Golden Age
Шрифт:
Король Эдмунд в отличие от брата не выказывал ни неприязни, ни особой ненависти. В битве он играл важную, но не самую ключевую роль – встал с тыльной стороны крепости, дабы лорд не смог сбежать. Это было дальновидно и изрядно помогло Питеру, ворвавшемуся внутрь с воинами, настичь обидчика. Однако когда шум битвы стих, младший правитель то и дело смотрел на восток, словно что-то тянуло его туда. Он явно хотел вернуться поскорей домой и даже сейчас, пока Сьюзен разговаривала с Каспой, нервно накручивал поводья на пальцы. Королева, заметив его нетерпение, вздохнула. Она еще многое хотела бы обсудить с тем, кому народ Тельмар доверял, но раз так, пора прощаться.
– Обещанное мной прибудет примерно через неделю, - сказала Сьюзен, забираясь в седло. Каспа кивнул, все еще смущенный такой щедростью. По воле королевы Нарнии было приказано привести ростки культур, не столь капризных и требовательных к условиям. Их на жесткой почве возделывать куда проще, и призрак голода отступит. Проявленная доброта заставляла чувствовать себя неловко. Все же тельмарины причинили нарнийцам столько зла… Сьюзен едва заметно улыбнулась и добавила: - Помощь никогда не стыдно попросить, коли в ней нуждаешься.
– Благодарю от имени всего нашего народа. Ни мы, ни наши потомки вовеки не забудем Вашей доброты, - искренне ответил Каспа. Государь задумчиво кивнул и развернул коня. Младшие брат с сестрой последовали его примеру и скрылись в глубинах Западных гор, навсегда покинув земли Тельмар, что принесли и горечь разлуки, и радость от воссоединения и победы. Теперь их путь лежал обратно в Нарнию, страну, по которой тоска возрастала с каждым днем, где даже листья на деревьях, трава – и те были родными, знакомыми. После пустынных равнин зеленое лесное царство радовало глаз. Чудилось, словно сама природа приветствует заблудших на чужбине путников, ласково касаясь щеки ветвью. Тишину и свист ветра сменили журчание ручьев и далекий смех дриад, резвящихся с подругами-наядами. Сама душа отдыхала на родине, и совсем не хотелось торопиться. По крайней мере, Сьюзен наслаждалась неспешной ездой всем сердцем. Питер, конечно, хотел как можно скорее увидеть Арханну и Франческу, но ритмичные движения коня и звуки леса успокаивали, умиротворяли душу, что еще терзалась сомнениями. Правильно ли он поступил, пощадив Тельмар? Позволив им встать на иной путь? Кто знает. В любом случае, Верховный король был рад, что брат с сестрой отговорили его от полной расправы над противником. Тогда бы семьи, свидетелем воссоединения которых он стал, навсегда бы распались под гнетом смерти и не узнали бы того счастья, что предстояло ему самому.
Эдмунд же не стал медлить и минуты. Стоило всадникам войти в Западный лес, его владения, как младший король ударил коня по бокам и улетел вперед быстрее ветра. Сьюзен не успела его ни окликнуть, ни пожелать удачи, так быстро он умчался. Короткое отсутствие изрядно затянулось. Понятно его желание поскорее вернуться, а ей торопиться пока неохота! Довольно королева неслась по реке жизни, преследуя Тельмар. Нынешняя неспешность и спокойствие приносили ни с чем не сравнимое наслаждение. Болтая о мелочах с Питером, Сьюзен клятвенно пообещала себе: больше никаких приключений! Хватит с нее битв и сражений, довольно. Под сенью деревьев, на которых щебетали птицы, это прозвучало как нельзя кстати.
Также неспешно правители добрались до Кэр-Параваля. Какой же восторг вызвали сияющие в голубых небесах шпили! В скитаниях Сьюзен провела не больше полумесяца, а кажется, что прошел минимум год. Никогда прежде резные, тонкой работы ворота, распахнувшиеся без скрипа, без скрежета, не вызывали щемящей душу нежности. И когда как королева любила сам дворец, государя тянуло к тем, кто выбежал на парадный двор, пища от восторга и радости.
– Папа! – высыпавшие встречать короля слуги едва не попадали с крыльца, так яро к отцу рвалась Франческа. Белокурые волосы растрепались, и лучи солнца окрашивали их в золото. Питер спрыгнул на землю, и заживающая рана на бедре дала о себе знать, но и тени не пробежало по его лицу. Он словно не заметил этого, подхватывая на руки дочь, которая своим восторженным писком могла оглушить и великана. По крайней мере, слов подоспевшей Арханны Питер так и не расслышал, да и не нужно то было. Для воссоединения хватило лишь влажных глаз жены, словно говорящих, через какое мучительное ожидание они прошли, и ее сверкающей улыбки, твердящей, что все позади. И Питер поверил, что теперь-то да. Все точно позади.
