Голод. Последний вампир
Шрифт:
— Своей матери, которая пела, заплетая ей волосы...
— Пела в машине во время поездки в Йеллоу-стоун...
— Пела в церковном хоре, и голос ее звучал чисто и проникновенно...
— Матери, которая умерла... И голос ее растворился во времени.
— Сара... Открой глаза, Сара.
Гул стихает, превращаясь в головную боль, красный туман рассеивается...
Сара лежала на высокой старинной кровати с атласным постельным бельем. Между ней и потолком — голубой кружевной балдахин.
Раздалось шипение сифона. Мириам
— От этого вы почувствуете себя лучше. Сара взяла его. Когда холодная вода коснулась ее губ, память вернулась к ней.
— Мне надо идти, — сказала она.
— Да. Уже почти полдень.
Сара взглянула на часы, поморщившись от тупой боли в правой руке.
— Почему я в постели?
Мириам расхохоталась, откинув голову назад. Ее смех был таким бодрящим, таким открытым и невинным, что Саре и самой захотелось рассмеяться. Мириам, приблизившись, взяла ее за плечи, улыбнулась.
— Вы заснули, доктор. Вы же не спали всю ночь. И кстати — ничего хорошего в этом нет.
Порывшись в памяти, Сара пришла к выводу, что так оно и есть.
— Заснула...
— Вы хотели испытать эту кровать. Ну, что еще мне сказать вам? Вы здесь уже полтора часа.
Ветерок шевелил занавесками, принося с собой ароматы сада.
— Как жарко, — заметила Сара. Ей казалось, что кожа ее просто горит.
— Примите душ, перед тем как идти. Сначала Сара хотела было отказаться, но затем подумала о предстоящем ей долгом дне в Риверсайде, о водовороте дел, ожидавших ее в лаборатории, обо всех других проблемах. Другого такого шанса ей, вероятно, не представится до полуночи. Мириам двинулась к ванной.
— Я включу воду. Вы можете оставить одежду там.
Сара встала и, ощутив легкое головокружение, схватилась за столбик, поддерживавший балдахин. Постояла, затем расстегнула юбку и бросила ее на кровать. Через несколько мгновений она — уже обнаженная — шла к душу. Мириам казалась очень довольной. Рукава у нее были закатаны, с руки свисала старомодная мочалка. Комната наполнялась каким-то восхитительным, сладостным ароматом. Сара заколебалась, внезапно осознав, что она делает, и поразившись этому. Но аромат был столь притягателен, что, отбросив сомнения, она поспешила в ванную.
— Это ваше мыло? Я просто без ума от него!
— Его делают для меня «Бремер и Кросс». Я посылаю им свои собственные цветы для ароматизации.
Сара шагнула в ванну, слегка отодвинув душевую сетку, чтобы не замочить волосы.
— Температура воды нормальная?
— Пожалуй, чуть горячевата.
Мириам слегка прикрутила кран горячей воды.
— Идеально.
—Откройте окно, вы сможете смотреть в сад, пока я мою вам спину. — Заметив, что Сара колеблется, Мириам рассмеялась. — Не бойтесь, вас никто не увидит. — Сара подняла раму. Легкий ветерок дул из сада, приятно дополняя душ, а увидеть ее можно было бы только при помощи подзорной трубы с лодки на Ист-Ривер. Она оперлась о подоконник и стала смотреть вниз, в садик, пока Мириам массировала ей шею и плечи. Потом она вымыла ей спину, подняв горы мыльной пены. Чуть шероховатая мочалка приятно ее щекотала. Сара совершенно расслабилась. Мириам помыла ей бедра и икры и сполоснула ее водой. Ощутив мягкий рывок за плечо, Сара повернулась. Она спокойно позволяла Мириам мыть себя; она была слегка смущена и — тронута.
— Закройте глаза. — Мириам вымыла ей более мягкой мочалкой лицо, потом — нежными, легкими прикосновениями — грудь. Сара не шевелилась, пока не услышала голос Мириам и не поняла, что уже пора вытираться.
Мириам вытерла ее сначала грубым полотенцем, затем очень мягким.
— Если хотите, можете воспользоваться моей пудрой.
— Я и так пахну, как ваши цветы.
— Так же пахнет и моя пудра.
— Мне придется обратиться в «Бремер и Кросс». Где это?
— Они не торгуют в розницу. Но если вы хотели бы что-нибудь заказать, я дам вам адрес
— Вероятно, это ужасно дорого. — Сара слегка напудрилась и взялась за тени и губную помаду.
— Вы пользуетесь косметикой? Не думаю, что она вам нужна.
— Просто привычка, — улыбнулась Сара. — Я использую совсем немного косметики.
— Раньше женщины красились свинцовыми белилами. Их лица цветом напоминали китайский фарфор. Вы можете себе такое вообразить?
— Вероятно, это было очень давно. Сейчас все знают, что свинец ядовит. Мириам улыбнулась.
— Как Том, должно быть, любит вас! — Она сказала это с таким чувством, что Сара удивленно обернулась. Встретивший ее поцелуй был легким и небрежным — но в губы. Сара предпочла принять его за выражение дружбы и улыбнулась.
— Вы смажете мне помаду.
Мириам сидела, глядя, как Сара одевается. Саре приятно было, что ею так открыто восхищаются, и она поймала себя на том, что каждому своему движению старается придать некоторое изящество. Мириам заставляла ее чувствовать себя красивой и — как подумала она, стоя перед затуманенным зеркалом, висевшим над столиком с безделушками, — гордой своей красотой. Ее мысли все время возвращались к матери. С тех пор как та умерла, ни одна женщина не относилась к ней так по-дружески.
Мириам проводила ее вниз по лестнице.
— Когда вы вернетесь в Риверсайд, им захочется узнать, чего вы добились. Скажите им, что я все еще не решилась.
— Вы? — Мгновение Сара была в полном замешательстве, затем вспомнила о цели своего визита. — Ах, да... Я им так и скажу.
Они были уже у двери. Мириам взяла руки Сары в свои.
— Я вызвала такси. Оно вот-вот подойдет.
«Как она заботлива», — подумала Сара. Мириам, улыбаясь, склонилась к ней.
— Вы пахнете, как...
— Роза? — предположила Сара.
По лицу Мириам пробежала тень.
— Я никогда не использую их для ароматизации, — сказала она довольно холодно, хотя, впрочем, тут же улыбнулась.
На пути в Риверсайд Сара, откинувшись на сиденье, думала о том, как долго лишена она была дружеской женской заботы, теплого участия. Очень долго.
Том поднял глаза, услышав звук открывающейся двери. Сара медленно вошла в его кабинет. Он раздумывал над «Проектом Блейлок» — только бы удалось найти способ вывести его из-под контроля Хатча. Он собирался было поприветствовать Сару, но остановился, увидев, в каком она состоянии. Одежда сидела на ней криво, волосы были растрепаны, и духами от нее разило, как от шлюхи из борделя. Заметив выражение его лица, она виновато посмотрела ему в глаза.