Господин Великий Новгород 1384: путешествие во времени
Шрифт:
По сути, принципиальная разница между «господским советом» Новгорода и «госп'oдой» Пскова заключается в том, что в совете Новгорода не принимали участия ни князь, ни наместник, а также сотские, зато в него входили тысяцкие, архиерей и кончанские старосты.
Князь
Роль князя была сильно ограничена; в знак этого князь жил в Городище – в нескольких километрах от города. По трём договорным грамотам мы видим, что князь не имел права отменять старые законы и вводить новые: «Держати ти Новъ[гор]одъ по пошлинъ [433] », како держалъ отецъ твои» [434] ; «Приде князь Михаил… и цълова крестъ на всеи воли Новгородьстъи и на всъхъ грамотахъ Ярославлихъ» [435] . Князь не мог объявлять войну без позволения веча [436] . Нельзя было изменять размеры налоговых сборов [437] . Вся деятельность князя как управленца осуществлялась исключительно под контролем посадника: «А бес посадника ти, княже, волостии не роздавати, на грамотъ даяти» [438] , «А бес посадника тобе волостии не раздавати» [439] , «…бес посадника ти, княже, суда не судити» [440] . Князю нельзя было назначать своих посадников в волости: «А волостии ти, княже, новгородьскыхъ своими мужами не держати, нъ держати мужи новгородьскые» [441] . Князю нельзя было торговать с немцами иначе чем через новгородских купцов: «А в Немецъскомъ двореъ тобе торговати нашею братию» [442] ; запрещалось закрывать двор или посылать приставов [443] . Только через новгородцев князь мог иметь отношения с Заволочьем: «А за Волокъ ти своего мужа не слати, слати новгородца» [444] ; если князь хотел послать сборщика в Заволочье налогов, он передавал ему собранное только в Великом Новгороде [445] . Таким образом, у князя не было ни единого источника доходов, не связанных с городом; более того, ни князь, ни княгиня, ни княжеские бояре и дворяне не могли приобретать недвижимость [446] , чтобы они не укоренялись на землях Великого Новгорода.
433
По старине, по старым законам.
434
Грамоты Великого Новгорода и Пскова», М., 1949, с.9.
435
Новгородская первая летопись. С. 44.
436
Владимирский-Буданов М.В. Обзор истории русского права. М., 2005. С. 89.
437
«А свободъ ти, ни мытъ на Новгородьскои волости не ставити». Цит. по: Грамоты Великого Новгорода и Пскова. М., 1949. С.16.
438
Там же.
439
Грамоты Великого Новгорода и Пскова. М., 1949. С.11.
440
Там же. С.12.
441
«А в волости своих управляющих назначать ты не можешь, можешь только новгородских». Там же.
442
Грамоты Великого Новгорода и Пскова. М., 1949.Там же. С.13.
443
«…а двора ти не затваряти; а приставовъ ти не приста[в]ливати». Цит. по: Грамоты Великого Новгорода и Пскова. М., 1949. С.13.
444
Там же. С. 16.
445
Ключевский В.О. Сочинения в девяти томах. Курс русской истории. Т. II. М., 1988. С. 60.
446
Ключевский В.О. Сочинения в девяти томах. Курс русской истории. Т. II. М., 1988. С. 61.
По сути, роль князя (или его наместника) сводилась к исполнению суда высшей инстанции (вместе с посадником), скреплению сделок и утверждению в правах, и, конечно же, к обеспечению безопасности.
После Михаила Ярославича Тверского (то есть после 1314 года) ни одного князя как правителя не сидело «на степени». Великий князь ни в XIV, ни даже в XV веке не именовался князем Новгородским [447] ; то есть, по сути, Великий Новгород управлял своей землёй с исключительно помощью вече и Совета, даже без ограниченной власти князя. Последним великим князем, бывшим в Великом Новгороде больше двух-трёх недель, был Юрий Данилович, а с 1346 года в Новгороде 88 лет Великий князь не был даже в качестве гостя. Княжеский наместник проживал в Городище так же, как и князь, имея статус дипломатического представителя; о его низком статусе говорит хотя бы размер подарков, по сравнению с подарками магистратам [448] .
447
Арциховский А.В. Труды новгородской археологической экспедиции. Т. I. М., 1956. С.38.
448
Арциховский А.В. Труды новгородской археологической экспедиции. Т. I. М., 1956. С.40.
