Город заклинателей дождя
Шрифт:
– А как же камера?
– крикнул он вслед ей.
– Не бросать же ее здесь!
– Позже, - прозвучал короткий ответ.
– Сейчас есть вещи поважнее.
– Но я думал, что камера Босуэлла…
– Немедленно оставьте эту идиотскую камеру в покое и следуйте за мной!
«Эта чертова баба, - мелькнуло в голове у Макса, - сведет-таки меня в могилу». Она все время держит его в невероятном напряжении и вынуждает ввязываться в авантюры, на которые сам он ни за что не решился бы. Во всяком случае (и эта мысль почему-то показалась Пепперу утешительной) - он мало-помалу начинает привыкать к такой
Уолкрис ждала его за поворотом тропки стоя на краю уступа, который так круто обрывался вниз, что невольно возникало впечатление, будто именно здесь находится конец света. Тропка делала плавный поворот, а дальше начинала круто спускаться вдоль стены скал.
Макс медленно приблизился к краю обрыва и заглянул вниз. Бог ты мой, что за бездна! От одного взгляда в пропасть в животе образовалась холодная пустота, колени ослабели. Нижнюю и верхнюю часть невообразимой скальной стены скрывали облака, и на миг ему почудилось, что выступ, на котором они оба стояли, вот-вот отколется от горного массива и рухнет в долину. О том, что такое вполне возможно, свидетельствовали громадные глыбы горной породы, которые он видел у подножия этого склона. Слева от него начинался каменный карниз шириной не более полуметра - он-то и служил продолжением тропинки, по которой они оба сюда спустились.
Макс набрал побольше воздуха, чтобы его бешено колотящееся сердце немного успокоилось. Никогда прежде ему не доводилось бывать в таких местах, хотя он исписал сотни страниц описаниями захватывающих дух ландшафтов - от Гранд-Каньона до заповедных Скалистых гор. Но панорама, сейчас открывавшаяся перед ним, далеко превосходила все эти чудеса природы.
– Конечная остановка, - вполголоса пробормотал он.
– Придется возвращаться…
– Ошибаетесь, любезный мистер Пеппер, - резко возразила Уолкрис, и в ее глазах вспыхнули опасные огоньки.
– Неужели вы готовы сдаться? Теперь, когда начинается самое интересное?
Редактор взглянул на карниз, затем опасливо покосился на пропасть. Желудок стиснула ледяная рука.
– Но ведь вы же это не всерьез, мисс Стоун?
– Я разве похожа на любительницу пошутить?
Макс сглотнул и подумал: «Плохо дело. А ведь мне только-только начали нравиться приключения!»
32
Ранним утром Оскара бесцеремонно разбудили. В полутьме своей тюрьмы он различил пять или шесть фигур, столпившихся вокруг. Сильные руки схватили подростка, подняли с топчана, натянули ему на голову мешок и связали запястья.
– Отпустите меня, я же ничего вам не сделал!..
– завопил он, пытаясь вырваться.
Бесполезно - его снова схватили и вытащили наружу из плетеной каморки. Затем повалили на землю, связали дополнительными ремнями руки и ноги и снова подвесили к шесту. И вот он опять болтается, как дохлый кролик.
Но что это? Справа и слева слышатся знакомые голоса: это его друзья!
– Шарлотта! Элиза! Герр Гумбольдт! Вы здесь?
– закричал Оскар.
– Эге-гей! Я здесь!..
– донесся ответ, сопровождаемый стонами и бранью.
– Черт побери, разве так обращаются с гостями? Ведь мы пришли к вам с миром!
У Оскара немного отлегло от сердца. По крайней мере,
Раздался резкий гортанный выкрик, и вся процессия пришла в движение. Их вновь поспешно несли через весь город, но на этот раз дорога оказалась короче. Не прошло и пяти минут, как носильщики остановились.
Вокруг зашептались голоса, донесся скрип дверных петель, и Оскар со смутной тревогой понял, что их внесли в помещение. В воздухе запахло дымом горящих ароматических смол. Запах был настолько густым, что подросток закашлялся, и только спустя некоторое время его легкие немного привыкли к удушливой атмосфере. Их опустили на землю, освободили руки и ноги и ослабили петли мешков на головах. Затем шаги удалились.
Оскар выждал минуту-другую, а затем сбросил с головы мешок и огляделся.
– Мы одни, - прошептал он, обращаясь к друзьям.
– Можно снять мешки!
Он помог им освободиться от «головных уборов». На лбу Гумбольдта красовалась внушительная шишка, полученная им в стычке, но женщины оказались целы и невредимы. Однако все их имущество пропало - осталась только та одежда, что была на них. Вилмы также не было, и оставалось надеяться, что их маленькая подружка уцелела и бродит где-нибудь в окрестных горах.
Зал, в котором они находились, казался огромным. Свет факелов отбрасывал на стены причудливые тени. Через отверстия в крыше в помещение проникали столбы солнечных лучей, в них синими прядями клубился дым курильниц. Высоту куполообразного свода, опиравшегося на множество резных колонн, определить было невозможно. Пол состоял из сложного переплетения стеблей бамбука, окрашенных в различные цвета, его покрывали пестрые ковры, сотканные из шерсти ламы или альпаки.
В центре зала находилось внушительное возвышение в виде ступенчатой пирамиды. На ее вершине располагались два небольших, но очень древнего вида обелиска, покрытых вязью таинственных символов. Между ними стоял огромный резной трон, на котором - тут у Оскара перехватило дух - виднелась чья-то фигура.
Это был человек-птица, невероятно похожий на охранные изваяния на границе владений заклинателей дождя, но значительно меньшего роста! Над крючковатым носом-клювом светились два холодных желтых глаза. Существо наклонилось вперед, опираясь на великолепный, украшенный золотом и драгоценными камнями посох. Справа от него стояла небольшая клетка, которая показалась Оскару знакомой. Оттуда неожиданно донесся негромкий писк.
– Смотрите, - прошептал он, указывая на клетку, - там Вилма!
– Тише, - таким же шепотом отозвался Гумбольдт.
– Сейчас не время беспокоиться о Вилме!
Ученый вскинул руки в приветственном жесте и сделал шаг к трону. В ту же секунду помещение, казавшееся безлюдным, наполнилось движением. Из потайных ниш и затемненных углов возникли фигуры стражников. Их копья и алебарды, оказываясь в солнечных лучах, угрюмо сверкали. Послышался звук натягиваемых тетив мощных луков.
Сердечная улыбка застыла на лице Гумбольдта.
– Хорошо, хорошо, уговорили, - пробормотал он, отступая назад.
– Но попытаться все-таки стоило…
«Вот оно, - язвительно подумал Оскар, - многолетняя практика по установлению контактов с незнакомыми племенами в действии. Что же теперь будет?» - спросил он себя.