Гордиев узел Российской империи. Власть, шляхта и народ на Правобережной Украине (1793 - 1914)

Бовуа Даниэль

Поскольку в конце 1803 г. виленский предводитель дворянства присоединился к голосам своих коллег из Волыни и Киевщины, прося отсрочить проверку шляхетских титулов, Кочубей 13 февраля 1804 г. попросил Сенат рассмотреть эти просьбы. Согласно распоряжению императора это было сделано 14 апреля 1804 г., а 28 июля 1804 г. новым указом, разосланным во все прежние польские губернии, окончательный срок переносился на 1 января 1806 г. 186

Первые годы царствования Александра I были отмечены снисходительным отношением к проведению проверки польской шляхты, что было следствием вмешательства отдельных государственных деятелей, какое-то время близких к императору. Между тем в марте – мае 1804 г. на Киевщине развернулись события, которые показали, насколько продолжали сохранять свою активность сторонники силовых решений, в частности князь П.В. Лопухин, сменивший Державина на посту министра юстиции. С 1799 г. ему принадлежало в Богуславском (впоследствии Черкасском) уезде большое, в несколько сел имение, в том числе и Корсунь (здесь впоследствии часто бывал Тарас Шевченко), где проживало около 800 душ мужского пола, незаконно отнесенных к крестьянам

во время переписи 1795 г. и с тех пор постоянно выступавших с протестами. Военный губернатор А.П. Тормасов к этому времени уже многократно обращался к местной шляхетской полиции, которая проявила полную беспомощность, пытаясь обезвредить зачинщика Антония Сохачевского, объявившего себя шляхтичем и убеждавшего подобных себе, что для них было бы выгоднее, если бы их записали в мещанское сословие, а не в крестьянское. В марте Сохачевский обвинил в преследованиях капитана Лаврова, эконома Лопухина, а Лавров, в свою очередь, обвинил Сохачевского и его товарищей в непослушании. Тормасов выслал к ним трех судей из земского суда вместе с уездным предводителем дворянства, несмотря на проявленное недоверие мятежников к этому суду. Однако жители Корсуня не только не отказались от своих требований, но заняли еще более воинственную позицию. Тогда военный губернатор прибегнул к средству, которое в XIX в. станет крайне распространенным, – он вызвал сотню донских казаков и передал их под командование статского советника и начальника киевской полиции Ергольского, предоставив ему полную свободу действий. Ергольский собрал глав всех семей и зачитал им указ о даровании имения Лопухину вместе со всем «инвентарем» (чтобы не сказать – поголовьем), т.е. проживавшими там людьми. Однако желавших стать подданными министра не оказалось. Тогда с каждым была проведена отдельная беседа, но, несмотря на уговоры забыть «бредовые идеи о вольностях», никто не уступал, ссылаясь на давние привилегии, подтвержденные Станиславом Августом в 1792 г., т.е. после проверки и принятия «Закона о сеймиках». Бумаги же, по которым чиншевая шляхта была превращена в наследственную собственность русского князя, бунтовщиков также не убедили. Двадцать шесть мятежников было отправлено с казачьим конвоем в Васильковский и Богуславский суды, дабы выбить дурь из их голов. Уже известный нам гражданский губернатор, тайный советник Панкратьев, сперва решил распределить непокорных по другим селам имения среди украинских крестьян. Однако в конце отчета от 30 мая 1804 г. на имя министра Тормасов отмечал, что подобное расселение сложно осуществить, а потому пока под стражей казаков арестанты отправлены на принудительные работы 187 . Отсутствующие в этом докладе подробности о завершении дела находим в годовом отчете Панкратьева, где уточняется, какими именно методами Ергольский попробовал заставить их забыть «бредовые идеи»: каждого десятого в его присутствии били публично кнутами, за проведение наказания отвечал богуславский исправник Баранов. Ергольский получил за это благодарность от царя, а 26 мятежников в конце концов были высланы на поселение в Сибирь 188 .

186

Ibidem. Д. 346. Л. 112 – Прошение из Вильны; Л. 114 – Обращение В. Кочубея в Сенат от 13 февраля 1804 г.; Л. 127 – 135 – Рассмотрение просьбы в Сенате и указ от 27 июля 1804 г.

