Город, где умирают тени

Грин Саймон

В зеркале ее лицо — большие глаза и широкие скулы. Без макияжа она была очень похожа на свою мать. Сюзанна скорчила рожу зеркалу и быстро и умело подкрасилась, хотя еще было слишком рано для подобного богохульства. Она критически посмотрела на свои длинные косы — начнем с того, что они сами по себе выглядели не слишком опрятно, а то, что она не расплела их вечером и так с нерасплетенными и спала, не делало косы аккуратней. У нее никогда не хватало терпения заплетать эти косы, но каждый раз она честно пыталась. Косы ей были очень к лицу, вдобавок такая прическа практична. Ей нравилось считать себя в чем-то практичной женщиной.

Радио выдало нечто медленное и плавное с явным переизбытком струнных, и Сюзанна покрутила

настройку, пока не нашла что-то активное с бодрым ритмом. Старый добрый, без излишеств, рок-н-ролл. Музыка смешалась с ее кровью и окончательно прогнала сон. Она радостно потопталась по комнате, пританцовывая под бит, подбирая раскиданные вещи и бросая их в большую кучу в углу.

«Жди гостей». Ага, вспомнила! Карты вчера вечером легли как-то по-особому — во всяком случае, по-особому для колоды Таро: рано утром, нагадали они, у нее будет какой-то важный гость. Кто-то, кого она давно знает, но не видела много лет. Сюзанна с радостным предчувствием размышляла, кто бы это мог быть. Под описание попадал довольно широкий круг друзей, не говоря уж о бывших любовниках. Всегда кто-то приходил или уходил, а порой это происходило одновременно. Сюзанна никогда не утруждала себя следить за их дальнейшей судьбой. Зато ей нравилось считать себя обаятельной, частью и потому, что она всегда была рада видеть своих бывших, когда бы они снова ни возникали в ее жизни. Но только до той поры, пока она не начинала к ним привыкать. Сюзанна могла привязываться только к вещам, но никогда — к людям. Последнее всегда вело к сложностям, а она в глубине души была девушкой простой.

Раздался стук в дверь — ровный и в то же время какой-то нерешительный, будто гость не был уверен, что ему будут рады. Сюзанна окинула взглядом комнату: разбросанные вещи она, конечно, не прибрала, а скорее перераспределила их, но сойдет и так. Мельком глянув на себя в зеркало, подошла к двери, открыла, но лишь только увидела, кто стоит на пороге, улыбка застыла у нее на лице.

— Здравствуй, Сюзанна, — проговорила Полли Казинс. — Сколько лет, сколько зим, да?

— Полли… Глазам своим не верю, это ты,Полли? Последний раз ты была здесь… Я уже и не помню когда!

— Давненько. Но вот собралась с духом и… Войти можно?

Только сейчас Сюзанна обратила внимание на то, как бледна Полли и вся дрожит — не столько от утренней прохлады, сколько от внутреннего напряжения.

— Заходи, конечно! — Сюзанна схватила Полли за руку, втащила в дом, захлопнула за гостьей дверь, а затем чуть не задушила в объятиях.

Они прильнули друг к другу так неистово, словно каждая страшилась, что другая может исчезнуть, если они не будут сжимать друг друга достаточно крепко. Слезы радости бежали по их щекам, когда обе пытались сказать, как рады были они видеть друг дружку, но сказать не получалось, да и слова сейчас были лишены смысла. Наконец женщины расцепили объятия и, держась за руки, несколько мгновений рассматривали друг друга. Сюзанна кивнула на два стула за столом, и подруги сели. Полли обвела взглядом захламленную комнату и впервые улыбнулась.

— Мне казалось, я помню, какой здесь всегда свинарник, но надо было у тебя побывать, чтобы воочию убедиться в этом. В честь дня моего рождения — разреши мне тут прибраться? Если поискать, тут под кучами мусора можно найти парочку твоих любовников.

— Оставь мой дом в покое, — сказала Сюзанна. — Меня такой «порядок» устраивает, так удобней. Полли, как я рада тебе. — Сколько же лет прошло — десять? Честное слово, я уж не чаяла увидеть тебя когда-нибудь за пределами того проклятого дома. Что случилось? Что-то ведь должно было случиться! Давай-ка рассказывай все по порядку, в сочных и пикантных подробностях. Я хочу знать все.

