Golden Age

Kaisa123

– Спасибо, - сказал он вполне искренне, нагибаясь за рубахой. Каспа счастливо заулыбался в ответ, комкая в руках бинты, и вдруг спросил: - О, а это что?

– Где? – король замер, с подозрением косясь на него. Тельмарин с любопытством ткнул в затейливый шрам на плече у нарнийца. Следы от зубов морской русалки вились по коже необычными рубцами. Эдмунд продолжил одеваться и безразлично ответил: - А, это… Это собака покусала.

– Жуткая у вас была собака, - Каспа звучно сглотнул. Да, если учесть, что у нее был рыбий хвост, чешуя и острые ядовитые клыки, встречаться с ней не захотел бы никто. Благо, тельмарин не стал дальше распрашивать, явно представив это чудовище в красках, и в лагерь они возвращались в тишине. Эдмунд аккуратно разминал руки, проверяя ловкость и подвижность. Дела были не так плохи, как могло показаться, он даст жару нескольким противникам! В темноте. Если со спины

нападет, но это ведь не по-рыцарски.

Стоило парням показаться на горизонте, как на их головы сразу же обрушилась гроза. Нечего прохлаждаться, даже если поднялись раньше сигнала! Каспу, которого захватили за компанию без его на то желания, отправили готовить завтрак на костре. Эдмунду же досталась весьма сомнительная честь выполнять прямые свои обязанности, а именно – ухаживать за конем правой руки лорда и лидера всего отряда, мыть его и лелеять.

Какой бы пламенной ни была любовь короля к лошадям, этот экземпляр впору было возненавидеть. Избалованный донельзя, вредный и своенравный, он не подчинялся ни ласке, ни силе. В отличие от изнуренных деревенских животных, этот был красавцем. Грациозная шея, косо поставленные длинные плечи, высокий белоснежный хвост, сияющий на фоне серой шкуры – такие рождаются под палящим южным солнцем, а не на суровых скалистых равнинах. И сколь другие лошади были сговорчивы и ласковы, столько он показывал свой характер, не желая признавать авторитет Эдмунда. Конь так и плясал на месте, разбрызгивая воду и обливая конюха с головы до ног. Король откинул назад мокрую челку и сердито уставился на жеребца, что смотрел на него с откровенным вызовом.

– Ты издеваешься? – вопросил Эдмунд. – Или специально хочешь меня подставить? Что за порода у вас, паршивая такая…

Конь всхрапнул, перебирая тонкими ногами и фыркая. Он все воспринимал как игру, для него весьма увлекательную. Король привел его в порядок, при этом сам вымок до нитки, и повел к хозяину, сдавать работу. Тельмарин, не менее лощеный, чем его питомец, кивнул и небрежно бросил, что работа сделана на совесть, ибо с его мальчиком мало кто может совладать. Эдмунд прищурился и благодарить за похвалу не стал. На поясе у высокопоставленного чиновника висел меч Питера, и король не сдержался:

– Какой красивый меч… Господин.

– Подарок нашему лорду, поистине королевский, - усмехнулся тот и положил руку на рукоять. – До тех пор у меня побудет. Нравится?

– Конечно, господин, - Эдмунд не сводил с меча глаз. Тельмарин высокомерно выпрямился и добавил:

– Если будешь хорошо стараться, может, и доверю его почистить.

Для простого бойца даже разговор с могущественной персоной был честью, не то что такое милостивое позволение. Все слова, что просились на язык, были не к месту, и король лишь тяжело вздохнул, возвращаясь на место. Он мечтал высушиться и хоть немного привести мысли в порядок. Взгляд Питера жег спину. Еще бы, до столицы Тельмар осталось всего ничего, а другой возможности сбежать так и не представилось! Время поджимало, заставляло нервничать и совершать ошибки, коих Эдмунд очень хотел избежать. Нетерпение брата было понятно, но и думать головой же надо! Или он уже достаточно думал и растерял шансов, чтобы сейчас быть таким разборчивым?

Из размышлений короля выдернул Каспа. Вид у него, несмотря на ранний час, был уставший и замотанный. В глазах – никакой надежды на скорый отдых, в руках - запечатанный свиток. Как выяснилось, ему, «праздно шатающемуся», велели отнести свиток в ближайшее селение и отправить с почтовой птицей в столицу. Путь неблизкий и одному его проделывать скучно. Эдмунд, узнав о важном послании, вскочил на ноги с сиюминутной готовностью, которая умилила бы любого друга.

Каспа то и дело спотыкался, широко зевая и норовя слететь со скалистого берега прямиком в речку. Король, которого интересовала сохранность не только свитка, но и невольного товарища, едва успевал уводить его от края. Содержание письма так и манило, сургучная печать так соблазнительно переливалась под лучами еще сонного солнца, что удержаться было трудно. Помнится, недавно он точно также шел, не сводя глаз с рога Сьюзен, что теперь покоился в вещевом мешке… Только сейчас Эдмунда не сводила с ума накопленная ярость, разум его был чист, трезв и способен на хитрости.

– Эй! Ты скоро на ходу уснешь! – окликнул он дремлющего Каспу. – Иди умойся, холодная вода прогонит сон.
– Тельмарин, не настроенный спорить, кивнул и поплелся по склону к журчащей речке. – Куда со свитком-то? А если намочишь?