187

ЦДІАУК. Ф. 533. Оп. 1. Спр. 288. Арк. 72 – 73. Цит. по: Селянський рух. С. 299 – 302.

188

РГИА. Ф. 1281. Оп. 1. Д. 56. Л. 9 – Доклад киевского гражданского губернатора Панкратьева за 1804 г. В настоящее время г. Корсунь носит название Корсунь-Шевченковский. В этом же годовом докладе, как и в письме к министру внутренних дел от 4 декабря 1802 г., Панкратьев подчеркивает, что не понимает, почему в ожидании подтверждения дворянства не обложить всю чиншевую шляхту налогом, что ни в коей мере не помешало бы ей иметь право служить государству. См.: Ibidem. Л. 37.

Несмотря на такое силовое решение проблемы, которое Тормасов и Лопухин провели чуть ли не «по-семейному», шляхта и в дальнейшем слабо поддавалась контролю и, по крайней мере теоретически могла свободно перемещаться. Панкратьев вынужден был 9 марта 1805 г. признать, что ревизионные комиссии работают крайне медленно, и смог лишь выслать приблизительный перечень 160 семей своей губернии, чье благородное происхождение было подтверждено. В свою очередь, 26 октября 1805 г. Александр I приказал вновь рассмотреть этот острый вопрос. Чарторыйский, став сенатором, за месяц до Аустерлицкой катастрофы, находился на вершине своего влияния. Сенат, принимая во внимание власть, сосредоточившуюся в руках друга царя, предоставил по предложению министра финансов на решение этого вопроса двухгодичную отсрочку до 1 января 1808 г. 189

189

РГИА. Ф. 1341. Оп. 1. Д. 346. Л. 155 – Письмо Панкратьева от 9 марта 1805 г.; Л. 166 – 168 – Отсрочка до 1 января 1808 г.

Вершина благих намерений властей

Царивший застой и сохранявшееся спокойствие были нарушены подошедшим к границам Российской империи Наполеоном.

1806 год прошел без ощутимых подвижек в решении шляхетского вопроса. Можно отметить лишь рассмотрение Сенатом 10 марта 1806 г. доклада генерала Тормасова, сетовавшего на то, что обнищавшие шляхтичи, еще недавно солдаты или пленные, возвращаясь в его губернию, не имеют постоянного места жительства, не платят податей и не избирают «никакого рода жизни». Кочубей издал очередной указ о проведении переписи этого рода «вольных людей» во всех западных губерниях 190 . Скорее всего, речь шла о возвращении оказавшихся не у дел бывших легионеров

Бонапарта.

190

Ibidem. Ф. 1286. Оп. 1. Д. 27. Л. 1 – 14 – Доклад Тормасова от 10 марта 1806 г.; обсуждение от 11 мая и указ от 27 ноября 1806 г.

В январе 1807 г. Наполеон учредил Правящий совет в Варшаве. После двух побед Наполеона над Россией в сражениях под Илавой и Фридландом 25 июня состоялась встреча двух императоров в Тильзите и был заключен мир. Одним из его результатов стало создание 27 июля Княжества Варшавского и конституционного правительства. Отныне Россия граничила со страной с конституционным строем. До конца 1810 г. в отношениях между двумя императорами был период мнимой дружбы. В сложившейся ситуации возникла необходимость создать видимость того, что полякам в России живется не хуже, чем их собратьям в Княжестве Варшавском. Чарторыйский хотя и потерял должность министра иностранных дел, но еще мог быть полезен в решении польских дел.

Наполеоновские власти сразу после того, как оказались на польских землях, заинтересовались состоянием общества. В одном из двух отчетов Пьера Парандье, высланных на имя Талейрана в январе 1807 г., этот бывший агент Станислава Августа дает крайне подробное описание безземельной шляхты. Внимания заслуживает то, что автор подчеркивает повышение уровня образованности этой группы благодаря тридцатилетней работе Комиссии национального просвещения. Наиболее светлые умы в Российской империи также могли прийти к подобным выводам, тем более что в России вопрос о судьбе безземельной шляхты стоял более остро, чем в Княжестве Варшавском.