Под смех нарнийцев Люси ломанулась сначала к брату, но увидела, что к нему очередь, и кинулась на шею Сьюзен. Та мужественно перенесла и пылкие объятья, грозящие перейти в удушение, и приветствия слуг, по вольности противоречащие этикету. В конце концов, они все пережили такое, что на правила можно и закрыть глаза. Весь дворец будто ожил. Такого подъема не вызывала даже весть о спасении Питера и Эдмунда и триумфальной победе… Вспомнив о младшем брате, Сьюзен спросила у Люси, не приезжал ли он. В его характере будет вляпаться по самое не могу и в пределах Нарнии. Младшая королева сразу поблекла. Улыбка ее угасла, уступив место грусти.
– Да, приезжал. И сразу же ушел, - тихо ответила она.
– Куда? – растерянно протянула Сьюзен. Люси махнула рукой в сторону леса и совсем поникла. Говорить об этом ей явно было непросто. – Зачем?
– За Карой. Она часто теперь в лес уходит. Вот и сейчас ушла. Она… Ей тяжело находиться посреди общего веселья, - сказала Люси несчастным голосом. Она совершенно не умела притворяться, и по ее виду можно было понять, что она испытывает. В данный момент это было чувство вины. За что? Что такого могла сделать младшая из королев за время отсутствия старших? Благодаря ее стараниям и выдержке покой в Нарнии не нарушился, паника не поднялась. Тогда что?.. Жуткая догадка заставила Сьюзен похолодеть. В ее глазах вопрос читался ясней некуда. Люси тяжело вздохнула и кивнула.
– О Аслан… - прошептала Сьюзен, прикрыв рот рукой. Поверить в то, что Кара ребенка потеряла, было трудно. Это невозможно, ведь черная полоса уже пройдена, минована безвозвратно!.. И звучало это так странно, пугающе чуждо в празднике, что охватил Кэр-Параваль. Чужое горе промелькнуло на фоне безоблачного неба черной тенью и ушло во тьму леса, гонимое солнечными лучами. Старшая королева автоматически заправила за ухо прядь выпавших волос. Внутри что-то сдавило и теперь не отпускало, ибо понять тоску и боль Кары не было дано никому, тем более, Сьюзен, никогда не любившей и не имевшей детей. Однако именно сейчас хотелось поддержать ту, с кем отношения так и остались прохладными, о чем королева вдруг остро пожалела. Но младшей супружеской четы во дворце не было и не появилось до самого вечера.
И чем больше времени проходило, тем четче Сьюзен понимала: слова здесь не помогут. Люси наверняка убеждала Кару в том, что жизнь на этом не заканчивается и еще наладится. Уж ее вере в хорошее мог позавидовать кто угодно! Нужно жить дальше, как делал это Кэр-Параваль, видевший и слезы, и улыбки, слышавший и рыдания, и звонкий смех. Все проходит, и тьму сменит яркий свет, как рассвет вытесняет ночную мглу. Только вот погода утром может быть серее летней ночи.
Мысли об этом не выходили у Эдмунда из головы. Хотя час был поздний и все обитатели дворца крепко спали, глаза у него не слипались. Тихое дыхание Кары, спящей рядом, и то не умиротворяло, как раньше, не прогоняло тяжелые думы прочь. Сейчас она казалась спокойной, беззаботной – не то что днем, когда слезы ее лились рекой, ибо лишь один человек мог их увидеть. Следы их на щеках высохли и пропали бесследно, только вот подтеки крови на сердце зарастать не спешили. В горле до сих пор стоял ком, и король не выдержал. Осторожно, чтобы не потревожить жену, он встал и подошел к окну.
Небо было усыпано звездами. Сверкающим алмазным пологом усеяли они черный бархат, и не было ничего, что могло сравниться с ними красотой. В землях Тельмар созвездия были совсем иными. Думал ли Эдмунд, что для всей Нарнии эта история окончится победой, а для него – трагедией? Конечно, эта боль мимолетна и скоро пройдет. Нужно почаще напоминать себе об этом, чтобы не сломаться, выстоять. У него и выхода другого нет – из них двоих именно он был, есть и будет опорой, стержнем, что не поколеблет ни одна сила в мире. Кара не справится сама – значит, он пройдет этот путь вместе с ней. Только где найти достаточно сил, когда чувство вины душит горло? Когда мысли о том, что в произошедшем немалую роль сыграл он сам, не дают покоя? Сьюзен говорила об испытании, что выпало всем четверым. Она, Питер и Люси с честью выдержали свое. Эдмунд не избирал простых путей и урок уяснял, сначала совершив огромную ошибку. И если сперва казалось, что то был попавшийся под руку тельмарин, то теперь король чувствовал, что оступился гораздо раньше – когда посчитал, что привычная жизнь никуда не денется и можно сбежать на день-другой от приевшихся семейных обязанностей, от капризов жены. Сбежал, а когда вернулся, стало слишком поздно… Они давно уже не дети, и исправить то, что сделано, не выйдет. Прежде достаточно было набраться на миг храбрости и вернуться из битвы героем – теперь хоть костьми ложись, прошлого не воротишь.