Деление города
Федеративность Новгородской Республики отражалась даже в устройстве самого города: у республики было пять пятин, у города – пять районов-концов. По старшинству упоминания в летописях Неревский (он же Кожевницкий или Петровский – по имени церкви Петра и Павла в Кожевниках [449] ), Людин (он же Гончарский [450] ), Славенский, Плотницкий, Загородский [451] . Конечно, нельзя абсолютно точно сказать, что Неревский конец является древнейшим, т. к. слои X века имеются во всех концах; вероятно, просто в X веке ещё не сложилось деление на концы.
449
Рабинович М.Г. Русский средневековый город. М., 2020. С. 100.
450
Архимандрит Макарий. Археологическое описание церковных древностей в Новгороде и его окрестностях. Ч. I. М., 1860. С. 31.
451
Неревский и Загорожский – в зареченской, или Софийской стороне (левый берег Волхова); остальные – в Торговой (правый берег).
Однако именно Неревский конец имеет самый мощный культурный слой: до 7.5 м, что говорит о том, что Неревский конец был более густо заселён. В пользу этого говорит и то, что слой X–XI вв., для которого характерно полное отсутствие стеклянных браслетов, достигает на территории этого конца 2 метров. Неревский конец также сыграл свою значимую роль и в истории: именно в нём священник Герман Воята у церкви Иакова писал I Новгородскую летопись; именно от церкви Кузьмы и Демьяна, что на Холопьей улице, был избран построивший городские стены митрополит Василий (Григорий Калека).
Конец управлялся своим локальным вече, которое имело право заключать мир или идти против другого конца – и это не фигуральное выражение; конец имел даже свою печать [452] . В 1418 году «…И пришед [Славенские и Плотницкие] в доспъсех съ стягом на Кузмадемиану улицу» [453] , – то есть, у каждого конца было своё боевое знамя [454] , что означало, что в случае войны каждый конец выставлял свой вооружённый отряд с собственным воеводой. Административно конец делился на две сотни [455] , и сотские старосты вместе с кончанским занимали свои места в Совете Господ (своеобразной «верхней палате»).
452
Янин В.Л. Очерки комплексного источниковедения. М., 1977. С. 137. «…по[вел]ъша печати приложити изо всихъ пяти кончевъ къ сеи грамотъ». Цит. по: Грамоты Великого Новгорода и Пскова. Грамота № 17. М.-Л, 1949. С. 33.
453
Новгородская вторая летопись. Цит. здесь и далее по: Полное собрание русских летописей. СПб, 1862. Т. III, с. 136.
454
См. Владимирский-Буданов М.В. Обзор истории русского права. М., 2005. С. 88.
455
Устав Всеволода упоминает о «10 соцких», что даёт как раз по 2 на конец. См. комментарий к грамоте 463, Арциховский А.В., Борковский В.И. Новгородские грамоты на бересте из раскопок 1962–1976 года. М., 1978. С. 60.
Более того, каждая улица в конце была не просто собранием домов по сторону мостовой. Улица в Великом Новгороде представляла собой общину [456] с отдельным управлением, уличанским старостой, обчиной (конторой, в которой хранились общественные деньги [457] , и где держал суд староста). Уличанский староста был именно локальным управляющим, т. к. мы не увидим упоминания о них ни в договорах с иноземцами, ни в посольствах, ни в договорах с князьями. Даже в общем суде у владыки заседали выборные старосты не от улиц, а от концов [458] .
456
См. Владимирский-Буданов М.В. Обзор истории русского права. М., 2005. С. 88.
457
«Новгородци же, не умедляще ни мала, поъхаша вборзъ в великую пятницю, а и иныи в великую суботу, а обьчины вси попечатавъ». Цит. по: Новгородская первая летопись. С. 81.
458
«А докладу быти во владычне комнате, а у докладу быть из конца по боярину да по житьему да кои люди в суде сидели, да и приставом, а иному никому же у доклада не быть» (Судная Новгородская грамота 1471 г. ст. XXVI. Цит. по: Беляев И.Д. Рассказы из русской истории: Кн. 2: История Новгорода Великого от древнейших времен до падения. М., 1864. С.8).