Итак, Парандье сообщал, что

среди безземельной шляхты, не имеющей т.н. благодетеля, встречаются настолько бедные люди, что невозможно их отличить от крестьян в староствах. Единственным их отличием является то, что именуют их шляхтой. Встречаются деревни в пятьдесят, а то и сто дымов полностью заселенные такой шляхтой. У каждой семьи есть несколько морг земли, дом, а также общинный луг. Они не слишком разборчивы в происхождении партнеров и женятся на крестьянках из соседних деревень, на которых распространяют свои привилегии. Никто не хочет им в этом мешать […]

К этой бедной шляхте относится и чиншевая шляхта. Южная часть бывшей Речи Посполитой, т.н. волынское, подольское и брацлавское воеводства [Парандье выходил за пределы Княжества Варшавского! – Д.Б.], заселена почти исключительно такой шляхтой. Там много и крупных землевладельцев. Однако долгие беспорядки в этих воеводствах повлияли на состояние их имений. Когда-то чиншевая шляхта обрабатывала несколько морг земли взамен за несение нескольких необременительных повинностей, но главным образом должна была отдавать голоса за своих магнатов или их людей на сеймиках. Магнаты, отправляясь на сеймики вместе со всеми своими арендаторами и другими людьми из своей партии, имевшими право голоса, и сохраняли влияние в воеводских сеймиках. С целью предотвратить данные злоупотребления [пример того, насколько глубоко укоренился этот фальшивый миф. – Д.Б.] сейм 1791 г. наделил правом голоса лишь землевладельческую шляхту.

Как правило, мелкая, т.е. бедная, шляхта полностью посвящает себя возделыванию земли и сельскому хозяйству. Ее обычаи так же просты, как и ее быт. Она отличается гостеприимством, доблестью, бескорыстием, мало знает о том, что происходит в свете. Ее радует и заботит лишь то, что происходит на ее полях и в сельском хозяйстве. Еще до того, как она попала под иностранное иго, ее интересовали события в столице. Ее кругозор ограничивался изучением права, истории страны, чтением античных авторов. Эта сельская шляхта любила военные сборы и собирала оружие, которое с благоговением передавала по наследству детям. Комиссия просвещения, созданная двадцать пять лет тому назад на руинах иезуитской системы, внесла решающий вклад в распространение просвещения. Создание конкурсов и специальных наград за лучшие учебники способствовало развитию образования и проявлению любви к нему. Те, кто знал Польшу и язык давних сеймов, были крайне удивлены, слыша во время работы сейма 1791 г., как молодые люди, впервые покинувшие свой дом, умели красноречиво, умно и достойно выступать. Последние усилия против поработителей их родины служат примером их энергии и мужества… 191

191

Archives du Minist`ere des Affaires Etrang`eres, Paris. C.P. Pologne 324/C.P. Pologne MD 34.

Подобным образом работа прежнего Комитета по благоустройству евреев, который отныне должен был заняться чиншевой шляхтой, была проникнута вышеупомянутыми идеями. Деятельность Комитета и внимание, с которым за его работой следили высшие государственные инстанции России с середины 1807 г. до первых месяцев 1809 г., свидетельствуют о временном проявлении желания решить эту проблему гуманным образом, несмотря на то что противоположных точек зрения было в избытке. Изменение взглядов на решение этой проблемы на протяжении упомянутого периода можно проследить, познакомившись с ценным журналом, в котором отображена деятельность Комитета вплоть до передачи его в ведение М.М. Сперанского. В нем приводится разработанный проект по предоставлению земли чиншевикам и протоколы его обсуждения по распоряжению императора в Сенате и Государственном совете, а также мнения министров и губернаторов.

Состав Комитета, занимавшегося чиншевой шляхтой, был изменен в результате новых назначений министров. В дневнике встречаются подписи графа Н.П. Румянцева – нового министра иностранных дел со времени подписания Тильзитского договора (после князя А.Е. Чарторыйского и барона А.Я. Будберга), министра юстиции князя П.В. Лопухина, министра внутренних дел графа В.П. Кочубея, которого вскоре сменил князь А.Б. Куракин, неизменного царского советника графа Н.Н. Новосильцова и двух поляков, которые рьяно трудились над организацией школьной системы в «польских губерниях»: князя А.Е. Чарторыйского, попечителя Виленского округа, т.е. всех присоединенных литовско-украинских губерний, и графа Т. Чацкого, чье присутствие в Комитете, хотя и было абсолютно логичным, совершенно неизвестно историкам.