В то же мгновение послание оказалось у него в руках. Каспа, убежденный в правоте товарища, исчез из виду, и негромкий плеск только доказал, что предосторожности были приняты не зря. Эдмунд огляделся по сторонам. Каменистая равнина была пуста и безлюдна. Всюду тихо, только кровь шумит в ушах подобно набату. Неряшливые, грязные ногти нашарили краешек сургуча. Свиток хрустнул в пальцах, которые тут же замерли. Ну узнает он содержимое, а дальше что? Если Тельмар хватит ума, они заметят сломанную печать. Стоит ли оно того? Близость столицы и финала их путешествия придала Эдмунду решимости. Он просто обязан узнать, что внутри, потом что-нибудь придумает!

Глаза тут же побежали по строкам. В основном речь шла о Питере – еще бы, такой пленник и скоро прибудет в крепость! Немудрено, что ее хозяев убедительно просили подготовиться к приему высокопоставленной нарнийской персоны… Так, а здесь что? Эдмунд пригляделся, слыша, как неподалеку хлюпают, набрав воды, сапоги Каспы. Каким-то друзьям уже сообщено о достигнутом успехе, и они скоро присоединятся. О чем это послесловие? Разбираться было некогда. Король шустро свернул свиток обратно и заткнул за пояс. Если не дотрагиваться – и не поймешь, что он вскрыт самым наглым образом.

– Действительно, так гораздо лучше! – заметно подбодрившись, Каспа отжал мокрые волосы и улыбнулся. Умывание, плавно перешедшее в купание, прогнало всю дремоту. Довольный тельмарин едва не забыл о свитке, но Эдмунд только фыркнул.

– С тебя едва ли не течет. Пергамент будет тому очень рад! – и письмо оставил при себе, судорожно думая, как будет теперь выкручиваться. Он не узнал ничего особенного, кроме таинственной строки о друзьях. Игра не стоила свеч. Какой выход найти из ситуации? Отослать свиток в столицу – явно не вариант. Расплавить сургуч и восстановить печать – можно, но как это сделать незаметно? Оставить себе аки трофей тоже не выйдет, ибо Каспе поручили его отправить, он за этим и проследит. Да, Эдмунд умел создать себе проблем на ровном месте. Каждый шаг к одинокому среди равнин селению омрачал его, зато Каспа все больше веселел. У него в распоряжении было несколько монет – как на аренду птицы, так и остатки жалования, которое он тут же потратил на бедном базаре. Снедь на прилавках была столь скудна, что король, даже оголодав на солдатском пайке, ничего не купил, кроме яблок, явно привозных. Одно сгрыз сам, второе отдал радостному Каспе, а третье положил в карман. Жеребец хотя и чертяга, на вкусности падок. Сладкий и рассыпчатый, хотя и побитый фрукт, скрасил путь до голубятни. Каспа поскакал искать хозяина заведения, дабы заплатить, Эдмунд же остался снаружи, неприязненно косясь на глуповатых птиц в сарае и колупая носком сапога лужицы помета. Он даже попытался аккуратно соединить две половинки печати. Безуспешно. Плоды своих трудов король спрятал от взора вышедшего грузного тельмарина. Тот сказал, что можно выбрать птицу, и пошел за сдачей. Эдмунд совсем приуныл. Наверное, все же придется отправить в столицу вскрытое письмо.

Шеи сзади вдруг коснулся прохладный ветерок, будто чье-то крыло потревожило воздух. Король резко развернулся – не хватало, чтобы голуби пометили и его. Слова застряли в горле, и образовавшуюся паузу Фалко разбавил насмешливым клекотом. Когти впились в плечо сквозь одежду, как сотни раз прежде в мирной и родной Нарнии. От этой колющей боли повеяло щемящим душу теплом, что сияло в глубине желтых умных глаз. Не иначе, сапсана послало провидение… Каспа, выйдя наружу, застал товарища, выпускающего в небо птицу, не особенно похожую на голубя. Кажется, он что-то ей сказал на прощание. Наверное, желал приятного полета – что еще говорить безмозглому комку перьев? Так что Каспа не обратил на это особого внимания, а вот возросший энтузиазм друга не заметить было трудно.

Питер не сводил с брата изумленного взгляда, ибо его не узнавал. Прежде Эдмунд, хотя и играл роль тельмарина, делал это скрепя сердце и каждый приказ выполнял нехотя, через силу. За годы правления короли совсем отвыкли от того, чтобы ими помыкали и командовали, с чем государю никак не удавалось смириться. После короткой отлучки младшего брата словно подменили! Пчелы в улье, и те позавидовали бы его усердию, а самые искусные льстецы прикусили бы языки, ибо Эдмунд Справедливый едва сапоги доверенному лорда не лизал. Солдаты еле успевали отшатываться, когда он мчался исполнять очередной каприз. Питер поначалу с возмущением следил за его передвижениями. Что это значит? Откуда такое рвение и жажда услужить у его гордого братца? Да еще перед кем – перед Тельмар, которых Верховный король искренне и свято ненавидел! Не знай государь своего брата, наверняка разозлился бы. У Эдмунда гораздо лучше выходило подстраиваться под обстоятельства, вовремя подольститься и подлизаться, что он делал крайне редко. Раз сейчас Питер это видит – значит, есть тому причина. Что-то младший король наверняка задумал.