Гордость Карфагена
Шрифт:
— Теперь, когда ты смотришь на Италию свободными глазами, она стала казаться тебе другой?
— Да, другой. И той же самой.
— Наверное, трудно возвращаться в страну, которая поработила тебя — особенно для массилиота. Твои соплеменники редко становятся рабами. Ты вернулся, чтобы отомстить?
Нумидиец ответил не сразу. Он прочистил горло и пожал плечами, не желая говорить. Но Ганнибал терпеливо ждет.
— Я не знаю, — наконец сказал Туссело. — Да, мое сердце пылает от гнева. Римляне нанесли мне большой урон, но не материальный. Его нельзя возместить. Я хочу отомстить, командир, но пока не нахожу слов, чтобы объяснить свои желания.
— Я не заставляю тебя подбирать слова, был бы ты уверен в своих поступках, — произнес Ганнибал. — Какую тайную тропу, ведущую на юг, ты знаешь?
Туссело объяснил, что к северу от Арретии проходила заброшенная дорога. Он указал ее на карте, которую генералы использовали при обсуждении маршрутов. Тропа вела прямо на юг от реки Арно и далее шла через болотистую местность. О фураже не могло быть и речи. На постоянно мокрой земле росли только водяные растения. Гнилые деревья, с затопленными корнями, уже много лет стояли голыми. Трава почти отсутствовала. В это время года дорога выглядела холодной пустошью, широкой полосой земли, часто уходившей под воду. Большую часть пути пехоте пришлось бы идти по колено в грязи. Туссело рекомендовал эту тайную тропу лишь по той причине, что никто из римлян не примет ее в расчет, когда их войска будут блокировать остальные дороги. Карфагенская армия могла бы просочиться в центр Италии за спинами двух легионов, направленных Сенатом, чтобы преградить ей путь.
— Мой хозяин однажды поехал по этой дороге, чтобы избежать сборщиков налогов, которые охотились на него, — рассказал Туссело. — Ион не прогадал. Но даже в середине лета земля там была мокрой и вязкой. Весной, наверное, будет еще хуже.
— Ты по-прежнему называешь его хозяином? — спросил Силен.
Туссело метнул на него сердитый взгляд, затем снова повернулся к Ганнибалу.
— Это просто слово, которым мне легче пользоваться. Истина в другом.
Магон подтянул к себе папирус с нарисованной картой.
— Судя по твоему описанию, дорога в болотах будет такой же опасной, как и горные перевалы.
— Именно поэтому люди и отказались от нее, — ответил Туссело. — Она самая малопригодная для путешествий. Но в случае удачи наша армия могла бы незаметно проскользнуть мимо двух консулов. Мы как бы исчезнем из мира в одном месте...
— ...и появимся в другом, — закончил за него Ганнибал.
Туссело кивнул. Он впервые посмотрел в глаза командира и добавил:
— Как по волшебству.
Наступила тишина. Через некоторое время Ганнибал отпустил нумидийца. Когда тот вышел из палатки, он спросил у Махарбала:
— Ты доверяешь ему?
— Я не знаю, откуда он пришел, — сказал Махарбал. — Но он никогда не давал мне повода усомниться в его верности. Я думаю, он действительно знает эти края. И мне кажется, что у него нет друзей среди римлян.
— Я тоже понял это по его глазам, — согласился Ганнибал. — Иногда меня поражает, как действуют боги. Я не узнал бы о тайной тропе без твоего человека. Тем не менее, у меня было чувство, что такой путь имеется. Мысль о нем стучала во мне, как барабан. Это часть нашей судьбы. Я верю, что боги послали парня к нам для того, чтобы указать скрытый путь, который мы прежде не видели.
— Или чтобы сбить нас с правильной дороги, — проворчал Магон. — Не все боги добры к нам, брат. Лично мне не хотелось бы потерпеть поражение, увязнув с армией в боло тах. Мы не переживем еще одного такого испытания, как переход через Альпы. Боюсь, твоя авантюра будет стоить нам слишком дорого.
— Иногда повороты наших судеб отмечаются неприметными указателями, — сказал Ганнибал. — Я вижу в нумидийце именно такой ориентир. Почему он вернулся в страну, поработившую его? Даже он не в силах ответить на этот вопрос. Его тайная тропа похожа на стрелу, выпущенную из темноты. Римляне не увидят и не услышат ее полет. Они просто почувствуют дрожь древка, когда стрела вонзится в их грудь.
Он повернулся к Махарбалу.
— Скажи Туссело, что на марше он должен держаться рядом со мной. Если нам будет сопутствовать успех, я первым поздравлю его. Если что-то пойдет не так... он узнает гнев нового хозяина.
Когда встреча закончилась, Ганнибал попросил Силена задержаться. Как только они остались одни, командир поднялся на ноги и зашагал вокруг стола. Он прочистил горло, затем коснулся шеи пальцами, сжал ими складку плоти и подергал ее.
— Ты верен мне?
Силен, встревоженный тоном вопроса, быстро встал и ответил:
— Я не могу препятствовать тем сплетням, которые распространяются обо мне, но моя верность тебе абсолютна. Неужели кто-то оговорил меня?
Ганнибал остановился. Он поднял голову и, повернувшись к писцу, пронзил его суровым взглядом.
— Нет, никто не оговаривал тебя. Мой вопрос продиктован тем, что я хочу попросить тебя об услуге. Эта миссия не оговорена нашим соглашением, но мне нужна твоя помощь. Дело касается моего брата Ганнона. Я только что узнал, что его отряд был уничтожен Гнеем Сципионом. Ганнона захватили и посадили в застенок в Эмпориях. Ты знаешь этот город?
Силен опустился на стул. Было видно, что новость стала для него тяжелым ударом.
— Он находится там уже долгое время, — продолжил Ганнибал. — Вести медленно доходят до нас. Когда я представляю себе, что мой брат в плену у них... зависит от их милости. .. моя кровь вскипает в венах. Ганнона нужно освободить. Я проклинаю себя за то, что не узнал о его заточении раньше. Мы могли бы дать за него любой выкуп, но я не верю, что римляне сделают мне такое одолжение. А ты как думаешь?
Грек прочистил горло и сказал:
— Им очень понравилась бы твоя просьба. Но нет, они не освободят твоего брата. Я удивлен, что они не переправили его в Рим.
— Он больше полезен им в Иберии. Они показывают его вождям различных племен. Унижая перед ними плененного Баркида, римляне стараются переманить моих союзников. Кто-то из них может поверить, что иберийцы с помощью легионеров способны сбросить в море Новый Карфаген и уничтожить все, что мы создали. И только после этого Гней Сципион отправит Ганнона в Рим, чтобы показать его народам Италии. Мы должны разрушить их планы. Ты знаешь магистрата Эмпорий, которого зовут Диодор?