Госпожа Тень.
Шрифт:
– Это, вероятно, роман из рыцарских времен, мой мальчик, - улыбнулся Одмер.
– Тогда были такие обычаи.
– Ерунда. Это все выдумали писатели. Никогда такого на самом деле не было. Неужели можно, например, умереть от тоски по любимой девушке? Которая, вдобавок, тебя совсем не любит. Что - это единственная в мире женщина? Нет другой, которая может тебя полюбить?
– Теперь в обществе совсем другая мораль, - засмеялся ученый.
– Вам, Ленар, это тяжело понять. Но такие утонченные чувства, верность любимой, преданность, в самом деле, ценились в те времена. И это совсем не россказни. Это была эпоха настоящего благородства, добродетели были в почете, не то, что сейчас. Рыцарь на самом деле мог сохранять верность единственной любимой всю жизнь, даже не надеясь на взаимность. И мог умереть от тоски по ней.
– А если ему все же удавалось вступить в брак со своей единственной, он быстро успевал наделать детей не только ей, но и всем более или менее красивым ее служанкам, - вдруг отозвался Жеан.
– На этот раз я согласен с братом. Писатели значительно преувеличивают рыцарское благородство. Это просто идеал, который наследовали единицы во все времена. Но в ту эпоху этот идеал был в моде, сейчас - нет.
– Интересное суждение, - улыбнулся ученый.
– Вы действительно так считаете?
– Конечно.
– Удивительно для молодого человека вашего возраста. Молодежь, обычно, настроена более романтически, чем практически.
Жеан лишь пожал плечами в ответ. Вообще, если можно было заменить слова жестами, он большей частью так и делал, будто ленясь раскрывать рот. Его же брат, наоборот, был иногда уж слишком словоохотлив.
– Если желаете, Ленар, я дам вам почитать кое-что более интересное, - предложил ученый.
– Наверное, что-то научное, - скривился юноша.
– А вот и нет. У меня есть несколько прекрасных поэтических сборников. Вы любите поэзию?
– Разве что Невтора.
– У вас неплохой вкус, - засмеялся Одмер.
– У меня есть что-то не менее интересное. Например, Брейо.
– Брейо?
– пришел в изумление молодой человек.
– Никогда не слышал.
– Если разрешите, я сейчас принесу. Уверен, что эта книга вам понравиться.
С этими словами старик встал и неторопливо направился к своей каюте - уютному помещению в кормовой надстройке. Его молчаливый слуга тем временем убирал со стола.
– Зачем ты затянул меня на это корыто? Какого черта мы здесь сидим?
– зашипел на брата Ленар, пользуясь отсутствием ученого.
– Мы едем в Мерсен.
– На черта нам этот Мерсен? Это же совсем в другой стороне...
Ленар недоговорил, так как Жеан так глянул на него, будто хотел, чтобы брат онемел навеки.
– Так надо. Прекрати капризничать.
– Я уже здесь не могу! Сначала просидеть неизвестно сколько в тюрьме, а теперь - вот тебе свобода! Двадцать шагов на восемьдесят пять!
– Замолкни!
– Да как ты смеешь так со мной разговаривать?!
Неизвестно, что бы было дальше, но их ссору прервало появление господина Одмера с доской для игры в шахматы и старинным томиком в бархатном переплете.
– Сыграете со мной, Жеан?
– С удовольствием.
– А вот вам, Ленар, Брейо. Читайте вслух. Очень красивая старинная поэзия.
Старик начал располагать фигуры на доске, Ленар, надув губы, раскрыл книгу посредине и начал читать, нарочно подвывая, как плохой актер на ярмарке.
– Покинь меня навеки. Я же знаю:
Ты никогда не возвратишься к раю,
Где мы с тобой любили триста лет.
Ты вновь пойдешь искать другую долю
И ни за что не променяешь волю
На нежной красоты моей расцвет.
Иди скорей, пока остались силы
Простить твою небрежность, о, мой милый!
Прикосновение твоей руки
Моей судьбы не поломает ветви,
Ведь я - любви цветок, а ты - лишь ветер,
Что нежные колышет лепестки.
Намеренное подвывание сменилось выразительным чтением уже где-то на десятой строке. Потом Ленар вообще замолк, ошеломленно вглядываясь в немного пожелтевшие страницы. Одмер подмигнул Жеану, тот улыбнулся в ответ, и они начали шахматную партию под полнейшее молчание Ленара, которое прерывалось лишь шелестом очередной перевернутой страницы.
Где-то через час ученый не выдержал и воскликнул смущенно:
– Нет, мой дорогой мальчик, с вами невозможно играть! Вы все время выиграете еще в начале партии! Никогда не думал, что играю так плохо!
– Возможно, вы просто сегодня не в том расположении духа, - снисходительно промолвил Жеан.
– Вам лучше сыграть с Ленаром. У него вы, наверное, выиграете.
– Кажется, вашего брата уже нельзя оторвать от Брейо.
Ленар поднял глаза на ученого.
– Почему я никогда не слышал про этого поэта?
– Так как он жил еще во времена инквизиции и имел очень плохие отношения с этой почтенной организацией, - объяснил Одмер.
– Практически все его произведения сожгли. Остались лишь единицы экземпляров, которые уцелели только чудом. За хранение такой книжки сто лет назад меня сожгли бы вместе с нею.
– И я понимаю почему, - отозвался Ленар.
– Такие стихи и сейчас не понравились бы многим. Он пишет, что Бог создал Мир, да и пошел себе дальше, оставив руководить своих потомков - мелких божков, которые быстро перессорилось между собою за власть и богатство. А еще он пишет, что когда-то Миром станут владеть брат и сестра и у них родится новый Бог, который создаст новый Мир, и так будет длиться вечно. Поэтому Миров много, а мы живем в каком-то из них.
– Интересная мысль, - вдруг помрачнел Жеан.
– Понимаю, почему этим Брейо интересовалась инквизиция.
– Надеюсь, его не сожгли вместе с его произведениями?
– прибавил Ленар.
– Нет. Брейо вдруг исчез в неизвестном направлении и больше никогда не появлялся.
– Разумно с его стороны, - так же мрачно произнес Жеан.
– А нет ли у вас, господин Одмер, еще книжек этого автора?
– Да, есть еще одна, но она написана на совийском языке. Брейо же был совиец.
– А можно ли взять ее у вас почитать?