Гордиев узел Российской империи. Власть, шляхта и народ на Правобережной Украине (1793 - 1914)

Бовуа Даниэль

Двадцать лет спустя Станислав Зелинский, рассказывая об этих школах, все еще не был свободен от комплекса превосходства в отношении украинского населения. Он утверждал, что «этот крестьянин глядел и молчал, но в его душе зарождалось неясное, не оформившееся впечатление, что в этом “панском” образовании есть что-то лучшее, более красивое, достойное, чем в этих мужицких школах…». Размышляя над последствиями Октябрьской революции, автор воспоминаний добавлял с определенным schadenfreude 1403 : «…уже русский мужик, уже украинский крестьянин с Днепра на 20 лет позже, чем надо было, понял, что есть что-то, что во сто раз страшнее пана и самого сурового эконома, что страшнее эксплуатации на сахарном или водочном заводе, и это власть тех, кто завоевал его сердце обещанием свободы» 1404 .

1403

Schadenfreude (нем.) – злорадство. (Прим. пер.)

1404

Zieli'nski S. Wstep // Kornecki J. O'swiata. S. VIII – X.

За этим чувством превосходства кроются трагизм и безуспешность предпринятой польскими помещиками попытки распространения школьного образования, неспособность

осознать собственную слабость перед лицом действий властей, которые закрыли в 1905 – 1913 гг. примерно 300 школ. За этими рассуждениями стоит и нежелание признать зародившееся украинское национальное самосознание.

Огромное воодушевление в среде польских помещиц свидетельствует о сильных патриотических чувствах. В то же время следует отметить, что благотворительные акции носили старосветский и ограниченный характер. Эта деятельность не была официально признанной, о чем пишет в своих воспоминаниях Ванда Свидерская, которая сперва вместе с Яниной Орловской в Житомире организовала просветительский кружок, затем в Киеве создала Кружок польских женщин под председательством Габриэлы Кнолл, жены адвоката. В то же время Мария Потоцкая открыла нелегальную столовую для киевских студентов. Различные дискуссионные, музыкальные клубы, приюты для детей и взрослых не могли действовать открыто. Даже съезд 500 помещиц Правобережной Украины в 1908 г. проходил неофициально. Вспоминая много позже об этой деятельности, Свидерская подчеркивает, что эти дамы, приезжавшие издалека в каретах или верхом, переживали чувство совершаемого подвига; все эти школы, существовавшие под видом швейных мастерских, позволяли им за небольшую цену почувствовать собственную силу 1405 .

1405

'Swiderska В. Polska macierz. S. 139 – I45.

Воспоминания Хелены Кутыловской сообщают и о неудачной попытке католического духовенства обратить в католицизм некоторые группы бывших униатов, а также о запоздалом стремлении помещиков привлечь этих крестьян на свою сторону: «В организации школы [в Кумановцах, Литинский уезд Подольской губернии. – Д.Б.] активное участие принимал ксендз Леон Заленский, который собирал небольшие группы детей, и под предлогом обучения их религии, т.н. молитвенных кружков, ежедневно одна из групп детей училась читать и писать по-польски, а старшие дети учили историю Польши. Эта работа требовала огромной самоотдачи и бдительности. Было достаточно много желающих, занятия проходили в разных местах. Два раза в неделю дети приходили в усадьбу, где их учила моя мама. Потом, когда я уже подросла, то сама стала их учить. Кроме усадьбы, занятия проходили еще в доме приходского священника. По два раза в неделю занятия проходили в домах крестьян Карпинских и Бенёвских…» Пристав и православный священник благодаря взяткам закрывали на это глаза. Кутыловская также была убеждена, что крестьяне предпочитали ходить в польскую, а не в русскую школу, занятия в которой проводились, по ее мнению, на очень низком уровне 1406 . Одним словом, эта новая волна хождения в народ была столь же обманчива, как и предыдущая, 1863 г. Шансы на успех были те же, но никто не хотел в это верить. Мать Марии Левицкой также организовывала уроки шитья для местной «так называемой шляхты, то есть тоже крестьян, но польских», и учила их по книжке в картинках об истории Польши, написанной Владиславом Анчицем. «Говорилось, что дети мелкой шляхты ходят к нам на уроки шитья», – пишет мемуаристка 1407 . Впрочем, похоже, она сама не очень верила в эффективность этой акции.

1406

Biblioteka Narodowa, Warszawa. Rekopis 10530 – Kutylowska H. Moje dzieci'nstwo i mlodo's'c z lat 1898 – 1919.

1407

Lewicka M. Dzieci'nstwo. Warszawa,1973. S. 138, 179.

