Горький вкус любви
Шрифт:
— Бывает. — усмехнулась девушка. Она подумала, что тоже сейчас вряд ли говорила бы с Тимуром приветливым тоном. — А она… — было начала Мария, забыв все правила этикета, но он прервал её:
— Маш, я не хочу о ней говорить. — Затем он смягчился. — Давай будем ужинать! Дико голодным становлюсь, когда нервничаю. — уже улыбаясь сказал Воронцов.
Маша поняла, что эта тема запретная, но ей показалось, что не просто так всегда уравновешенный и сдержанный Дмитрий Михайлович так разнервничался. «Если бы ему было на неё наплевать, то он бы говорил абсолютно спокойно и равнодушно.
После ужина Северцева поднялась в свою комнату и увидела несколько пропущенных. Она перезвонила и услышала голос Любы.
— Маш, привет!
— Любаша, привет! Куда ты пропала?
— Ой, Маш, меня в командировку направили от издательства и она затянулась. — объяснила подруга. — Прости, что не смогла тебя встретить. Ты в Выборге?
— Нет, я в Москве.
— В Москве? — удивилась Медникова. — А где же ты живёшь?
— Пока что у Дмитрия Михайловича, он был…
— Твоим адвокатом, я знаю. Подожди, я что-то пропустила?
— Нет, ты в неправильном направлении думаешь. — усмехнулась девушка. — Это долгая история.
— Послушай, давай встретимся?
— Да, я очень бы хотела тебя увидеть, но давай я тебе позвоню, как в следующий раз соберусь в Москву. Дом Дмитрия Михайловича находится примерно в 40 км от города, поэтому… — грустно заметила Маша. Ей очень хотелось увидеть подругу.
— Ладно, ты мне там стенографируй, как только будешь в городе.
— Хорошо, надеюсь это случится скоро.
На следующее утро Северцева проснулась позднее обычного, адвоката уже не было дома, несмотря на выходной день. Лишь записка: «Вернусь к обеду. Позавтракай». На кухне Мария обнаружила свежие сырники, которые хоть и успели немного остыть, но оказались удивительно вкусными. После завтрака она затеяла небольшую поддерживающую уборку в доме и занялась обедом. Пока делала эти домашние дела со смехом подумала о том, что их с Воронцовым быт наладился до какой-то семейной степени. А так же о том, что он, наверное, был хорошим мужем, и это странно, что они развелись с женой.
В этот момент, она услышала, как открываются ворота и по уже сложившейся традиции, быстро накинув куртку пошла во двор, чтоб встретить Дмитрия. Баффи радостно виляя хвостом побежал за ней.
Когда джип заехал, а Маша закрыла ворота, из машины вышел Воронцов, и, неожиданно, следом, никто иная, как Люба Медникова. Северцева даже затормозила от такого сюрприза и распахнутыми от удивления глазами смотрела на подругу.
— Машка, ну что ты застыла как истукан? — весело сказала Люба, подошла и обняла её.
— Я просто в шоке… — Мария глянула на Дмитрия Михайловича. Тот стоял и улыбался своей искренней и доброй улыбкой и слегка лукавым взглядом.
— Я случайно встретил Любу в городе и предложил ей поехать к нам в гости. Подумал, что ты, наверное, соскучилась по ней.
— Спасибо большое, Дмитрий Михайлович! — улыбнулась Маша, интуитивно чувствуя, что всё это волшебство произошло не просто так.
Воронцов показал Любе дом и всю территорию, проведя экскурсию как вежливый хозяин, а потом он сопроводил девушек в зимний сад, где они расположились
— Ну, Машка, рассказывай! Как ты здесь очутилась в такой сказке то? — спросила Люба.
Северцева вкратце поведала ей историю её переезда в дом адвоката.
— Ничего себе… Мне казалось, такое только в кино бывает. — усмехнулась Медникова.
— Да, я очень ему благодарна. Дмитрий Михайлович добрый, замечательный человек…
— Маш, а может не просто так всё это, а?
— Что не просто? — не поняла сначала Мария.
— Мне кажется, что он в тебя влюблён.
— Ты серьёзно? — девушка с ироничной улыбкой посмотрела на подругу.
— Стал бы он за тобой так ухаживать, так заботиться о тебе…
— Да ну что ты в самом деле! Он просто очень хороший человек!
— Маш, а он тебе совсем не нравится, как мужчина? — осторожно начала прощупывать почву в обратном направлении Люба.
— Ну, я не задумывалась как-то. — пожала плечами Маша.
— Ну мало ли, может как-то, где-то… Первые признаки любви… Ты же знаешь…
— Любаша… Я про любовь теперь мало что знаю. — тяжело вздохнув произнесла Мария. Подруга сразу поняла, что она имеет ввиду то, как ошиблась в Тимуре.
В этот самый момент Воронцов подошёл к двери зимнего сада, которая была приоткрыта, но услышав слова девушки про любовь, замер, хотя и не желал подслушивать.
— Ну ты же любила его.
— Любила… и… заплатила за это такой ужасной болью, что и вспомнить страшно. И если это и была та самая, настоящая любовь, то я пережить такое никогда никому не пожелаю. И себе тоже больше не желаю. — упавшим голосом произнесла Северцева.
— Маш, ну не все же такие как он. Не каждый мужчина будет заставлять тебя страдать. Появится тот, кто подарит счастье. А Дмитрий Михайлович, по-моему, не только адвокат хороший, но и мужчина.
— Любаша, я ему очень признательна. Он благородный, милосердный, прекрасный человек. Я его безгранично уважаю, и я перед ним в таком неоплатном долгу за всё, что он для меня сделал и продолжает делать… Но не более того. — разоткровенничалась Маша.
Воронцов нахмурился. Отчего-то его затронули её слова и слышать их было больно. Да, именно больно. Он почувствовал разочарование и крушение надежды, которую явно ощутил лишь сейчас, когда Маша сказала о том, что он ей безразличен как мужчина. Эта надежда, видимо, незримо существовала где-то внутри, поселившись ещё тогда, когда он увидел девушку в СИЗО. И сейчас она разбилась, как разбивается любимая фарфоровая чашка.
Он взял себя в руки и занёс поднос с кофе и конфетами в зимний сад.
— Ну вот, барышни, кофе готов, угощайтесь! — приветливо произнес Дмитрий, опустив поднос на столик. Северцева стала помогать ему выставлять чашки на стол и они столкнулись взглядом. Его серо-голубые, глубокие как море, глаза, внимательно смотрели на неё. Мария не выдержала, отвела свои и взяла с подноса кофейник.
— Всё, больше не буду вас беспокоить, общайтесь! — произнёс Воронцов, когда поднос был пуст и взяв его, удалился.