Голос вражды

Журкович Андрей

– Посмотри на меня, – прошептала она вновь, ласково и нежно настолько, что окончательно подчинила мою волю.

Я обернулся, и наши глаза встретились. Но не было ни страха, ни ужаса или смятения. Это был ее истинный образ, и он был по-своему прекрасен. На меня смотрела бледная девушка, с черными прямыми волосами, достающими до самых колен. Её губы были светло-голубыми, а рот следка приоткрыт, будто она только что, хотела заговорить. Короткое платье из тончайшего льна, которое подчеркивало безупречную фигуру. Но оторваться я не мог от ее глаз. Не имеющие зрачков, они на первый взгляд казались лишенными эмоций.

Но стоило чуть задержаться, и ты уже сам не свой, готов был на все ради нее.

Девушка не отводила взгляда, и мой разум все глубже проникал в недра ведьминых глаз, встречая на своем пути целый океан такого, что недоступно смертным, чья искра еще не разгорелась. На меня смотрела сапфировая бездна, и я знал, что уже готов ей проиграть.

– Теперь ты знаешь меня, а я тебя, – сказала она, украдкой улыбнувшись.

– О, поверь, ты не знаешь меня, – устало ответил я, вытирая пот со лба.

– Неужели? – прошептала она, склонив голову на бок, глядя куда-то мне под ноги.

Опустив взгляд, я увидел темную гладь воды, по щиколотку скрывающей мои ступни. С поверхности мелководного пруда смотрели две фигуры, очертания которых скрывала вытягивающая свет и окружающая нас тьма. Легкая рябь искажала наши отражения, но я отчетливо понимал, кого вижу сейчас. Охотник, что смотрел на меня, был молод, как и сотни лет назад. Змеиная кожа, усеянная татуировками, изумрудные глаза, горящие решимостью, словно он был вырван из боя мгновение назад. В этом взгляде не было безумия черного жнеца. Я видел чистую силу рожденного в джунглях, истинного хозяина Ломкай-гора. Он не был отмечен бездной, хотя ритуальные письмена смошадор покрывали его тело, как кузнец, покрывал узором эфес меча.

Наслаждаясь моим замешательством, Фуркоди весело рассмеялась:

– Не переживай, твоя тайна останется здесь. Я не так болтлива, как может показаться. Кстати, нам пора…

Окружающая нас тьма несколько раз мигнула и начала рассеиваться, обнажая стволы деревьев, выплывающие из колдовского тумана морока, наведенного ведьмой. Вокруг было тихо, только время от времени раздавалось пение одинокой ночной птицы. Я огляделся по сторонам, не веря своим глазам. За время нашего отсутствия лес накрыли сумерки, в которых растворились остатки войны. Пожары стихли, буря улеглась, а далекие отзвуки боя более не доносились до нас. Фуркоди осторожно коснулась моего плеча, обронив:

– Как думаешь, кто победил?

Я помедлил с ответом, пытаясь сориентироваться в пространстве. Скачек во времени смешал наши планы, хоть и спас жизни.

Вот, валун, за которым я укрылся, перед тем, как ведьма спрятала нас от жрецов. Он никуда не делся, значит, мы в том же самом месте. Но сколько прошло времени? Я опустился на колени и принялся изучать почву, насколько мне это позволяла царящая над миром ночь. Освещения не хватало, но пускать в ход силу я не спешил. Дух зверя без труда вывел бы меня на любые следы, но он больше не откликался на мой зов. К сожалению, переход в форму снежного волка оказался навсегда утрачен в момент смерти Кзора. Хоть тотемный покровитель и был связан с моей душой когда-то, он признавал определенного побратима из рода рунианцев, коим я больше не являлся. Нельзя сказать, что это было неожиданно, но по-своему печально. Сколько я к нему не обращался, зверь то ли спал, то ли не слышал меня.

Фуркоди некоторое время наблюдала за тем, как я обшариваю землю. Наконец, она не выдержала и снова заговорила:

– Хватит дуться, Малконри! Я ни в чем не виновата! В мире теней время течет совсем иначе. Я просто не думала, что промахнусь настолько сильно.

– А настолько это насколько? – огрызнулся я. – Это, надеюсь, ты знаешь, или тоже примерно?

– Не строй из себя зануду! – бросила ведьма, закатывая глаза. – Часов пять или шесть не больше. По правде сказать, во всем виноват ты!

– Ну, конечно же, – пробормотал я, раздраженно. – Кто бы мог подумать, что ты скажешь иное?

Искать следы лишь при свете звезд оказалось совершенно бессмысленным занятием. Раздражение, вызванное осознанием собственной слабости уже не раз, и не два будоражило мое самолюбие, лишая рассудительности и осторожности. Я не мог принять себя нынешнего, мальчишку, выпускника Конуманес. Древняя сила смошадор спокойно и бесстрастно ожидала своего часа, лишь изредка проявляясь и, словно, намекая мне на очевидный исход нашего внутреннего противостояния. Порой мне казалось, что она настолько коварна, что сама ставит меня в рамки, когда я не выдержу и выпущу на свободу шаманство утаремо. Как знать, быть может, этот момент настал?

Пока я убивался в попытках принять верное решение, ведьма не теряла время даром. Раздобыв где-то болотную фиалку, девушка осторожно вплетала ее себе в волосы. Надо сказать, такое украшение действительно интересно дополняло ее и без того необычный образ. Заметив мой взгляд, она чуть прищурилась, надув щеки, и высунула язык. Я не выдержал и рассмеялся. На нее просто невозможно было долго сердиться. Фуркоди, казалось, совершенно невдомек, что наше исчезновение не могло остаться незамеченным, что наверняка погибли люди, и что, наконец, мы являлись потенциальными дезертирами.

– Рыжая, разнюхай, хотя бы примерно, сколько солов миновало нас, и где они сейчас, – сказал я деловым тоном. – План со спектаклем в силе, а декорации уже на местах.

Ведьма театрально прижала правый кулак к груди, склонив голову.

– Прикажете, выступать? – пропела она, сделав жеманный шаг по направлению ко мне, и, не дожидаясь ответа, взмыла в небеса.

Мне оставалось только присвистнуть. Сколько же талантов она хранила вот так про запас? Упиваясь произведенным фурором, ведьма мчалась над верхушками деревьев, едва не задевая их крыльями.

Пока черный дрозд по имени Фуркоди кружил над окрестностями, выискивая стан врага, я начал готовиться к предстоящему бою. Раздобытые неподалеку головешки, пришлись как нельзя кстати, как и найденные тут же лунные поганки. Избавившись от куртки и кольчуги, я оборвал обе штанины по самые бедра, оставляя на себе минимум одежды.

Окажись поблизости враг, ведьма бы доложила немедля, а значит можно было, не скрываясь, разжечь огонь. Пламя жадно затрещало в неглубокой ямке, которую я вырыл кинжалом. Теперь, когда света стало больше, пришло время заняться своим внешним видом. Руки сами вспоминали давно позабытые навыки, разминая грибы и перемалывая в однородную кашицу. Подобрав с земли ветку, я принялся лепить на нее образовавшуюся массу, а после вывешивать над костром. Специфический запах томящихся на открытом огне поганок, тотчас же наполнил мои легкие, чуть пьяня.