Golden Age
Шрифт:
Тельмарины на стене заволновались, зашушукались. Будут штурмовать, Каспа понял это сразу. Не из тех людей был Питер Великолепный, кто закроет глаза на такую дерзость. Все они мертвецы и есть, за что… Это передавали из уст в уста. Король Питер же продолжил:
– Однако в битве этой будет пролиты реки крови, в коих благородному человеку не пристало купаться. И хотя ты ими наслаждаешься, я сделаю поистине щедрое предложение. За свою наглость и бесчестье ты поплатишься головой. Выйди и сразись со мной, лорд Тельмар, ибо ты все равно умрешь. Вопрос лишь в том, скольких заберешь с собой в могилу.
На стене тут же повисла тишина. Гробовая, мертвая – такой Каспа еще не слышал. Казалось, все забыли, как дышать. Им предоставлен шанс выжить. Всем сотням солдат, что должны оборонять крепость, может быть дарована жизнь – ценой одной лишь жертвы, которую истинный правитель принесет без сомнений. Тем более когда ее требуют за его же роковую ошибку, а нападение на Нарнию ошибкой и было. Однако проблеск надежды был кратковременным. Луч солнца, едва пробившийся сквозь тучи, вновь потускнел, а в щит Верховного короля вонзилась стрела. Кони под нарнийцами затанцевали, занервничали. Сами воины государя подобрались, готовые броситься в жаркий бой по первой же команде. Каспа затаил дыхание, глядя, как Питер разглядывает стрелу в щите и вновь поворачивается к крепости.
– Как я понял, это ответ «нет», - произнес он насмешливо. – Коротко и ясно. Ты умрешь, лорд Тельмар, с тобой мне больше говорить не о чем. Теперь я обращаюсь к твоим воинам. Тельмарины! Посмотрите, кому вы поклялись служить, чьи приказы выполняли. Будете ли вы биться за того, кто не желает биться за вас? Ваши дома не тронуты, ваши семьи целы и невредимы, ибо нарнийцы никогда не обидят беззащитных. Я даю срок до рассвета. Все, кто покинет крепость до восхода солнца, смогут беспрепятственно вернуться к своим родным, ежели не будут более угрожать моим воинам. Им будет гарантирована безопасность, их никто не тронет, даю слово короля!.. Когда же взойдет солнце, мы начнем штурм и все, кто останется внутри стен, будут уничтожены.
На этом государь Нарнии развернул коня и поехал обратно. Его брат с сестрой последовали за ним, не сказав ни слова, оставляя погрузившуюся в безмолвие крепость позади. Питер придержал жеребца, подождал, пока родные поравняются с ним, и произнес негромко:
– Мы дали им шанс. Воспользуются они им или нет, уже не наша забота. Все, что мне от вас потребуется, - это непоколебимость после того, как встанет солнце.
Эдмунд и Сьюзен серьезно кивнули. Большего обороняющимся Питер не мог дать, это и так был верх великодушия и благородства – дать солдатам возможность уйти. Правильно ли это? Младший король был уверен, что да. Какие последствия это будет иметь в дальнейшем? Одному Аслану известно, им же дано жить в неведении относительно будущего. Все, что они могут, - это стараться поступать достойно в настоящем.
Теперь все зависело от того, примут ли воины щедрое предложение, осознают ли его мудрость и покинут ли крепость. Конечно, все было не так просто, как казалось на первый взгляд. Тельмарины, может, и захотят воспользоваться шансом, однако невыгодно лорду терять своих бойцов. Шансов отстоять крепость у него немного, если еще и воины побегут, то ничего его не спасет. Однако лучше, чем отказом биться с Питером, он уронить дух воинства не мог. Когда враги стучатся в двери, обуреваемые жаждой расплаты, страх застилает все – на это и был расчет. Государь оправился от раны, но бой один на один мог закончиться и не в его пользу. Хорошо, что лорд, опасающийся за свою жизнь и страшащийся славы Верховного короля, об этом не подумал. Скомпрометировал себя в глазах у подданных и пошатнул доверие к себе. Только бы расшатанный столб и вовсе рухнул! Об этом думала Сьюзен, взявшая на себя заботу о мирном населении. Мысли о том не покидали Эдмунда, меряющего шагами палатку государя, который тоже не мог не ощущать, как утекает время. Давно опустилась на столицу ночь, и нарнийцы в дозоре зажгли факелы, а крепость не подавала признаков жизни. Что ж, если никто не выйдет за ее пределы, совесть Питера будет чиста. Он и так был добр к тем, кто этого, на его взгляд, не особо и заслуживал.
В томительном ожидании никто и не заметил, как миновала ночь и небо начало розоветь. Нарнийцы начали потихоньку готовиться к штурму. Воины начищали оружие, командиры облачались в боевые доспехи. Сьюзен, решившая участвовать в битве до конца, проверяла тетиву, пересчитывала стрелы – делала все, что угодно, только бы не смотреть на краешек солнца, показавшийся из-за горизонта. И когда золотое светило выглянуло наполовину, окрасив небеса в яркий багрянец, раздалось пение рога.
