Голова бога (Приазовский репортаж)
Шрифт:
Но городничий все оправдывался.
— Еще царица-матушка Екатерина запретила нам быть нищими. Да вот только многие запрещение то нарушают, особенно на старости лет. У нас ведь пенсия положена только государственным служащим, да и то — копеечная. А у меня дочь на выданье, да сын — офицер, что еще хуже. В голове у него — карты да женщины. Хорошо, если выбьется в генералы. А если, не приведи Господи, покалечат?…
Прямо под окнами пансиона начинался дровяной навес, под которым и укрылся Аркадий.
— Город
«Ах, старый мерзавец», — чуть не воскликнул юноша.
— Я не прошу у вас, чтоб вы искали лазутчика, — прервал поток жалоб штабс-ротмистр. — Для этого сюда послан я, а вам надлежало хотя бы не мешать. Но ваши газетчики на удивление расторопны — вам бы следовало у них поучиться.
Вверху раздались шаги — походило на то, что офицер в раздумьях расхаживает по комнате. И, действительно, его голос снова прозвучал от окна, почти над головой Аркадия.
— И в том есть ваша вина — ведь выпуски здешнего листка цензурируете вы… И теперь вам предстоит все исправить.
Аркадий задумался: комнаты с окнами во двор всегда и всюду были дешевле. Но будто нестесненный в средствах штабс-ротмистр отчего-то выбрал именно эту комнату.
— Так-так-так… Вызовите к себе полицмейстера, устройте ему выволочку, насколько ваши отношения позволяют. Скажите ему, что еще до заката солнца подозреваемый в шпионаже должен сидеть в вашей тюрьме.
— Но позвольте… Как за столь краткое…
— Мне плевать, где вы возьмете, — штабс-капитан по буквам произнес. — П-О-Д-О-З-Р-Е-В-А-Е-М-О-Г-О. Естественно, он должен быть отделен от прочих заключенных.
— Ах да, понимаю, понимаю…
— Затем, сообщите вашему репортеру, что подозреваемый арестован, допросы ведутся. Но если полицмейстер не будет торопиться с допросом — я не стану печалиться. Ну а за сим… Не смею вас более задерживать.
Испуг сделал Рязанина понятливым — через какую-то минуту хлопнула дверь. Выждав минуту, Аркадий двинулся, было к выходу из двора, но почувствовал взгляд. Юноша обернулся, и увидел в окне штабс-ротмистра.
— Подслушивали? — бросил он. — Ну-ну…. Далеко пойдете.
— Ну что вы, как можно! — деланно возмутился Аркадий.
— Как можно — мне вам показывать не надо. Вы знаете, а я ведь мог бы отдать приказ заключить вас под стражу.
Мелькнуло в голове: бежать сейчас же: из двора, потом из города, куда-то на Волгу, пристать к артели бурлаков, затеряться. А что ему, долго ли собраться? Все наследство бедняка: больное сердце от матери да от отца — долги и потертый бумажник. Но тут же эта мысль была отброшена: офицер имел вид благостный и вряд ли склонный к расправам.
— Сей момент. Сейчас обойду дом.
— К чему эти церемонии. Вы с яблоньки лезьте на навес, а потом сюда — в окно. Не бойтесь, выдержит…
Кора дерева оказалась чуть сбита, одна веточка недавно сломана — очевидно, что этим путем офицер пользовался буквально на днях. Для того-то ему и была нужна комната окнами во двор — уходить и возвращаться незаметно.
— Давайте руку, мой друг! — протянул ладонь офицер, помогая взобраться на подоконник. — Потом я тряпочкой смету пыль и никаких следов…
Комната была небольшой, но уютной. Аркадий с печалью подумал, что подобный уют ему решительно не по карману.
— У вас не происходило какого-то странного убийства, с пропажей какой-то ценной мелочи вроде карбункула или алмаза?… — спросил офицер.
— Насколько мне известно — последние двадцать лет не было ничего похожего… Да и посудите сами: откуда в нашей глуши карбункулы?…
— В самом деле. А жаль. Я не мог отделаться от того, что у вашего городничего в горшке лежит что-то ценное. Иначе с чего ему так хлопотать над цветком?…
— Не пойму, отчего вы городничего так отпустили, если он вор…
— Не мое дело, ловить казнокрадов. К тому же они мне чем-то милы. Казнокрады всегда патриоты, ибо как можно не любить то, что тебя питает.
— Напрасно вы так, — извиняющимся тоном заметил Аркадий. — Я понимаю, что поступил глупо, и вам надо было как-то усыпить внимание шпиона. Но мы могли бы написать, что на холме были мальчишки, которые по примеру Архимеда пытались зеркалами поджечь английские корабли.
Офицер вполне заметно вздрогнул, и Аркадий понял: попал. Непонятно куда непонятно чем, но попал.
— Это вы зачем сказали? — быстро справившись с собой, переспросил штабс-ротмистр как бы между прочим.
— Да так… К слову пришлось. Помните, мы про Аретусу говорили?…
— А-а-а…
Штабс-ротмистр, по случаю жары одетый в блузу и кюлоты, чистил свой мундир. К делу подходил словно художник — смахивал щеткой пылинку-другую, отходил, оценивая свою работу, наносил еще один штрих…
— Неважно, что мы скажем… Дело практически сделано. Шпиона арестуем сегодня-завтра… Ну, от силы через неделю. Я вернусь в Петербург, и может быть, что-то вам и расскажу.