Голоса прошлого
Шрифт:
– В общем, я задержусь здесь на год, – говорил Итан. – Может быть, на два. Если у нас получится завершить разработки новой паранормальной коррекции, необходимо будет организовать мастер– класс, и я думаю, пригласим специалистов из Тойвальшен– Центра…
– Не надо Тойвальшенов!– быстро перебила его я.
– Почему? – удивился он.
– У меня… фобия. Ты перворанговый, восприми информацию по станции Кларенс.
– А, – понял он, с интересом меня разглядывая.
Уже воспринял. Я и забыла, насколько быстр обмен с инфосферой. Доли секунды, спрессованные в яркие образы…
– Но ты делаешь с собой что– нибудь? Фобия – это плохо.
Я вспомнила некстати Андрея Жарова и его слова: «Не дожгла!». И сказала:
– Да. Делаю… Но пока результат не очень.
– Понятно. Тогда попросим, чтобы присылали людей с терранской внешностью. Такое тебя устроит?
– Устроит, – вздохнула я, бесцельно вертя в руках пустую кружку.
– Давай, принесу ещё…
– Давай, – вздохнула я.
Кофе бодрил, несмотря на то, что в этот раз я пила обычный, а не прописанное нам для восстановления сил пойло со стимуляторами.
– Ты одна сейчас? – спросил Итан.
– Да, – я не стала юлить.
– Хорошо, – обрадовался он.
Зараза.
– То есть, у меня теперь приёмная дочь четырёх лет. Ты её знаешь, это Нохораи Балина.
– Всё– таки взяла опеку над этой маленькой чернопопой мартышкой, – с неудовольствием высказался Итан.
Он не любил людей Пацифиды. Чисто по личным причинам: когда– то получил в глаз прилюдно от одного из них и никак не мог этого позабыть. Но, во– первых, Итан– нееш нарвался сам, а во– вторых… Во– вторых мне снова вспомнился младший Жаров и как он играл с моей девочкой, ласково называя её Угольком и Нориком. На контрасте Итан показался мне противным до омерзения. Если профессор наш Малькунпор, светило паранормальной медицины и прочая, прочая, на что– то надеялся, а судя по его хитрым глазкам, всё– таки надеялся, то глубоко зря.
– В общем, я на тебя рассчитываю, Энн, – сказал он, меняя тему. – Сначала мы поднимем эту девочку, Тропинину. А потом приступим к интересному!
***
В назначенный день я пришла первой. Сразу наткнулась на Гелю Гартман. Было бы странно, если бы не наткнулась.
– Зачем ты его привела? – в упор спросила она меня, имея в виду Итана. – Даму– нейрохирурга я понимаю, а этого? Он мне не нравится!
– Геля, ты своей сестре кого выберешь, врача или патологоанатома? – осведомилась я.
Она сунула кулаки в карманы, зыркнула исподлобья.
– Вот я тоже думаю, что лучше врача, – сказала я. – Итан– нееш Малькунпор – врач. Профессор Малькунпор, ведущий целитель Номон– Центра, ученик самого Марвина Таркнесса. Не слышу радости.
Она угрюмо промолчала. Мне очень хотелось сказать какую– нибудь пакость. Сорвать зло. Она меня достала, спора нет, но с родственниками пациентов надо держаться в границах вежливости. Они имеют право беситься, а ты – нет. Ты на службе, целитель Ламберт. Изволь соответствовать высокому званию врача.
– Он – тамме– от, – объяснила я всё– таки. – Не видела никогда?
Геля покачала головой. Сказала:
– Разве целительская паранорма адпатирована для них? Я слышала, нечеловеческие расы не могут быть носителями любых психокинетических паранорм!
– Не адаптирована, – согласилась я. – Но у него спонтанный дар. И он уже очень хорошо известен в нашей области. Чёрт возьми, Номон – это серьёзно, а он там не стажёр, ведущий специалист! Я бы, – серьёзно добавила я, – на твоём месте бежала бы за ним, пища и подпрыгивая. Чтобы извиниться за первоначальное хамство.
– Вылечит Лиду, тогда, может быть, и побегу, – угрюмо сказала она.
Я только покачала головой. Вот же упрямая башка!
***
Коррекция прошла успешно, и даже более чем, успешно: по итогу Тропинина пришла в сознание! Итан как перворанговый вытянул её из шока, связанного с обрывом инфосферы Сопротивления Ясной Поляны. Он убрал ненужные осколки воспоминаний и повреждённых личностных структур, сложное очень вышло дело, ментокоррекция в разгар психокинетического воздействия, но доктор Малькунпор мог собой гордиться. Тропинина очнулась. Последнее, что она помнила, – какая– то пещера на планете, на Ясной Поляне, надо думать. И фрагментом – приезд скорой в их дом уже здесь, на Терре. Она узнала меня, правда, не по имени. Мы допустили к ней Гелю Гартман, Гелю она узнала тоже. После чего Гелю мы оперативно вытолкали вон, чтобы не утомляла пациентку, а сами ещё раз провели полную диагностику, каждый свою, сравнили результаты.
Параметры радовали, прогноз оказался благоприятным. Можно было вздохнуть спокойно.
– На сегодня никаких операций больше, – приказал мне Сергей Семёнович.
Я бы сама попросила, потому что чувствовала себя выжатой тряпкой, но он меня опередил, и я была ему благодарна.
Я забрала Нохораи из яслей и весь день мы гуляли по Старому Городу. Погода радовала солнечным теплом. Нохораи очень интересовалась старинными зданиями, памятниками и прочими историческими штуками, приходилось без конца лазить в информ, чтобы ответить на её бесконечные почему и как. Хороший удался день.
***
Потом мы впряглись в работу. В нашей команде собралось пятеро: доктор Девлятов, Эльвира Званцева, собственно я с Итаном и от Тойвальшен– Центра приехала женщина по имени Сихранав тауфик Тойвальскирп, целитель первой категории и телепат второго ранга. Невысокая, симпатичная, ничем не отличавшаяся от стандартного облика среднего терранина. Разве что короткие волосы своей радужной окраской неприятно напомнили мне о Шокквальскирп лиданум со станции Кратас. У той такой цвет был следствием генетических нарушений, а Сихранав, скорее всего, просто окрасилась в комфортный для себя колер. Но одних волос для запуска фобии оказалось недостаточно, и хвала небесам. Но госпожа Тойвальскирп уловила моё настроение и на следующий же день пришла с однотонно тёмными волосами. Когда я, жутко смущаясь, спросила зачем, и не много ли мне чести, она только отмахнулась. При этом смотрела на меня внимательно– сочувственно, так, что я не знала, куда деваться от её взгляда. Терпеть ненавижу, когда меня жалеют!
Первые результаты мы получили сравнительно быстро. Созданная нами коррекция работала! Конечно, необходим куда больший промежуток времени, чем полгода, чтобы выводы паранормальной диагностики подтвердились экспериментально. Спасённые нами ребятишки должны были полностью прожить удлинённый срок. Но уже сейчас к ним возвращались бодрость и контроль над пирокинезом, и мне уже не забыть лица их матерей… Да, в семьях пирокинетиков всегда рождалось много детей, казалось бы, одним больше, одним меньше. Собственно, именно из этого исходили генные инженеры прошлого; им важно было получить суперсолдата, побочные эффекты в виде какого– то процента отбраковки в детстве их волновали мало.