Госпожа зельевар
Шрифт:
Вопросов не было. Студенты достали тетради, и началось занятие.
8.2
Робин
– Девочка молодец, себя не дает в обиду. Видел бы ты, как она отправила жвачку в рот Говарда Блума!
Берта, которая пришла в ту часть ректората, которая была отведена для отдыха руководства, выглядела такой энергичной и довольной, словно это она заткнула хулигана жвачкой с пола. Я улыбнулся.
– Ну разве мы с вами ожидали чего-то другого?
– Разумеется, нет. Но Линда потом в нее вцепилась,
Я лишь плечами пожал. Шеймус Локсли прислал весточку – прилетит вечером, встречайте. Из Пальцера написали, что регистратор приедет завтра к обеду. То, что началось как желание спасти девушку от мучителя, постепенно становилось чем-то очень могущественным, обретало силу и плоть. Иногда мне казалось, что я стою перед огромной волной до неба – она медленно катила на меня, и мир пах холодной свежестью моря.
Волна пройдет, и все изменится.
– Я поговорю с ней, – пообещал я. – Говард Блум, кстати, хулиган и хам, но не идиот. Он не стал бы выступать так на первом занятии с новым преподавателем – особенно с невестой ректора. Перед такими кланяются, а не плюют жвачки.
– Я тоже об этом подумала, – согласилась Берта. – Тебе не кажется, что тут торчат уши одной белокурой инспекторши?
Я усмехнулся. Это было мерзко – и Линда вполне могла подкупить нарушителя спокойствия академии, чтобы он сделал все, чтоб жизнь не казалась медом госпоже зельеварше.
– Проверим, – сказал я. – И если это окажется правдой, то я выставлю Линду с официальным письмом в министерство. Пусть пришлют нового инспектора, какого-нибудь старого сморчка.
– Да, что касается сморчков, – Берта сделалась строгой, даже суровой. – Сегодня со мной разговаривал этот полковник Стенли. Сказал, что заглянул в наш зал живописи и почувствовал что-то неправильное.
Тут я уже напрягся: дело выглядело серьезным. Стенли мог как угодно относиться к Делле, но министерство обороны прислало его сюда как профессионала – значит, стоило верить его чутью. У оживших мертвецов оно особенно сильно.
– Он пожаловался, что у него повреждено обоняние после работы с госпожой Хайсс, – продолжала Берта. – Сказал, что изучит все картины, когда оно восстановится.
– Отлично, – кивнул я. – Пусть у него будет побольше дел – меньше опытов поставит над моей невестой.
Берта улыбнулась – мягко, едва уловимо.
– Я очень рада за тебя, Роб, – с искренними семейными интонациями сказала она. – Делла хорошая девушка.
Я нашел хорошую девушку через полтора часа, когда разобрался со всеми делами, которые начало учебного года положило на мой рабочий стол, и вышел прогуляться. Делла сидела у фонтана, компанию ей составлял Ламар Эккенвильский. Здоровяк Михель, который однажды на спор съел противень запеченого картофеля с сыром, что был приготовлен на ужин для первого, второго и третьего курсов, уселся прямо на земле и, глядя на Деллу, что-то пытался ей доказать. Рядом приключились и слушатели – первокурсники толпились рядом с принцем, и я подумал, что Ламар всегда находил свиту, где бы ни появлялся.
– Так и было, стал бы я врать! –
Я сомневался в том, что промертвие можно уложить таким ударом, даже если бьет деревенский кузнец, который двумя пальцами способен согнуть кочергу. Делла заметила, что я подошел, улыбнулась – студенты увидели меня, и вся непринужденная обстановка как-то поблекла. Моя невеста еще не стала для них начальством, а я всегда был.
– Скорее всего, это было не промертвие, а подпорожник, – сказал я. – Их в самом деле можно уничтожить одним крепким ударом.
Михель поднялся с земли, смахнул пыль со штанов и ответил:
– Может, и подпорожник, мы у него паспортов не спрашивали. Я к тому, что всякой дряни легко везде забраться, даже если защита есть.
Принц Ламар легонько кашлянул, привлекая к себе внимание, и сообщил:
– Я слышал, как полковник Стенли говорил госпоже проректору, что почувствовал нечто странное в зале с картинами. Мы сейчас как раз ведем беседу о том, что порождения мрака могут быть спрятаны в вещах. Возможно, то промертвие, которое напало на госпожу Хайсс, как раз и пряталось в картине.
– Бен говорил, что отец Линды прислал картину в галерею месяц назад, – сказала Делла. Я кивнул – да, было дело. Замминистра Сноу прислал пейзаж, вид на горный хребет. В тот момент я был в отпуске, уезжал к морю, и картину принимала Берта. Она бы точно заметила, будь с ней что-то не так. – Но он сказал, что промертвие не позволит спрятать себя в картину.
Я кивнул, и кажется, мой кивок разочаровал собравшееся общество. Студенты, видно, решили, что смогли обнаружить прореху в системе безопасности, которая была на самом видном месте.
– Все так и есть, не позволит, – произнес я. – Госпожа Хайсс, можно вас на минуту?
Делла поднялась со скамейки, и мы неторопливо направились в сторону яблоневого сада. От оставленной компании донесся хмурый бас Михеля:
– А все ж то было промертвие!
8.3
Робин
– Говорят, ты сегодня лихо разобралась с Говардом Блумом? – спросил я, когда голоса гуляющих студентов остались позади. Мы теперь были одни среди яблоневых стволов. Наступила осень, но в саду еще везде царило и дышало лето. Оно еще не верило, что скоро начнутся дожди, задуют ледяные ветры, и никто уже не будет выходить на вечернюю прогулку.
– Он, наверно, думал, что я не смогу за себя постоять, – со сдержанной гордостью ответила Делла. – Я смогла.
Я улыбнулся. Решительная девушка, убеждаюсь в очередной раз. Она способна воевать с промертвиями и с обнаглевшими хулиганами.
– Почему Линда в тебя вцепилась?
– Сказала, что это было непедагогично. Я должна была убедить его в непристойном поведении только при помощи добрых слов. Еще ей не понравилось, что студенты принесли свои халаты и фартуки, а не взяли лабораторные. Еще она недовольна тем, что я стала их спрашивать о зелье, а не рассказывала сама. Но они ведь знают это зелье.