Впрочем, кто мог верить в культурное доминирование поляков на Украине, когда их политическая элита переживала внутренний конфликт и была близка к распаду? У польских помещиков во Второй Думе был, как уже отмечалось, всего один депутат, В. Лисовский, они все более отмежевывались от польских националистов из бывшего Царства Польского и Литвы, открыто заявлявших в Петербурге об автономии бывших польских земель. Позиция Р. Дмовского, который постоянно в демонстративной форме критиковал политику Столыпина, отпугивала этих новоявленных патриотов и настраивала на более осторожное поведение, о чем они заявляли Б. Еловицкому, одному из своих представителей в Государственном совете 1408 . Начиная с августа 1907 г. все чаще в этой среде стали говорить о создании отдельного от национал-демократов движения и сотрудничестве с местными русскими помещиками с целью создания партии крупных землевладельцев – ПСК (Польская партия крайова). В опубликованном проекте программы его авторы призывали отказаться от идеи давнего величия Польши 1409 . Важное место в этом движении занимал магнат Роман Сангушко. Несмотря на то что «Зжешене» формально продолжало свою деятельность на Украине, а в Петербурге было подтверждено существование общей для всех западных губерний депутатской организации «Коло Литвы и Руси» (созданной 6 – 7 декабря 1906 г.), после прошедшей 1 – 2 сентября 1907 г. встречи в Киеве наметился раскол между сторонниками польской автономии и т.н. «украинскими» сепаратистами, т.е. поляками, проживавшими на Украине и выступавшими за польско-русский союз и совместное руководство Юго-Западным краем. Речь шла в первую очередь о контроле одной из этих двух организаций над уездными избирательными комитетами. На основании многочисленных протоколов заседаний этих двух организаций можно констатировать, что соперничество между ними оттеснило решение культурных и образовательных задач на второй план.

1408

Biblioteka Jagiello'nska. Krak'ow. 7990 IV. K. 109 – В. Еловицкий к К. Дунину-Борковскому. Петербург, 26 марта 1907 г.

1409

Ibidem – Проект на двух печатных страницах.

В сентябре 1907 г. националисты еще продолжали голословно утверждать, что народные школы являются важнейшей задачей в деле развития культуры: «Ради этой цели мы должны пойти на наибольшие пожертвования, потому что это единственный путь в будущем укрепить наши ряды, привлекая крестьян-католиков… [но] привлечение их силой в наш лагерь, без предварительного просвещения, не принесет пользы. Они сами должны просить вступить в наши ряды». В свою очередь, краёвцы на страницах своего печатного органа «Kresy» предлагали «ведение широкого самоуправления на местах, основанного на избирательной системе, которая бы обеспечивала большинство сознательным гражданам и гарантировала представительство меньшинствам» 1410 .

1410

Kresy. 20.11./3.12.1907, № 16. Первая страница приложения «Kurjer Kresowy». О критике устава подольской организации см.: Biblioteka Jagiello'nska. Krak'ow. 7990 IV. K. 33 – 34; K. 15 – Программа ПСК, принятая 17 – 18 декабря 1907 г. с комментариями графа Ю. Потоцкого.

Существовавшие

среди поляков расхождения позволили царским властям после двух лет колебаний тихо закрыть оставшиеся польские школы и вернуться к ситуации, существовавшей до 1905 г. Попечитель Киевского учебного округа сообщал 26 августа 1908 г. генерал-губернатору о трудностях, возникших в связи с введенными Министерством народного просвещения правилами от 22 февраля 1906 г., согласно которым родители имели право выбора языка обучения. «Определение родного языка учащихся детей землевладельцев-католиков, живущих среди крестьян-малороссов, является крайне затруднительным, так как в Юго-Западном крае, где в простонародии слова “католик” и “поляк” – синонимы, имеется немало малороссов, которые во время унии приняли католичество и теперь считают себя поляками, только потому, что они католики, и часто возникают по этому поводу разногласия». Попечитель полагал, что это было следствием пропаганды католических священников, и приводил пример ксендза Анджея Коптынника в селе Топорощи под Житомиром, служащего среди крестьянства, говорящего на «малорусском наречии». В ответ на тайное письмо волынского губернатора по вопросу о выборе языка преподавания министр просвещения после долгих раздумий ответил в июне 1912 г., что не имеет смысла считаться с мнением неграмотных родителей, что правила 1906 г. оскорбляют величие русского языка и что язык преподавания должны выбирать учителя государственных учебных заведений. Это решение было немедленно претворено в жизнь в июле 1912 г. генерал-губернатором Треповым 1411 . Впрочем, к тому времени проблема полонизации украинских крестьян уже потеряла остроту, так как с 4 сентября 1909 г. деятельность общества «Осьвята» была приостановлена в Киевской губернии 1412 – после трех лет деятельности и через год после ликвидации украинской просветительской сети «Просвита» (июнь 1908 г.).

1411

ЦДІАУК. Ф. 442. Оп. 858. Спр. 418.

1412

См.: Lukasiewicz В. O'swiata w dobie ucisku. Warszawa, 1934; Zasztowt L. Polskie szk'olki. S. 89.