Насколько мощной политической силой были уличане и концы, показывают два случая. В первом случае, произошедшем в 1218 году, торговая сторона вступилась за своего боярина Матвея Душильчевича и потребовала прогнать посадника Твердислава. Людин конец, чьим боярином был Твердислав, вступился за него и позвал на помощь Прусскую улицу, уличане которой согласились прийти на помощь, тогда как Загородский конец, к которому принадлежала Прусская улица, держал нейтралитет. Во втором уличане Славенского конца в 1359 году, требуя посадничество своему боярину Сильвестру Лентеевичу, пришли на вече в доспехах, разогнали безоружных заречан (Софийскую сторону) и даже убили одного человека; чтобы защититься от заречан, славенцы даже разрушили мост через Волхов.
В концах и на улицах не было сегрегационного проживания: фактически на одних и тех же улицах жили и бояре, и чёрные люди, и купцы, и житые люди [459] , значит, уличанским старостой или представителем от конца может быть выбран человек абсолютно любого сословия. Таким образом, как уличане и кончане были готовы поддержать своих бояр, так и бояре от улиц и концов были обязаны исполнять требования своих избирателей, чтобы не быть изгнанными.
С другой стороны, есть логические доводы в пользу того, что уличанским старостой должен был чаще выбираться священник. Во-первых (забегаю вперёд), городская иерархия представляла собой теократическое управление: владыкой города был архиепископ, от концов печати привешивали игумены, и встраивание между ними и минимальной общинной единицей – приходом – мирянина как минимум выглядело бы странно. Во-вторых (опять забегаю), именно в церквях люди хранили наиболее ценные вещи, что говорило о доверии к священникам. В-третьих, церкви были в основном каменными, так что именно там было бы логичнее устраивать обчины, и большими, что подходило для уличанских вече (а центрами кончанских и уличанских организаций были как раз патрональные церкви, как и у купеческих сотен [460] ).
459
Люди среднего состояния, буржуа. Вместе с чёрными людьми были представлены в совете купеческого общества тысяцким.
460
Рабинович М.Г. Русский средневековый город. М., 2020. С. 100.
Церковная иерархия
Шесть дней пришлось ночевать при семисоборной церкви Рождества Богородицы Десятинного монастыря, что на Волосовой улице, у самой стены, пока вече не собралось ещё раз. Ударил вечевой колокол, в ответ ему ударили колокола на Святой Софье, ответили им звонницы Бориса и Глеба и Входноиерусалимской церкви – звенели и гудели все колокола Детинца. На этот раз пришли старосты от всех концов Софийской стороны – Неревского, Загородского и Людина, обсудившие положение дел на своих, районных вече. Само собой, старосты пришли не одни: шли священники, монахи, просто кончанский люд. Оружия на этот раз было ещё больше, чем неделю назад, и не только дубины: люди были с топорами, копьями, луками. «Как Ярослава к порядку приучили, когда вздумал на корелу идти [461] , так и этого латынянина приучим», – прогудел дородный священник, подбрасывая и ловя кистень – свинцовую гирьку на ременной петле: «Посулил [462] он, посулил славлянам, смутил город». Мост был разобран ещё вчера; только проповеди владыки да отсутствие моста и помогло хоть как-то предотвратить бой между Софийской стороной вместе с Плотницким концом, и Славенским. Кто начал разбирать мост первым – уже неясно, говорят, что славляне, но горячих голов хватало по обе стороны Волхова.
461
Имеются в виду события 1268 года, упомянутые выше. Новгородская первая летопись. С. 61.
462
Посулил – пообещал. Здесь: пообещал дать взятку.
Владыко Алексий преклоняет колени перед Чудным Крестом [463] , поставленным у начала моста. Смиренно смотрит на повелителя могущественной республики распятый Господь; казалось, со скорбью – Богоматерь и Мария Магдалина; понимающе – Иоанн Богослов и сотник Лонгин [464] . Сам архиепископ, как всегда одетый в простую иноческую одежду, не похож на царя, короля или князя, которым он был равен по положению. Толпа замирает, давая владыке помолиться в тишине. Хоть и разгорячённые неделями дебатов – а кое-кто и хмельным, – многие надеются на чудо. Сжимают в ладонях кресты новгородцы, сжимают в ладонях амулеты чудские язычники. Никто не хочет братоубийства.
463
1069 г.: «А на заутрiе обрътеся крестъ честныи Володимирь у святъи Софiе, Новегородъ, при епископъ Федоръ». Новгородская Первая Летопись. С. 2.
464
Крест был сделан из липового дерева, по образцу древнегреческих восьмиконечных крестов, с рельефными изображениями. Жервэ Н. Чудный крест // Где Святая София, там и Новгород. СПб, 1998. С. 358.