Голубя тебе на грудь
Шрифт:
Ушел к едва различимому в темноте пню. Музыкант вздохнул, окончательно смиряясь с тем, что, похоже, до утра они с этим делом не закончат, и принялся отстраненно подкручивать колки в ожидании, когда его спутник дойдет до своего места. Где-то неподалеку стрекотал одинокий кузнечик, со стороны деревни доносился глухой собачий лай. Ветер холодил стриженую голову, забирался под рубаху и гонял по коже стайки мелких мурашек. Босые ноги уже начинали неметь на стылой земле. Мужчина пошевелил пальцами, чтоб немного согреться и разогнать кровь. Посмотрел вслед Кеане, проверяя, добрался тот, куда хотел, или еще нет. Темный силуэт
– Ты запомнил, где стоял?
– оружейник, похоже, не одобрил проявления носителем любопытства.
– Ага, - рассеяно отозвался музыкант.
Кеане ткнул стекло пальцем. То рассыпалось на куски.
– Попробую отойти еще дальше, - задумчиво протянул он, поднимаясь на ноги.
– Возвращайся на место, - пошел за новым "смертником".
На третий раз пластина совершенно не пострадала - оружейник встал слишком далеко. Того это, похоже, лишь воодушевило еще больше. Айрел, позевывая, сонно наблюдал за тем, как салум перемещал стекло всё ближе и ближе к нему, подпирая его своим полешком, и послушно дергал струны на каждый взмах его руки. Вдруг при очередном осмотре подопытного на наличие повреждений, Кеане оживился, развернулся и пошел в сторону барда, считая шаги.
– Шестьдесят три!
– провозгласил он, подходя к нему вплотную.
– Что? Оно всё-таки потрескалось?
– снова зевнул бард.
– Что значит "всё-таки"?
– мрачно поглядел на него собеседник.
– Но да, действовать окимма начинает с шестидесяти трех шагов от тебя. Хоть и слабо - появилась тонкая трещина. Добей эту пластину и я схожу за новой - определим, на каком расстоянии повреждения становятся ощутимыми.
Айрел, не двигаясь с места, принялся нехотя наигрывать мелодию, которую они разбирали с Рафферти. Кеане, видимо, рассчитывавший, что тот подойдет ближе и эффектно ее взорвет, казался немного раздраженным. Спустя пару куплетов послышался тихий звон. Осколки опали на землю.
– Думаю, потенциально смертельными они могут быть внутри всего радиуса действия, - вздохнул музыкант, останавливая струны ладонью.
– Просто где-то им надо больше времени, где-то меньше.
– Сейчас выясним, на каком расстоянии последствия наступают быстрее всего, - упрямо заявил оружейник.
– С одного звука, - развернулся и ушел за новым стеклом.
Бард решил не спорить.
Определили, что взрываться "смертники" начинали на тридцать пятом шаге. Кеане с жалостью смотрел на стопочку неизрасходованных пластин - ему в голову не приходило, что еще можно было узнать с их помощью.
– Мне вот интересно, все ноты действуют одинаково, или есть какая-то разница?
– проговорил Айрел, размышляя вслух.
Заметив разом вспыхнувший взгляд оружейника, очень пожалел о том, что не догадался промолчать.
Утро далось ему тяжело. Мужчина сидел за столом, клевал носом и из последних сил боролся с желанием улечься прямо тут. В этот момент он искренне, всей душой ненавидел салума. Миска ароматной горячей каши немного отвлекала от сознания степени своего недосыпа и с горем пополам удерживала в мире яви. Кеане тоже выглядел помятым и не очень бодрым даже по своим меркам, но держался на порядок лучше. Триша с удивлением смотрела на еле живого спутника, слабо ковырявшегося ложкой в завтраке. Насколько она помнила, спать они ложились одновременно, а вот проснулась девушка куда раньше, чтоб успеть приготовить поесть - хозяин дома разрешил ей воспользоваться печкой и продуктами, при условии, что его тоже накормят.
– У тебя что, бессонница была?
– поинтересовалась она, гадая, как при этом можно было настолько не выспаться.
Айрел буркнул что-то неразборчивое и недружелюбное, мрачно покосившись на сидевшего рядом оружейника. Рафферти торопливо доедал свою кашу, надеясь успеть немного позаниматься до отъезда - Гединор, в котором их с бардом пути должны были разойтись, находился всего в трех днях пути. Гостеприимный хозяин дома к столу еще не садился - ушел по делам куда-то в деревню.
– Нет, вы представляете?!
– воскликнул он, с грохотом распахивая скрипучую дверь и возникая на пороге.
Путники дружно вздрогнули от неожиданности. Даже бард немного проснулся.
– Мне сейчас соседка сказала, что на стройке ночью ерунда какая-то творилась, - мужчина прямо в сапогах целеустремленно прошагал к столу, плюхнулся на скамью и подвинул к себе ближайшую миску.
– Якобы по утру сторожей нашли без сознания. Пришли рабочие из своего лагеря, а те лежат кружком, раскинув руки. Лица сажей измазаны, а на закрытых глазах по мелкой монетке.
Айрел медленно перевел на Кеане мутный взгляд. Меры принял, раздери он сам себя!
– Наверное, это пакостники шалили, - глубокомысленно произнес тот, неспешно жуя.
За столом повисло недоуменное молчание. Салум спокойно отхлебнул молока, игнорируя обращенные на него взоры, гадавшие, говорит ли он серьезно или пытается шутить.
– Не знаю я, кто именно там шалил, - хозяин дома, так и не придумав, как реагировать на слова гостя, решил от него не отставать и принялся бодро чавкать кашей, - однако спрашивать наверняка с нас будут. Одна надежда, что им хватит самовлюбленности счесть, будто никому из деревенских не под силу сторожей пришибить так, что те и пикнуть не успели.
– Они в себя-то пришли?
– Триша внимательно наблюдала за своими спутниками.
– Да, очухались. Говорят, сами не поняли, что произошло.
Рафферти отодвинул от себя пустую миску, в два глотка допил молоко, торопливо вскочил из-за стола и убежал в комнату. Скоро оттуда уже доносились неуверенные музыкальные звуки. Айрел старательно делал вид, что не замечает подозрительного взгляда девушки, и продолжал вяло ковырять свою кашу. Хозяин дома доел в мрачном молчании и ушел на улицу.
– Так. Только честно. Это вы сделали?
– с угрозой в голосе шепнула Триша, подаваясь вперед.
Бард покосился на оружейника. Тот в свою очередь задумчиво разглядывал закопченный потолок, не торопясь с ответом. Девушка убедилась, что не ошиблась в своем предположении.
– Ну и зачем?
– вздохнула она.
– Было... очень скучно, - проговорил салум, немного поразмыслив.
Триша какое-то время буравила его выразительным взглядом, потом закатила глаза, покачала головой, встала из-за стола и тоже ушла в комнату. Мужчины остались вдвоем.