Госпожа следователь
Шрифт:
Нет, песня такая все-таки была. И стихи в ней были те самые. Вот так, прочитанные по бумаге и произнесенные вслух, они казались глупыми и плоскими. Но вместе с музыкой — и чудной музыкой — они вдруг обретали какую-то полетность и упругость. Даже философию. И слово «страсти» было очень к месту. Придавало всей песне мудрость и глубину.
Клавдия уже забыла о своей иронии по поводу ломаний певца, ну как же кумиру без ломаний? Как же ему без обожания публики и без аплодисментов?
А Николаев разошелся вовсю. Вслед за «Школьными днями» (так называлась «шифрованная» песня)
— Никто мне не поверит! — не забывала ныть она.
Впрочем, певец и из этой ситуации нашел выход. Он достал «Поляроид» и потратил почти всю кассету, запечатлев себя со всеми вместе и поочередно.
Клавдии он вручил многословно подписанную открытку.
«Настоящему профессионалу своего дела от благодарного почитателя Александра Николаева. Клавдия Васильевна, защищайте нас! Мы вас любим».
Бесполое существо, которое помогло компании войти в дом, все еще было на месте.
— Автографы есть? — спросило оно.
— Есть! — похвасталась Ленка. — И компакт-диски есть.
— Продайте, — сказало существо. — По стольнику за автограф.
— Ишь, чего захотела! — фыркнула Ленка. — По сто пятьдесят.
— Ты что?! — напустилась на нее Клавдия. — Ты ж только что в обморок упала от счастья! А теперь продаешь?
— Ma, я современная женщина, — через губу ответила дочь.
Федор впихнул Ленку в машину и захлопнул дверцу. Клавдия повертела в руках компакт-диск.
— А на чем его играть-то?
— Нужен специальный аппарат, — сказал Игорь.
— А-а-а… — Клавдия открыла окно. — Девочка, иди сюда, — позвала она.
— Иду, бабушка.
— Какая я тебе бабушка?
— А какая я тебе девочка? — грубо ответствовало существо.
— Прости, я тебе вот диск подарить хочу. Бесплатно.
— Че, не гонишь? — Существо недоверчиво протянуло руку к диску.
— Держи. У меня есть записи поновее. — И Клавдия показала диктофон.
— Ну, Игорек, тебя где выбросить? — спросил Федор, тронув машину.
— Не знаю даже, вы ведь домой, а метро уже не работает…
— Нет, — сказала Клавдия. — Мы не домой. Федя, едем в санэпидстанцию.
— К-куда? — аж поперхнулся муж.
— Собачню проведать. Может быть, Фома там.
00.50–01.30
Даже в это позднее время прокуратура не пустела. Следователи иногда засиживались и до утра. Поэтому Чубаристов сначала осторожно выглянул в коридор — пусто. Только после этого быстрым шагом направился к вахте.
— Пойду воды куплю, — бросил полусонному вахтеру.
Выскочив на улицу, Виктор в ближайшем ларьке купил банку «Пепси» и жетон для таксофона. Телефон на другой стороне улицы был свободен, но Чубаристов пошел совсем в другую сторону. Прошел квартала три, перешел через дорогу, завернул за угол, и только там нашел телефон-автомат.
Трубку сняли сразу.
— Это я, — сказал Виктор, оглянувшись по сторонам. — Ты прости, но у меня там люди были. И вообще, на работу больше не звони. Лады?.. Да-да, уже вернулся… Конечно, опять без толку, как в прошлый
На том конце долго что-то говорили. Виктор согласно кивал, внимательно слушая.
— Ладно, — сказал наконец, — лучше нам встретиться. Это не телефонный разговор, сам понимаешь… Давай я тебе вечерком позвоню, на пятый номер. Хорошо?.. Заметано.
Через десять минут он был уже на рабочем месте. Сидел и спокойно изучал документы по делу Долишвили. Телефон больше не звонил…
02.11–03.28
— Ма-а-а-а… я спать хочу, мне завтра в школу, — ныла Ленка.
Федор вцепился в руль, словно, отпусти он руки, они тут же придушили бы его собственную жену. Только сопел, выдавая тем самым внутреннюю борьбу.
Игорь подавленно молчал. Кумир его — Клавдия Васильевна Дежкина — превращалась постепенно в его глазах в обыкновенную вздорную бабу. Мало того что они феерически прокололись с шифровкой (о собственном энтузиазме по этому поводу Порогин как-то забыл), мало того что Харитонова убили и Журавлева теперь будет молчать, как немая бомжиха Верка, так теперь еще посреди ночи они едут куда-то к черту на кулички, чтобы посмотреть — не затесался ли чудом среди бездомных псов несчастный Фома.
Клавдия сцепила зубы. Она почувствовала почти физически это недоброжелательное поле, сгустившееся вокруг нее, когда она решила ехать в собачню. В санэпидстанции им долго не открывали, потом появился полусонный сторож и минут десять не мог понять — он сошел с ума или эти четверо? Но адрес таки назвал.
«А ведь надо было с самого начала, как Виктор советовал, просто дать объявление, — с горькой усмешкой подумала Клавдия. — Не было бы тогда ни трупов, ни пожаров. Следы стали заметать, уже когда я начала расследование».
— Сами будете виноваты, если я пару схвачу…
«Стоп, — подумала Клавдия. — Выходит, кто-то знал, что я расследование начала. Кто?.. Черепец! Вот кто! Ну конечно… Правда, он ни сном ни духом не ведал, что я поеду, скажем, к Хорьку на квартиру. Или ведал? А ведь мог знать! Они же с Самохиным вась-вась. Тот ему и доложил. Может, Игорек и прав — Черепец все придумал? Так-так-так… А вот уже про то, что мы Хорька с Ириной взяли, Черепец узнать у Самохина не мог. Самохин теперь где-то там, при президенте. Значит, Харитонова действительно Гаспарян убил. Ерунда! Разве только Черепец и Стасюка знает. Нет, тут что-то не сходится. Хотя может и знать. Нет, уж какой-то больно вездесущий у нас Черепец. А что, если у него покровитель вездесущий? Кто-нибудь из тетрадки Журавлевой? Ах ты Господи, на какой странице она остановилась?»