— Погоди, — сказала Полли, натянуто улыбнувшись. — Дай отдышаться. Сегодня я впервые вышла

из дому и проделала кое-какой путь с тех пор, как начались мои беды, и меня еще немного колотит. Сюда я добралась на такси, но почти все время, пока ехала, боялась смотреть в окно. Мир кажется таким огромным, а я еще не готова его принять. Даже от небольшой прогулки по берегу реки к твоей хижине у меня сердце зашлось. Наверное, пройдет еще какое-то время, пока я окончательно привыкну к свободе. Ты помнишь, как мы с тобой ходили повсюду, когда были чуть помоложе? Вечеринки, танцы, концерты, марши протеста — ничего не пропускали, две отчаянные девчонки кутили до утра. Две чертовки. Мучители парней — сколько их теряли голову. Мы красили пряди волос над раковиной в кухне твоей матери, потому что думали, что так будет еще отвязнее. Выглядеть распущенной было тогда клево. Помнишь, как ходили на танцы и бегали в туалет проверять, в порядке ли макияж, и там же спорили, каким парням можно позволить закадрить нас в этот вечер? Теперь кажется, будто все это было в другом мире. С трудом верится, что той девчонкой была я. Будто из центровой девушки я в мгновение ока превратилась в старую деву.

— Перестань, — перебила ее Сюзанна. — Ты ни в чем не виновата. Ты была в беде, точнее, беда тебя сцапала и держала, а ты справилась с ней, как смогла. Любой другой давно бы уже сломался. Я всегда знала, что ты справишься. Бог ты мой, как же я рада снова видеть тебя, Полли! Разговоры по телефону, конечно, поддерживали нашу связь, но все равно это было не то. А теперь, пожалуйста, расскажи, что там, черт возьми, приключилось, я больше не могу терпеть!

— Ко мне пришел один человек, — сказала Полли. — Когда-то давно, еще в детстве, я его знала. Он и освободил меня от прошлого. Его зовут Джеймс Харт.

— Да ты что? К тебе пришел Джеймс Харт! Карты мне сказали о его приходе с неделю назад, и я слышала, что он здесь, но я не встретила никого, кому довелось бы с ним поговорить. Ну, как он? Симпатичный? Страшный? Его… можно потрогать руками, он — материален?

Впервые Полли рассмеялась:

— Вполне… Вообще-то лучше спроси его об этом сама. Он удивительный человек. Говорит мало, но в нем такая силища — ты не поверишь! В нем таится потенциал, и это делает его исключительным, хотя сам он пока не очень-то сознает.

— Еще бы он сознавал, — невозмутимо сказала Сюзанна. — Карты мне уже давно говорят, что уже несколько месяцев что-то поистине могущественное приближается к нашим краям. Хотя вынуждена допустить, я никак не думала, что речь идет о Джеймсе Харте. И не думаю, что кто-либо здесь ждал его, за исключением разве что Дедушки-Времени. Ты первая, кто нашел его… И что, ему удалось воссоединить тебя? Всю-всю?

— До единой частички. Я снова единое целое. Но он на этом не остановился…

— «Не остановился»? Он сотворил что-то еще? Построил тебе новый дом?

— Он вернул мне отца. Папа жив — благодаря Джеймсу Харту.

— Ничего себе… Полли, нам с тобой явно необходимо как следует выпить. А потом, наверное, еще. — Сюзанна поднялась, продолжая качать головой, подошла к буфету, достала бутылку бренди и два стакана. Поставив стаканы на стол, она повторила: «Ничего себе» — и наполнила стаканы щедрыми порциями бренди. — Полли, а где он сейчас?

— Пошел взглянуть на могилу моей матери. А, ты о Джеймсе? Честно говоря, не в курсе. Он сказал вроде, что хочет навестить кое-кого из своих родственников, но сегодня вечером мы должны встретиться. Сходим в какой-то бар. Только подумать: в бар! Нет, ты понимаешь, как много лет меня никто не приглашал выпить в баре? Я даже не знаю, смогу ли дойти дотуда. Я в том смысле, что просто высунуть нос на улицу для меня достаточно тяжело, уж не говоря о том, чтобы попасться на глаза куче незнакомых людей… Не знаю, может, скажу ему, что не пойду. Лучше бы отложить, пока не окрепну.