– Это не наш рог! – выдохнул Эдмунд, бросаясь наружу. Питер неохотно последовал за ним. Ему, в тяжелых доспехах, было неудобно бегать, да и не по чину это. Он не увидел, как закрылись ворота крепости, но вышедших из нее тельмаринов застал. Было их около двух сотен, не так уж много. Лидером выступал какой-то молодой паренек, изрядно нервничающий и оттого тарахтящий без умолку. При виде младшего короля тельмарин вздрогнул и неуверенно улыбнулся. Появление государя оказало эффект противоположный. Воины занервничали, парень же шумно сглотнул, затем выступил вперед и поклонился.
– Верховный король Питер.
– Питер медленно кивнул, все больше убеждаясь, что вожак ему знаком. Повисла неловкая пауза. Паренек явно не знал, что еще сказать. Вся его решительность ушла на то, чтобы повести за собой людей. Государь не стал его более мучить и велел препроводить воинов к жителям столицы. Их жизни более ничего не будет угрожать, ибо слова короля – закон.
Эдмунд явно воспрял духом. За те минуты, что оставались до истечения срока, он успел и с тельмаринами словом перемолвиться, и обратно прибежать. От него Питер и узнал, что беспорядки внутри крепости начались сразу. Сколь ни пыталось командование их подавить, не вышло. Безразличие к простому люду, нежелание лорда жертвовать собой ради народа сложились воедино. По словам Каспы, изначально собралось с десяток солдат. Другие присоединились к утру, когда стало ясно, что обещанного подкрепления не будет и помощь не придет. На вопрос, как же они доверились Питеру, их не терпящему, парень скромно ответил, что залогом была его жизнь. Уж его-то, одного из пленителей, государь казнил бы первым – и тем не менее, он не побоялся положиться на данное слово. Вот за Каспой и потянулись остальные… Верховный король усмехнулся и комментировать это не стал. Им предстоял штурм крепости, и оборону противника нельзя недооценивать.
Взошедшее солнце осветило ровные ряды нарнийцев. Питер тщательно проследил, чтобы оно полностью вышло на небосклон, и кивнул Сьюзен, что стояла во главе лучников. Королева глубоко вздохнула, собираясь с мужеством, и поднесла рог к губам. От его протяжного, могучего и благородного напева по коже бежали мурашки и к горлу подступал комок.
Штурм крепости начался точно в срок.
***
Давно уже стих звон клинков, скрещивающихся в разгар боя. Разве что в самых глубоких ущельях Западных гор еще звучало эхо, да и оно по истечении трех дней ослабело и обратилось в еле слышный шепот. Пыль, поднятая конскими копытами на скалистых равнинах, осела на землю, и звонкие подковы более не стучали по торчащим из почвы камням. Лишь дороге, уходящей в горы, еще предстояло встретиться с всадниками и проводить их в путь на родину. Они были уже готовы – осталось только попрощаться.
Каспа с восхищением смотрел на золотую королеву Нарнии. Вблизи она выглядела еще красивее, чем со стен крепости, но, надо признаться, более живой и не такой грозной, какой предстала в битве. Земель Тельмар редко достигали слухи, однако теперь никто не посмел бы считать Сьюзен Великодушную кисейной барышней, не покидающей белокаменного дворца на востоке. Честь говорить с нарнийскими правителями досталась именно Каспе. Другие Тельмар их обходили стороной и побаивались. Впрочем, было за что. Крепость пала, не выстояв и получаса. Лорд и его жалкое войско было сметено и разбито – эта страница в истории рода Тельмар перевернулась и обнажила новый, чистый разворот. Какими событиями его заполнить, решать только им.
Король Питер предпочитал держаться в стороне от тельмаринов. Ясно было, что его неприязнь так и не исчезла. Слишком глубоки были душевные раны от пленения и первого поражения за довольно долгий срок. Государь сделал все по чести и слово свое сдержал – никто из покинувших крепость не подвергся гонениям. Каспа был свидетелем его мужества и силы, когда пленник еще не сбежал из-под надзора. Теперь умение прислушиваться к другим и не препятствовать им, угождая собственному упрямству, вызывало у тельмарина искреннее восхищение. И страх. Конечно, присутствовал легкий страх, ведь в этот раз Тельмар повезло и большая часть их жизни не оказалась затронута войной. Что будет потом, если вдруг отношения с Нарнией испортятся? Они вновь будут также беззащитны? Нет. Каспа ловил себя на желании, чтобы Тельмар достигли такого величия, что смогут держаться наравне как с Нарнией, так и с другими странами. Ради этого стоило и жизнь свою потратить!