, направилась туда.
Стучать пришлось долго. На лице девушки явственно проскользнуло неудовольствие: она не привыкла столько ждать. Однако на предложение слуги – а иначе глубочайшее почтение в голосе спутника нельзя было объяснить! – она отрицательно покачала головой и методично, сильно ударила ладонью по двери. Та заскрипела от натуги и наконец открылась.
Наружу настороженно выглянул старый лекарь, моргая покрасневшими от прожитых лет глазами. Местные были наслышаны о его любви к дрязгам и потому, не получив мгновенного ответа, тут же уходили, если помощь не требовалась срочно. Такая наглость со стороны гостей не могла остаться без внимания. Старик хотел было высказаться, что он думает о нахалах, будящих добрых людей посреди… дня, но слова застряли в горле, когда девушка изящным движением сняла с головы капюшон. Мановение руки было столь простым, но преисполненным грации, что не могла эта тонкая кисть, не знавшая стирки и тяжелой работы, принадлежать крестьянке. Королевскую стать не могли спрятать ни потертое платье – стало ли оно таким после долгих лет службы? – ни чуть растрепавшаяся длинная коса, спускающаяся ниже пояса.
– Что вам нужно? – грубо поинтересовался лекарь, интуитивно желая как можно скорее расстаться со странными визитерами. – Говорите и проваливайте.
– Конь во дворе… Он твой? – спросила девушка, окинувшая его внимательным взглядом. В глазах на миг мелькнуло презрение, но они тут же стали непроницаемыми.
– Мой, верное. Солдаты оставили в подарок за… Неважно, впрочем. Расщедрились на худущую клячу! Всю животину армии подогнали, на что жить, непонятно… - проворчал старик. – А какое вам дело до него?