Период, предшествующий Первой мировой войне, в истории польского школьного образования на Украине отличался той же стагнацией, что и в годы правления Александра III. Польской общественности, которая была вновь связана по рукам и ногам, разрешалось лишь под эгидой ПСК организовать «Общество помощи польским студентам Киевского университета». Согласно его уставу, принятому еще в мае 1905 г., можно было учреждать стипендии, открывать столовые, оказывать медицинскую помощь и помогать в поиске работы. Члены общества платили ежегодный взнос в размере 3 рублей, организовывали лекции, балы, лотереи 1413 . Единственным напоминанием о либерализме 1905 г. было несколько оставшихся элитных частных средних школ, таких, например, как гимназия В.П. Науменко. Этот уже пожилой украинец, давний приятель Антоновича, принимал в свое учебное заведение детей богатых русских, евреев и поляков. Именно к нему в 1911 г. редактор газеты «Dziennik Kijowski» И. Бартошевич записал своего сына Влодзимежа, избежав тем самым отправки его в государственную гимназию 1414 . Существовала отдельная частная женская гимназия Перетяткович. Родители, собиравшиеся теперь в клубе «Огниво», старались избегать дискуссий на политические темы и проведения культурных акций, окрашенных в яркие национальные тона; им достаточно было сознания собственного отличия.

1413

Biblioteka Jagiello'nska, Krak'ow. 7990 IV. K. 233.

1414

Biblioteka PAN, Krak'ow. Rekopis 7841. K. 66 – Bartoszewicz W. (syn Joachima). Wspomnienia 19.10.1919.

Смельчаки, пытавшиеся учить детей на польском языке, теперь должны были дорого платить за это. 9 февраля 1911 г. генерал-губернатор Трепов предписал восстановить наказания за нелегальное обучение, установленные в 1892 г. Так, например, 4 февраля 1913 г. были арестованы ксендз Я. Мачеевский и мещанин П. Янишевский (скорее всего, бывший шляхтич), которые открыли нелегальную школу в доме этого ксендза в селе Кулишовка Радомышльского уезда. Первый был осужден на месяц ареста, а второй – на неделю. Если же полиции не удавалось доказать цель собрания на квартире 10 или 12 человек, их штрафовали на 100 рублей за нелегальное собрание. Архивные материалы хранят свидетельства строгости режима того времени и возвращения к прежнему порядку 1415 .

1415

ЦДІАУК. Ф. 442. Оп. l. Спр. 3172.

Старшее поколение покорно отнеслось к очередному периоду реакции, однако молодежь не всегда была готова молчать. В. Бартошевич рассказывал, какое впечатление на молодежь в 1911 – 1912 гг. производил пример галицийского харцерского движения, как они восхищались польскими легионами, мундиром, национальным гимном и т.п. Он рассказывал о том, как сперва в условиях полицейского режима в Киеве встречи проходили на тесных квартирах, как молодежь училась строевой подготовке и жизни в лагере под руководством студента из университета. После изучения правил харцерского движения ученики приходили к мысли о борьбе за независимую Польшу. После торжественной присяги («Клянусь своей жизнью служить Господу Богу и Родине, нести помощь близким, подчиняться законам скаутов») молодой человек становился сперва звеньевым, затем вожатым, в его подчинении находилось около 60 юношей. Многочисленность этих групп стала очевидна лишь в 1917 г.; их существование поддерживало «национальные» иллюзии на Украине вплоть до 1920 г. В. Бартошевич с гордостью вспоминает: «Когда после революции 1917 г. [речь идет о Февральской революции. – Д.Б.] на улицы Киева 3 мая впервые вышел киевский хуфец 1416 , удивленные русские увидели отряды харцеров, состоявших из нескольких тысяч человек, которые маршировали по четыре человека в ряд под звуки польских военных песен. Ребята, частично обмундированные, несли перед каждым отрядом флаг, их сопровождал отряд велосипедистов… Прохожие останавливались на улицах, спрашивая друг друга, откуда могли взяться эти отряды… Они не знали, что это был результат пяти лет работы в глухом подполье» 1417 .

1416

Хуфец – организационная единица польских харцеров. (Прим. пер.)

1417

О харцерском движении на Украине см.: Zieli'nski S. Liga narodowa. S. 8 – 9 и воспоминания Бартошевича – Biblioteka PAN, Krak'ow. Rekopis 7841. K. 79 – 80.

Эта подготовка велась, как уже отмечалось, при участии студентов-националистов из университета. Несмотря на спад революционных настроений около 1908 г., общество «Полония» возродилось и приняло новый устав (в 1906 г. Общество решило заниматься исключительно самовоспитанием), в котором более четко были сформулированы идеи возрождения Польши.

Царская полиция, усилившая бдительность после убийства Столыпина в Киеве, не видела принципиальной разницы между организациями «Полония» и «Корпорация», которая также возродилась в этот период. Впрочем, как следует из полицейских отчетов, между студентами – националистами и социалистами существовали какие-то связи, чем можно объяснить многочисленные аресты в обеих группах.