Голод. Последний вампир
Шрифт:
Сара провела стандартную процедуру отключения монитора Мириам на время одевания. Потом ею займется один из штатных сотрудников. Саре и Тому нужно было присутствовать на совещании.
— Главное — не выпускайте ее отсюда, — сказала Сара энергичному парню, которому поручили эту работу. — Она для нас просто клад. Клад!Мне нужен стандартный послесмотровой опрос прямо по форме. Затем задержите ее. Скажите, что она нам нужна еще на двадцать четыре часа. — Она пошла на совещание, в то время как сотрудник записывал указания в книжке с отрывными листами. Она улыбалась про себя, испытывая детское удовольствие от того факта, что он явно был года на два старше ее. Есть свои преимущества
Сара вошла в набитую людьми комнату. Вид у всех был несколько ошалелый со сна. «Интересно, — подумала она, — как это Тому удалось в такую рань сорвать с постели столько важных персон? Что же он им сказал?» Том сидел, крутя в пальцах незажженную сигару, которая исчезла при появлении Сары. Она села на стул, занятый для нее Чарли и Филлис. Вокруг стола расположились двенадцать человек от тридцати до семидесяти лет. Хатч сидел прямо, губы сжаты в прямую линию, лицо застыло в гримасе, выражавшей любопытство. Но под этой маской Сара ощутила нечто совсем иное. Их взгляды встретились, и она поразилась мелькнувшей в его глазах грусти. Дела Тома явно шли в гору. Это совещание было созвано не Хатчем, он здесь присутствовал только по приглашению.
— Ну что ж, — начал Том, — прежде всего, большое спасибо за то, что вы согласились уделить нам свое время, коллеги. Я прошу прощения — я нагло вытащил вас из постелей. Однако, мне кажется, узнав о случившемся, вы даже обрадуетесь тому, что я так сделал. Короче: дело в пациентке по имени Мириам Блейлок. Она пребывает в прекрасном физическом состоянии, ей тридцать лет, рабочий диагноз: ночные ужасы зрелого возраста. Диагноз этот потом был пересмотрен — с учетом обнаруженных нами значительных аномалий в работе мозга.
— Доктор... — начал Хатч. Том поднял руку.
— К сожалению, доктора Хатчинсона не проинформировали раньше по причине спешки, — сказал он. Сара моргнула. Удар был смертельным. Теперь Хатчу придется молчать. Его аккуратно включили в число тех, кого не обязательно информировать персонально. Главу клиники. Том по каплям сосал из него кровь, но каждая капля была на вес золота.
— Первое сообщение сделает доктор Джеффри Уильямс, производивший анализ крови пациентки.
Джефф зашуршал бумажками, поправил очки на носу.
— Вкратце дело обстоит следующим образом:
состав крови у этой женщины совершенно иной, не человеческий. Более того, она вполне может быть представительницей другого вида, но только не genus Homo [28] . — При этих словах отсутствующее выражение на лицах слушателей мгновенно исчезло, уступив место напряженному вниманию.
— Это может быть генетическим дефектом, — заметил Хатч. Он наклонился вперед на стуле, с выражением интереса и озабоченности на лице. И Сара вдруг поняла, в чем состояла истина, — он вовсе не считал клинику своей собственностью, он себя рассматривал как собственность клиники. Конечно, он будет продолжать разговор, он не видел унижения в том, что потерял бразды правления, поскольку все равно оставался в этой группе.
28
Человеческий род (лат.).
— Это не дефект, ее кровь...
— У вас еще нет хромосомной карты, вы не могли успеть ее составить. Мне кажется, вы делаете поспешные выводы...
— Уймись, Уолтер, — послышался глубокий голос откуда-то сзади. Все повернули головы. Сэм Раш, глава Отдела научных исследований в Риверсайдском медицинском центре, стоял,
Джефф прочистил горло.
— Наиболее подходящие объяснения — это мутация или параллельная эволюция. Вся штука в клеточном строении. Прежде всего, эритроциты не того цвета, они практически пурпурные. Тем не менее, нет указаний на то, что пациентка страдает от проблем недопереноса кислорода. Эти клетки, кроме того, вполовину меньше обычных. Второе, и, возможно, самое важное, это то, что мы наблюдали семь разновидностей лейкоцитов вместо пяти, как в крови человека. Две новых разновидности — это самые необычайные клеточные структуры, которые я вообще когда-либо имел удовольствие наблюдать. Насколько я понимаю, назначение шестой разновидности — обеспечивать более чем надежную защиту от болезнетворных инородных частиц. Эти лейкоциты запросто поглощают все контрольные культуры, включая сальмонеллу. И кстати, шестая разновидность обладает общим с седьмой свойством — выживать даже в соляном растворе.
Теперь — седьмая. Из-за нее я и упомянул о возможности параллельного развития. Это буквально фабрика, поглощающая все отмирающие клеточные элементы крови и вырабатывающая новые, включая и самих себя.
Некоторое время все молчали. Наконец заговорил доктор Вайнтрауб, биолог, специалист по клеточному анализу.
— Но ведь должен происходить какой-то процесс распада?..
— Эта кровь обладает исключительной сопротивляемостью к заболеваниям. И я подозреваю, что даже такие болезни, как вызываемый вирусом рак, будут не более чем преходящими явлениями в процессе жизнедеятельности подобного организма. Если бы эта кровь не текла в жилах существа смертного, подвластного ходу времени, подверженного несчастным случаям, она сама по себе могла бы быть бессмертной.
— Структурные особенности седьмой группы лейкоцитов? — Глаза Вайнтрауба были закрыты, он пребывал в глубокой задумчивости.
— Сложное трехчастотное ядро. Структура, по-видимому, может меняться в зависимости от типа поглощаемых или воспроизводимых клеточных элементов. Они образуют живые формы других типов с той же скоростью, с какой гибнут первоначальные элементы. Кровь, находящаяся в лаборатории, взятая шесть часов назад, сейчас такая же свежая, как и в тот момент, когда ее брали.
— Доктор, это, несомненно, побочный эффект хранения...
— Доктор Хатчинсон, образец, о котором я говорю, содержался при температуре пятнадцать градусов по Цельсию. К настоящему времени эта кровь уже должна была бы разлагаться, а мы и сейчас можем ввести ее в вены донора, стоит нам только захотеть. Это самосохраняющаяся система.
Все приглушенно зашевелились. Взглянув на сидевших за столом, Сара поразилась: застывшие, непроницаемые лица, словно ничего и не случилось; но спустя мгновение она поняла, что все просто сдерживают себя, не желая показывать переполнявшее их возбуждение. Все, кроме Хатча, который сейчас выглядел как маленький мальчик на карнавале.
Борьба Тома за власть вдруг показалась Саре нелепой и смешной — не более чем детская забава. Сара подумала, что такие, как Хатч, — самые опасные противники для Томов Хейверов всего мира: они всецело преданы своему делу — или просто умны — а может, и то и другое.
В дверном проеме за доктором Рашем появилось чье-то лицо. Сара извинилась и поспешно встала; сотрудник, которому она дала указание задержать миссис Блейлок, выглядел расстроенным.
— Она ушла, — пробормотал он. — Я подождал несколько минут, пока она оденется, а когда пришел в палату, ее уже не было.