Госпожа следователь
Шрифт:
— Ну, поехали? — бодренько потер ладони Игорь, когда уселись в машину. — Значит, так, это в Матвеевском, улица Веерная…
— Нет, Игорек, — подняла руки Клавдия. — Сейчас домой, спать. Завтра, все завтра.
— Как — завтра? — опешил Федор. — Завтра суббота. Выходной.
— Завтра, — твердо сказала Клавдия. Посмотрела на часы и добавила: — Вернее, уже сегодня…
ДЕНЬ ДЕСЯТЫЙ
Суббота. 07.45–12.00
Утро началось слишком быстро. Клавдии даже ничего не приснилось. Только легла — будильник. Федор сквозь сон пробурчал: «Ты куда в такую рань?» — но ответа не дождался, уснул.
Клавдия похлебала чайку и, на ходу глянув на себя в зеркало (глаза немного припухшие, усталые, а впрочем — ничего), понеслась по делам.
С автобусных и трамвайных остановок стекались узкие ручейки пассажиров, сливались в гудящий людской поток, который, медленно волнуясь, всасывался затем в отверстые двери метро. День хоть и выходной, а на дачах — самый разгар уборки.
Перегруженные эскалаторы, пыхтя и лязгая, без продыху спускали вниз все новые и новые толпы.
Втиснувшись в набитый вагон метропоезда, Клавдия от нечего делать провожала глазами проносящиеся мимо редкие огни.
Затем поезд вылетал на перрон, и приходилось сражаться с наседающими сзади, жаждущими поскорее выйти, и с напирающими спереди, торопящимися войти.
Совершив пересадку на Кольце, Клавдия вскоре оказалась на одной из дальних юго-восточных станций.
Поезд вынырнул из тоннеля, и перед глазами распахнулась скучная урбанистическая панорама, бесконечные серые кварталы заводских корпусов, воинственно торчащие вверх полосатые трубы и утекающие в небо курчавые опрокинутые конусы грязно-белого дыма.
«Конечная, — объявил металлический голос из динамиков, — поезд дальше не пойдет, просьба освободить вагоны».
Затем минут двадцать пришлось трястись в громыхающем троллейбусе.
Клавдия заглянула в рабочий блокнотик и сверилась с записями. Кажется, где-то здесь.
Она соскочила с троллейбусной подножки и огляделась.
Направо и налево, куда ни кинь взгляд, виднелись унылые приземистые коробки с ровненькими рядами узких окон. На балкончиках, где едва могли бы разойтись двое взрослых, сушилось белье. Хрущевки.
Завернув за один дом и миновав следующий, Дежкина наконец увидала искомый номер.
Она вспомнила тоскливую ухмылку Артура Гаспаряна.
— Где же еще может проживать такой неудачник, как я! — сокрушался он на одном из первых допросов. — Дом тринадцать, корпус тринадцать… Вот только квартира номер тридцать четыре.
Клавдия остановилась у довольно-таки обшарпанной, неказистой на вид двери и помедлила несколько мгновений, прежде чем звонить.
— Кто? — донеслось из недр квартиры. — Подождите, я раздета!
Следователь невольно улыбнулась и приготовилась к длительному — судя по интонации голоса — ожиданию.
Однако она обманулась.
Дверь отворилась почти тотчас же, и в образовавшуюся щель выглянула пара быстрых глаз:
— Ой, это вы?
Дверь со скрипом растворилась и открыла стоящую на пороге женщину в простеньком халате с неимоверным количеством бигуди на голове. Жену Гаспаряна теперь трудно было узнать.
— Здрасте. Ой, извините, я в таком виде… и в квартире не убрано. Зайдете?..
Этот простой вопрос сказал Клавдии больше, чем сотня клятвенных заверений.
Артура здесь нет. Однозначно.
Покуда жена Гаспаряна хлопотала на кухне, накрывая на стол, звеня чашками и блюдцами, Дежкина искоса наблюдала за выражением ее лица.
Либо она потрясающая актриса, сравнимая разве что с какой-нибудь Сарой Бернар, либо она и впрямь ничего не знает.
— Где ваш муж? — спросила Клавдия без предисловий.
— А? — удивилась Гаспарянова жена. — Артур?
Дежкина вздохнула.
— Ну вот что, — сказала она, — Лидия Аркадьевна, я ничего скрывать от вас не стану. Когда я шла сюда, то рассчитывала, что вы посвящены в эту историю… Артур… он разве не звонил вам?
— Мне? — запинаясь, проговорила Лидия. — А почему он должен был позвонить?.. Разве из тюрьмы разрешают звонить? — Она растерянно поглядела на Клавдию, чуя неладное. Пальцы ее нервно теребили воротничок халата. — Почему вы молчите?.. — пробормотала она, — Что случилось?..
— Хорошо, — согласилась Клавдия, помешивая чай ложечкой. — Все равно рано или поздно вы узнаете… У нас произошло ЧП. Ваш муж… он сбежал.
Ах!.. Жена Гаспаряна всплеснула руками. Бигуди так и подпрыгнули на головке, а глаза беспомощно захлопали, как у малого дитяти.
— Не может быть, — прошептала она.
Губы задрожали, будто Лидия вот сейчас, в эту минуту, собиралась удариться в плач. Нет, в прокуратуре она показалась Клавдии совсем другой — холодной и расчетливой…
— Увы, может, — произнесла Клавдия. — И, пожалуйста, без слез.
Жена Гаспаряна мелко-испуганно закивала, сглатывая слезы: мол, да-да, конечно, никаких слез.
— Я буду откровенна с вами, — продолжала Дежкина. — Дело серьезное, и не хотелось бы, чтобы оно негативным образом отразилось на судьбе Артура. В Бутырках произошел взрыв. Погиб подследственный, который находился в одной камере с вашим мужем. А сам Артур, воспользовавшись суматохой, я думаю, скрылся. Я надеялась, вы знаете что-либо о его теперешнем местонахождении…
— Я?! — перепуталась Лидия. — Что вы?., ничего не знаю. Я даже не знала, что он… ну это… сбежал…
Клавдия пытливо поглядела на собеседницу.